Владимир Колычев - Пуля для солиста Страница 44

– Вот так, Алекс, мы хоть и рядовые сошки, но нас на вес золота ценят, – кивнул Макс. – Я лично ни на грамм не жалею, что при деле… И ты не пожалеешь…

– Не пожалею, – в раздумье проговорил Леха. – Если убивать не придется…

– А если на нас нападут? – Джон удивленно вскинул вверх брови.

– Нападение – это одно. А если на заказ кого грохнуть, тут я вам сразу скажу – я пас!..

– На заказ?! – еще больше удивился Джон. – А тебя на базе что, в киллеры готовили?..

– Вообще-то, нет…

– Так о чем же разговор?.. В Организации строгий регламент. Охрана – для охраны. Киллеры для мокрого дела… Так что не волнуйся. Если придется убивать, то только в честном бою…

– Это меня устраивает.

– Ты, наверное, хочешь знать, чем Организация занимается?..

– Если это не секрет.

– Боец ты уже проверенный. Поэтому тебе можно кое-что знать. Кое-что… Наша Организация – это чисто бизнес. Из России на Запад мы гоним ценное сырье. Обратно – самый обыкновенный товар. Компьютеры, бытовую технику, одежду, водку, сигареты. В общем, все, что пользуется повышенным спросом…

– Этим и обыкновенные коммерсанты занимаются.

– Обыкновенные коммерсанты платят таможенные пошлины, уплачивают налог…

– Я все понял…

Со временем Леха узнал, что Организация держит в своей паутине крупных правительственных и таможенных чиновников. На таможнях, по пути следования грузов, в определенный момент образуются вдруг таможенные «окна». В которые и проскакивают караваны с грузами. Из России на Запад и обратно товар уходит по безукоризненно подделанным документам.

– Криминал наш в одном – мы работаем в обход государственной казны, – сказал Джон. – Но ты скажи, кто в нашей стране самый крупный мошенник?

– Государство, – недолго думал Леха. – Одна Павловская реформа чего стоила. И приватизация эта…

– Прихватизация, – поправил его Макс.

– В общем, считай, что мы просто играем в игру, – заключил Джон. – Дурят нас, дурим мы… Это игра, всего лишь игра… Кстати, ты хоть знаешь, из-за чего мы с Петей Вагоном сцепились?

– Откуда?..

– Петя на нашу колонну вышел. Решил, что беса за яйца ухватил. Наехал на нас. Давайте, говорит, договоримся. Вы нам наркотики из-за границы помогаете доставлять. А мы вам за это процент с продажи… Пришлось ему объяснить, что мы не занимаемся подобными вещами. На наркотики, на оружие у нас табу. Очень популярно объяснили. Хорошо, Петя понятливый оказался. Иначе бы помер. От сердечного приступа…

– У него что, с сердцем проблемы?

– Было бы сердце, – усмехнулся Джон. – А проблемы, если надо, появятся… Ладно, хватит болтать. За дорогой следим…

Караван сопроводили до таможни. Дальше он пошел своим ходом, в сопровождении «заграничного» экипажа. А экипаж Джона взял под свою опеку вторую колонну. Из пяти машин. Которые уже возвращались из-за границы. Их довели до столицы без всяких эксцессов.

– Это тебе, – По возвращении Джон вручил Лехе свернутые жгутом пятидесятидолларовые купюры. – Заработал…

Леха обалдел. Тысяча долларов за неполных три дня. Где бы он еще заработал столько денег?..

– Три дня отдыха, – сказал Джон. – Но завтра встречаемся. В спортзале. С десяти до шестнадцати ноль-ноль занятия. Дальше по своему усмотрению. Хочешь, сам по себе живи. Хочешь, в ресторане своем пой. Для души…

Леха не прочь был продолжить музыкальную карьеру. Джон правильно подметил, чисто для души. Но в ресторане петь больше не хотелось. Он уже не тот, что был раньше. Он чувствовал свою принадлежность к Организации, приобщенность к важному делу. И после этого веселить братков в кабаке… Нет уж, увольте.

– А вообще-то, мы сегодня все идем в сауну, – сказал Макс.

– Я с вами, – кивнул Леха.

– Все правильно, – одобрил его решение Жак. – Помнишь как в песне, наш экипаж – семья?..

Эту песню Леха помнил.

– Алексей, горе у нас, – сказала мама. – Большое горе… Мария Станиславовна умерла…

– Что?!

– Инсульт… Не выдержала женщина…

– Выезжаю!..

Леха жил все в той же однокомнатной квартире. Можно было двух или даже трехкомнатную снять. Но нравилось здесь Лехе. Да и с места трогаться не хотелось.

Уже четыре месяца он сопровождает караваны. И за все это время ни разу ему не приходилось сталкиваться с дорожными пиратами. Но деньги за каждый рейс он получал большие. В месяц выходило до пяти тысяч долларов. Недавно он машину себе купил. «БМВ» десяти лет от роду. Конструкция морально устаревшая. Но Леха не привередливый. Тем более, машина смотрится отлично и скорость приличную легко развивает.

Музыку он забросил. Но собирался к ней вернуться. Только когда – этого он и сам не знал…

В Комарово он добрался всего за час.

Он помнил, что в поселке ему появляться нельзя. Поэтому бывал здесь изредка. Маму навестить, Викой полюбоваться. Он мог бы наплевать на Митю. Ведь за ним стоит могущественная Организация, мафия в полном смысле этого слова. Комаровская братва и рядом с ней не стояла. И если бы Митя наехал на него, ему бы сладко не показалось. Каждый проверенный боец для Организации на вес золота. В беде никого не бросают. Но, но, но…

Джон дал ему жесткую установку. Если есть возможность уйти от конфликта как такового – уходи. Есть, говорит, закон мудрецов – избежал драки, уже победил. Леха рассказал ему о ситуации в Комарове. На это у Джона был один ответ. Не лезь на рожон. Не умрешь, дескать, если будешь жить в Москве. А если комаровские сами начнут наезжать, тогда будет другой разговор. Митя наезжать на него не собирался. Поэтому Леха старался, по возможности, соблюдать договоренность. Лишь в исключительных случаях наведывался домой.

Сегодня был как раз такой случай.

Мама встретила Леху с черным траурным платком на голове.

– Бедная женщина, бедная… – всхлипывала она. – Ее и похоронить некому…

– А родственники?

– Нет у нее родственников… Только Вика… Но ты сам знаешь, она ни на что не способна…

Вика сидела в своем кресле в дальнем углу комнаты. И плакала. Она не увидела Леху. Скорее почувствовала. И вскинула на него полный черной тоски взгляд. Она попыталась улыбнуться ему. Но у нее ничего не получилось. Тоска в глазах стала еще черней. Вика снова расплакалась. Еще сильней…

Леха вдруг понял, от чего ей стало хуже. Ее привел в ужас его внешний вид. Нет, он не урод и не какой-то неряха. Напротив, женщины считают его роковым красавцем, у него дар сводить их с ума. И за собой он следит тщательно. Ухожен от ногтей до кончиков волос. На нем безукоризненно пошитый костюм строгого покроя – как литой сидит на нем, ослепительно белый ворот рубашки, черный галстук. Длинные волосы собраны жгутом. Жгучий взгляд синих глаз. Словом, смотрелся он эффектно. И эта эффектность добила Вику. Как будто поняла она, что такой мужчина никогда не женится на ней. Не нужна ему жена-инвалид…

– Милая… – Леха подошел к ней, опустился на колено.

Одну руку положил на ее сомкнутые ладони, второй нежно погладил по спине.

– Вика, милая…

Больше ничего он не мог ей сказать. Уговаривать ее не плакать – глупо. Она не могла не оплакивать такое горе. Приносить соболезнования – банально и даже пошло. Говорить, что не бросит ее, – все равно она сейчас ничего не поймет…

Он просто стоял перед ней и молча гладил ее. Его душила жалость. Душа заходилась в порыве нежности… Да, он любил эту несчастную девушку.

Любил. И обещал жениться. Но никак не мог найти в себе смелости идти до конца. Все откладывал на потом. Как будто это потом было далеко-далеко, за семью горами, за семью морями…

Марию Станиславовну хоронили на третий день. Леха не поскупился на деньги для ритуальных расходов. И поминки на уровне организовал. Достойно проводил в последний путь женщину, которая при жизни так и не успела стать его тещей.

Леха последним приложился губами к холодному лбу покойной. И мысленно попросил у нее руки ее дочери.

А вечером он разговаривал с Викой.

– Мы будем жить вместе, – сказал он.

Она покачала головой.

– Я не хочу быть тебе обузой…

– Но я тебя люблю…

– Я тебя тоже… Поэтому не могу принять от тебя жертву…

– А кто тебя будет спрашивать?.. Завтра же мы подадим заявление в ЗАГС.

Вика хотела возразить. Но Леха закрыл ей рот поцелуем…

На следующий день он уезжал в столицу. Нужно было решить кое-какие вопросы. В первую очередь заняться поиском жилья. В однокомнатной квартире им с Викой будет тесно. К тому же он собирался забрать с собой и маму.

Мама у него молодец. Она одобрила его решение жениться на Вике. Хотя, может, глубоко в душе и стонала по поводу сломанной судьбы сына. Жалость к несчастной девочке и человеколюбие возобладали над низкопробными чувствами…

– Я вот что думаю, сынок, – сказала мама. – Может, это меркантильно с моей стороны. Но Вика единственная наследница своих родителей. Ее трехкомнатная квартира отойдет ей. Она может ее продать. И я свою могу продать…