Андрей Молчанов - Канарский вариант Страница 45

Те же контрразведчики жаловались полковнику, что подобной методой успешно пользуется ЦРУ, существенно прорежая их ряды с помощью манипулирования мощными дядями, ответственными в нынешнем российском обществе за практическое воплощение понятий «сколько», «кому» и - «кого».

ИГОРЬ ВОЛОДИН

Этот чекист во время своих отлучек в город времени зря не терял! И когда мы, развивая ежевечернюю традицию, поцеживали винцо в наших апартаментах на втором этаже, выслушивая воспоминания папы об ужасах фашизма, он немало озадачил нас, неожиданно поднявшись из-за стола и объявив, что должен отъехать, ибо в городе у него имеется кое-какое дельце.

Возникшую паузу с элементами замешательства и недоверия он разрядил, обратившись ко мне:

– Хочешь, поедем вместе, думаю, не пожалеешь. Компьютеры в головах присутствующих сработали по единой логической схеме.

– А мы что, уцененные какие-нибудь? - спросил Вова, имея в виду потенциальные остатки компании.

– Там только одна вакансия, - сокрушенно поведал чекист.

– Ага, - сказал Вова. - Вот так вот! Все ясно. А с какого хрена приглашается именно он? За какие заслуги? Задабриваем спонсора, да?

– Ты женат.

– О! - Вова присвистнул возмущенно. - Ты бы еще прабабушку вспомнил…

– Я не понял, - в свою очередь разгневался Василий, выпятив челюсть. - Почему не учтены мои интересы? Тем более у меня такой великий пост образовался, что я хоть жабу готов…

– Хорошо, - сказал чекист. - Тащите жребий, жеребцы. Но учтите: проигравшие серьезно экономят на ресторанном счете.

Вова, прикинув личные финансовые возможности, задумчиво провел ногтем по суточной щетине, издавшей звук пожираемого огнем полена. Затем, кивнув в сторону папани, молвил:

– Продолжайте, дядя. Кажется, с вами мне будет все-таки интереснее.

– Счет - ладно, - напирал Василий. - Но что насчет гарантий результата?

– Что у нас насчет гарантий результата по подводной лодке? - парировал Сергей.

– Вот теперь - понял, - вздохнул Вася. - Две игры втемную одновременно - перебор. Я пас.

– Едем, - сказал я, накидывая пиджак.

– Кобелируйте, - равнодушно благословил папаня. - Охмуряйте куропаточек! Посмотрим только, с какими рожами завтра в море пойдете.

– Зависть - смертный грех, - заметил я.

– Чему там завидовать? - возразил папа. - Спустишь бабки, потом, как раб, будешь трудиться всю ночь над какой-то девкой, а наутро с больной башкой, да еще, не приведи случай, с инфекцией, - в пучину! На пятьдесят метров! Идите-идите, целуйте своих вертихвосток хоть в жопы!

– С удовольствием! - оживленно откликнулся на это чекист.

Вова и Василий с лицемерным глубокомыслием, подобно китайским болванчикам, закивали, выражая полнейшее единодушие с циничными пассажами старшего товарища.

– Я, - доверительно продолжил в их сторону папа, воодушевляясь от вынужденной солидарности с компаньонами, - как стал импотентом, так просто гора с плеч! Встретишь, бывает, экземпляр, посмотришь - так… твою мать! А потом подумаешь… Да и х… бы с ней!

Дослушивать этот самоуспокоительный бред я не пожелал, выйдя вслед за Сергеем в лиловые субтропические сумерки.

Фира Моисеевна, раскачивающая в гамаке, висящем между двух чахлых пальм, свои рыхлые телеса, шишковато выпирающие через сетку, воззрилась на нас, как мурена на острогу.

– О, как нас здесь не любят! - констатировал Сергей, бросив косой взор на ущемленную в правах домовладения аферистку.

До калитки нас провожало глухое нечленораздельное урчание клокотавших в груди Фиры Моисеевны негативных эмоций.

А через полчаса мы уже сидели в стенах ресторана, обтянутых вишневым бархатом, с наигранной непринужденностью болтая с нашими дамами - особами весьма привлекательными и острыми на язык.

Сестры были похожи друг на друга: обе высокие, русоволосые, прекрасно сложенные (тут у меня всплыло папашино определение Вовиной супруги) и - очаровательно-обаятельные.

Впрочем, в такого рода оценках немалую роль играли долгое отсутствие в моем окружении прекрасного пола и значительное количество выпитого сегодня «сухарика».

Официант - незаметно-проворный, как ниндзя, учтивым призраком витал вокруг стола, меняя блюда и вина. С небольшой эстрадки, где расположились музыканты с гитарами и с балалайками местных модификаций, доносилось:

Gran Canaria - una,

Tenerife - dos,

El Hierro у la Gomera - tres у cuatro son.

