Ольга Левицкая - Звериное царство Страница 44

— Зырьте, зырьте! Вот это жопы! А титьки-то, титьки!!!

Целый взвод пацанов разлегся на крыше дровяного склада. Они с восторгом пялились в окна бани, разглядывая голых девчонок. Из года в год самым сокровенным мальчишеским секретом являлся вот этот наблюдательный пост. С покатой крыши склада, расположенного неподалеку от бани, вполне можно было рассмотреть запретное зрелище. Вообще окна бани были замазаны белой краской. Но в самом верху было оставлено чистое пространство, сантиметров тридцать шириной. С целью проникновения хоть какого-то света в помещение. И вот через эти-то полоски целые поколения пацанов изучали «анатомию женского тела». Склад находился несколько в стороне от людских троп и почти всегда пустовал. Так что при некоторой доле осторожности можно было не опасаться, что тебя «засекут».

— Вы чего тут делаете? Ну-ка брысь отсюда, щенки!

Добрых полтора десятка пацанов разного возраста и калибра испуганно обернулись. Самое страшное, что могло случиться — это засыпаться. Дело было даже не в наказании. Просто, узнав об этом, взрослые сразу приняли бы меры, лишив ребят развлечения на веки вечные. В этом случае проштрафившимся грозил бы всеобщий бойкот.

— Канайте быстро! Ну!!!

Поднявшаяся на крышу бригада шакалов тоже хотела повеселиться. Разумеется, с полным комфортом, без свидетелей.

— Все, все, мы уже пошли... извините...

Пацаны на четвереньках, стараясь не «засветиться», поползли мимо страшной пятерки. Ромыч с размаху ввалил пенделя одному из партизан. Тот, ухнув от неожиданности, заскользил по наклонной крыше до самого края, где и сорвался прямиком в снежный сугроб.

— Салаги хреновы, — процедил шакал. — Говно совсем, а туда же!

— Угу, точняк, — согласно прогудели остальные и стали осторожно располагаться на уже примятом снеге. Немного повозившись, они наконец удобно устроились и стали всматриваться в заветные окна.

— Оп-пань-ки! Вот эт-то да-а! Вот это ляжки!

— Не, вы Машку видали?!

— А у Маринки-то! Вот это буфера! Буферищи.

— Ложись!

Пацаны быстро вжали головы в снег. Из бани выходила группа уже помытых девочек в сопровождении классной. Подождав, пока они уйдут восвояси, шакалы снова принялись за старое.

— Кайф! Никакого кина не надо.

— Вот хорошо шакалом быть, — вдруг произнес Артем. — Раньше нас вообще сюда не пускали. А тут пришли, всех на хрен. Сами смотрим. Кайфово!

— Ага, вот только бы волки не пришли. Тогда и нас на хрен.

Смира усмехнулся.

— Как же. Придут они, жди. Это мы тут, шантрапа пузатая, киношку смотрим. А они это все конкретно имеют.

— Ты что, думаешь...

— А не фига тут и думать! — Смира снисходительно похлопал соседа по лбу. — Что ты, типа они в сторожке волчиц по коленке гладят? Как же, дожидайся!

Кадя расплылся в понимающей улыбке.

— Так вот зачем мы тогда...

— Ты!!! Ты чего болтаешь? — оборвал его шеф. — Совсем что ли?

Он показал глазами на прислушивающихся к разговору ребят. Кадя обеими руками зажал рот. — Извини, брат. — Затем повернулся к остальным.

— Ну вы что, слушать сюда пришли или смотреть? Ну-ка быстро отвернулись! Вон туда давайте!

Пристыженные пацаны снова уткнулись в свои снежные амбразуры...

Глава 15

Мытье у ребят проходило совсем по иному сценарию. Врываясь аки стая кошек в помещение моечной, пацаны устраивали настоящую схватку за вожделенные тазики. Толкаясь и пихаясь, они вырывали шайки друг у друга, не обращая внимания на негодующие вопли Гефеста. При этом во все стороны щедро раздавались пинки и плевки, затрещины и подзатыльники. Те неудачники, которым не доставалось заветного таза, залезали под струю душа или бродили по моечной, подлавливая товарищей на «пиявки».

Вообще, так называемая пиявка — это совершенно особый случай в богатом на разные приколы лесном бытие. Суть ее состоит в том, чтобы подкараулить наклонившегося пацана и со всей дурной мочи хлестануть его «в скользячку» по заднице. В санаторной пиявки были возведены в ранг какой-то всеобщей моды и нормы. Даже взрослые парни из старших классов никогда не пропускали возможности «впендюрить» зазевавшемуся товарищу.

— С-с-с-с! — зашипел Малыш, почувствовав как его задницу словно обожгло огнем. Гневно обернувшись, он обнаружил сосредоточенно трущихся пацанов. Лишь по еле сдерживаемым улыбкам можно было догадаться, что обидчик находится среди них.

— Ладно, ладно, я вам еще не так...

Индин выронил мочалку и чуть не подпрыгнул на месте, приняв «на жопу» совершенно искросыпительную пиявищу. В ярости он оборотился, готовый разорвать на части наглеца. Но, узрев мощную фигуру Акелы, сразу осекся и раболепно захихикал.

— Эх и нормалек у тебя пиявочка!

— Понравилось что ли? Еще хошь?

Толстый парень растерялся, не зная как лучше ответить.

— Да нет вроде.

Акела увесисто пошлепал его по щеке.

— Смотри у меня, раб. Веди себя хорошо...

Процесс «подмойки» был в самом разгаре. Повсюду был слышен непрерывный шум льющейся воды и веселый гомон дорвавшихся до удовольствия школьников. Все были заняты делом. Ребята сосредоточенно терлись жесткими казенными мочалками, мылили голову и выковыривали грязь из под ногтей. При всем этом пацаны не забывали поглядывать друг на друга, точнее на одно интересное место.

Как и у девчонок, среди сильного пола также существовала своя «доска почета». Место в этом рейтинге определялось исключительно размерами пениса. Жалкие обладатели крошечных пипирок с завистью и восхищением пялились на чемпионов жанра. Эти счастливцы гордо дефилировали мимо убогих недомерков, помахивая своим великим хозяйством. Обладателем самого большого члена до сих пор всегда считался Индин. Хотя в последнее время у многих появилось подозрение, что пальму первенства у него могли отбить могучие волки. Но их настолько боялись, что никто не решался бросить даже случайный взгляд на звериные атрибуты. Их вообще все избегали как огня.

Вот и сейчас хозяева мылись в гордом одиночестве. Расположившись на самом «блатном» месте, рядом с душевыми кранами, парни сидели на полках и вели ленивую беседу. Их мощные накачанные тела вызывали восхищенный шепот у собравшейся братии. Сами они ни на кого не обращали внимания, увлеченные своей, только им одним понятной, беседой.

— Кстати, вы в курсах насчет Зайчика? — Акела, хитро улыбаясь, смотрел на своих друзей.

— Нет, а что?

— Смирина работа. Они ему буклю сделали.

— Это с ватой что ли? — Белый недоверчиво поднял бровь.

— Типа да. Вчера они бабки приносили, я спросил — что за дела? Заяц на счетчике у них стоял. Вот они и приговорили.

— Ай-яй! Ай-яй! — хором завыли волчищи. Они качали головами, удивляясь столь быстрому «росту» своих помощников.

— Ну ваще! — Серый похлопал в ладоши. — Слышь, Акела, скоро мы сами у них учиться будем. Волевые пацаны... Ну чего еще!!!

Витя Колесов испуганно смотрел на разъяренного волка. Вот это не повезло! Получив наконец долгожданный тазик, он пошел к крану наполнить его. Проходя мимо «могучей кучки», он получил толчок задом от какого-то недоброжелателя, подскользнулся и налетел прямо на широкую спину Серого.

— Ты что, урод? Жить надоело?

— Извини пожалуйста, я не нарочно, меня толкнули...

Худенький парнишка умоляюще сжал руки на груди. На его нежном, совсем девичьем лице отчетливо читался страх перед неминуемым наказанием.

— Ну ты коз-зел! — Серый схватил его за шею и швырнул на полку. — Давай раком. Быстро в позу!

Витя уже понял, что ему предстоит пройти через пиявки. Зная, что просить пощады бесполезно, он покорно наклонился, опершись локтями о сиденье.

— Ниже давай! Оттопырься! Вот так. — Серый удовлетворенно потер руки и поглядел на корешей. Те кровожадно ухмылялись в ожидании потехи. — Учись, братва, как надо работать с населением!

Мощнейшая пиявка обрушилась на маленькие, почти детские ягодицы. Витя вскрикнул.

— Еще раз вякнешь — вообще тут останешься. Понял?

Стинув зубы от дикой боли, бедный парнишка принял целый град обжигающих хлестов. Он закрыл глаза и дрожал, вздрагивая всем телом от новых и новых попаданий. Из глаз его текли слезы, он глухо стонал, страстно надеясь, что все вот-вот закончится.

— Серый, погодь! Дай-ка я.

— Давай. А то я уже удолбался.

Черныш встал и подошел к измученной жертве. Он странным взглядом вперился в покрасневший и немного припухший зад. Затем отвел руку и со всей мочи впечатал в него ладонь. От тяжелейшего шлепка Витю подбросило вверх, он вскрикнул, с трудом удержав равновесие. Черныш хищно ощерился.

— Лови еще!

Увесистые шлепки посыпались на многострадальную задницу. Витя уже чуть ли не терял сознание от боли. Он громко ревел и умолял волков отпустить его. Но те только ухмылялись и подбадривали разъярившегося ката. Вдруг Белый изумленно вытаращил глаза. Давясь от смеха, он показывал пальцем на Черныша.