Lanzarote - cinco,

La Palma - seis,

Y con Fuerteventura - siete son.

Испанцы пели великолепно: сильными, чистыми и страстными голосами, а слаженно звеневшие серебром струны своей искусной гармонией вызывали невольный восторг, чем-то схожий с испытанным мной некогда в кабачках лежащего в тысячах километров отсюда Тбилиси.

Вот ведь как странно: есть, есть что-то загадочно общее в музыкальных культурах народностей, населяющих большую виноградную полосу Европейского материка, и, наверное, имеется сей тайне наукообразное логическое объяснение, мне неведомое.

Девочки, по всему чувствовалось, были нам искренне рады. В своем заточении на экзотическом острове со всеми прелестями его ландшафтов, они тем не менее оставались бесконечно и удрученно одинокими, а мы - типы с грязными, чего греха таить, мыслишками, наверняка очевидными, - являлись для них все-таки неожиданной отдушиной с перспективой каких-то долгосрочных отношений, в отличие от категории залетного, однонедельно-курортного контингента.

Естественно, для усиления заинтересованности в наших персонах затянутых в Серегины сети красоток приходилось разглагольствовать и пыжиться, обещая прогулки на катере (я легко представил себе реакцию Василия), плавание с аквалангом (реакция папани и Вовы) и - совместный поход на выставку местных живописцев в культурный центр Ла-Олива (наверняка мазня, потерянное время на ее глубокомысленное созерцание, однако придумать более оригинальное культ-мероприятие на данном клочке вулканической суши я не сумел).

О делах Вериного мужа - полагаю, рискованных - вопросов мы, конечно, не задавали, да и вообще, как я заметил, в любой праздной отечественной компашке, имеющей отношение к коммерческой активности, с недавних пор выспрашивания о том, кто чем занимается, становились откровенно неприличными, поскольку, думается, любой бизнес неизменно имел криминальный оттенок, а все тяготели к благолепному имиджу в глазах окружающих.

Естественно, умолчали мы и о своих подводных изысканиях, хотя военные приключения папани, связанные с островом Фуэртевентура, я описал, вызвав у дам восхищение подвигами родителя. Правда, в итоге Вера не без сарказма спросила:

– Так что, вы осуществляете поход по местам боевой славы фашистских подводников?

Сергей, тут же припомнив пришедшийся к месту анекдот, сменил галс, замяв скользкую тему.

Танцуя с Леной, я вдруг с уверенностью ощутил, что наша сегодняшняя встреча обязательно получит свое продолжение, далекое от вульгарных определений моего грубияна папаши.

В нас утвердилось то бесспорно истинное мгновение щемящего обоюдного понимания необходимости друг другу, от которого мы, также взаимно смутившись, онемели и возвратились за стол подобно двум заговорщикам.

Официант принес на десерт какое-то зеленое желе, а заверещавший в сумочке у Веры телефон - черную новость из Питера: час назад застрелили ее муженька-коммерсанта.

Безоблачная атмосфера нашего застолья истаяла, как случайный июльский град.

Вера окаменела лицом, прошептав:

– А ведь я этого ждала…

Мы подавленно молчали. Далекая страна, наша родина, на серых и нищих просторах которой разгуливал, безраздельно властвуя, жирный неуязвимый динозавр криминала, напомнила нам о своем жестоком существовании очередной жертвой - в миллионной череде убитых бандитами, умерших от нужды и бездомья.

Нам, сидевшим здесь, повезло: к нам благоволила судьба, мы сумели изловчиться, ускользнув от зубов и когтей чудовища, но смрад его донесся и сюда, в благословенные Богом дали.

– Ты можешь отвезти меня в аэропорт? - спросила Вера Сергея.

– С Тенерифе утром летит чартер в Москву. - Она говорила отрешенно-спокойно, будто там, вдали, умер давно обреченный больной, и только дергающийся уголок губы и потемневшие от боли глаза выдавали ту круговерть чувств, что сейчас владела ей.

– Конечно. - Сергей скомкал лежавшую на коленях крахмальную салфетку, бросив ее на стол.

– И еще, ребята… Присмотрите за Леной и за сыном… Мало ли что?..

Я отозвался сумрачным кивком на ее взгляд, ищуще остановившийся на мне.

Ресторанный угар оборвал мягкий хлопок автомобильной дверцы.

Спустя полчаса мы приехали в дом. Ребенок спал, и будить его Вера не стала.

Мы помогли собрать ей вещи, и вскоре она с Сергеем уехала в аэропорт.

Какое-то время мы с Леной молча сидели на кухне. Затем она произнесла задумчиво: