Евгений Сухов - Страсть окаянная Страница 46

– Юлия Степановна, а можно я задам вам откровенный вопрос, – домработница Войтовичей поставила на пол ведро с водой. – А то хожу и гадаю, гадаю...

– Ну?

Юля продолжала водить по столу оптической мышкой от своего ноутбука. Ее взгляд был устремлен на экран компьютера.

– В газетах-то что пишут! Максим Константинович с журналисткой какой-то зажигает... Это что, правда, что ли? Загулял?

– В каких газетах? – раздраженно переспросила Юля. Ее взгляд при этом не отрывался от экрана компьютера.

– Да вон во всех. В «Рублевской», в «Светской жизни»...

– Не знаю, Света, я эти газеты не читала.

– У, сволочи!.. Что только себе не позволяют! Лишь бы грязь лить, – заключила домработница.

Она пошла к лестнице, ведущей на второй этаж московской квартиры Войтовичей. Как только Светлана скрылась за стенкой, Юля откинулась на спинку кресла. Откатилась назад. Взяла со стола трубку сотового телефона и в нерешительности набрала несколько цифр. Затем вернула трубку на стол.

Юля вновь придвинула кресло к столу. На экране компьютера высвечивалось окошко поискового Интернет-браузера. Юля набрала в строке поиска имя и фамилию своего мужа, и уже через несколько секунд у нее перед глазами появилось более двадцати ссылок. Юля раскрыла сразу несколько из них.

Заголовки статей пестрели словами: «Развод Войтовича», «На кого олигархи тратят свои состояния», «Жена и любовница олигарха», «У Войтовича все серьезно: любовница олигарха грозится стать его женой»...

Юлия углубилась в чтение статей. Через пять минут она вновь откинулась на спинку стула. Достала из пачки сигарету.

Юля курила, прохаживаясь по комнате из угла в угол, и не заметила, как домработница Светлана спустилась со второго этажа.

– Что же вы ходите-то, как зверь в клетке, Юлия Степановна? Не берите вы все это в голову, послушайте старую тетку. Я вам правду говорю, – Светлана прямым ходом прошла с ведерком в ванную. – Мало ли что... А то тоже вон с каким-нибудь закрутите...

– Что ты такое говоришь, Света? У меня тут сокращают финансирование рекламы, а ты с какими-то любовницами!.. – Юля затушила в пепельнице недокуренную сигарету. Ее пальцы тут же потянулись за второй.

– Вот и я говорю, делом займитесь, – не унималась домработница. – Все-все, не буду мешать. Я закончила. Приду теперь завтра вечером, приберу тут у вас.

Светлана вышла из комнаты, Юля вернулась к ноутбуку. Положила на край пепельницы дымящуюся сигарету. В статье, которая была развернута у нее перед глазами, значилось несколько ссылок на фотографии. Юля установила курсор мышки на ссылку: «Из-за этой девушки олигарх готов развестись с женой». Через пять секунд перед ней раскрылась фотография. На переднем плане была Епифанова в довольно откровенном купальнике, а позади нее стоял сам Максим Войтович. Олигарх по-отечески нежно сжимал плечи девушки. На лицах обоих были счастливые улыбки.

Юля с силой захлопнула крышку ноутбука и вновь взяла трубку мобильника. Однако на этот раз она набрала не семь, а одиннадцать цифр. На том конце провода ей ответили после первого же гудка.

– Костя? Здравствуй...

Сердце у Юли бешено колотилось.

Триполин распорядился, чтобы к приезду генерала приготовили баню. Полковник считал, что хороший пар – это лучший способ избавиться от стресса и расслабиться. Им обоим с Мирошниковым необходимо было снять напряжение, накопившееся за время работы над делом Войтовича, а генералу заодно и подлечить свой прогрессирующий с каждым днем бронхит.

Когда Триполин и Мирошников вышли из парной, их ждал накрытый стол. Среди многочисленных закусок и разнообразных напитков на столе стояло традиционное для бани пиво и огромное блюдо с еще не остывшими раками.

– Вот это звери! – довольно высказался Мирошников, усаживаясь напротив блюда.

Наклонив голову, он с удовольствием вдыхал запах укропа.

– За легкий пар!

Триполин налил водку из запотевшего графина в стопки. Они чокнулись с генералом, выпили, и полковник снова наполнил стопки.

– Ну, что ж, а теперь за средства массовой информации! – вставая, предложил он тост.

Выпил, не чокаясь и не дожидаясь генерала. Затем направился к полке, где лежали его очки. Полковник снял их перед тем, как войти в парную. Тщательно протер стекла носовым платком и, надев очки, улыбнулся. На полке лежало несколько газет, которые полковник приготовил заранее. Продолжая улыбаться, он взял их с полки и протянул генералу.

– Вот, прочитай, за что мы только что пили.

– Молодцы журналюги! – усмехнулся Мирошников, просматривая газеты с разгромными статьями о Максиме Войтовиче. – Не зря писаки свой хлеб жрут!

– Судя по гонорару, который запросил один из редакторов, они на хлеб слишком толстый слой икры привыкли намазывать, – Триполин взял с тарелки кусочек мяса и, обмакнув его в ткемалевый соус, отправил себе в рот.

– И сколько же ты заплатил за эти публикации? – Отложив газеты на край стола, генерал расправлялся с огромным раком.

– Нисколько. Редактор сам отказался от денежного вознаграждения после того, как я ему напомнил о гражданском долге и о том, что неисполнение его может привести к тому, что бутерброды с икрой превратятся в сухари.

– Остальных ты тоже тюрягой пугал? – рассмеялся Мирошников.

– Да никого я не пугал, – отмахнулся Триполин. – Просто в конце беседы сказал редактору, что о нашей встрече не стоит особо распространяться. Этого было достаточно, чтобы он тут же по секрету рассказал о нашем разговоре собратьям по перу. Так что после этого во всех издательствах и на всех телеканалах, куда мы обращались, нас принимали радушно. Были рады помочь, а некоторые даже благодарили за предоставленный материал о Войтовиче.

– Значит, чувство страха оказалось сильнее желания наживы. – Продолжая смеяться, Мирошников вытер руки салфеткой и, вновь взяв одну из газет, начал внимательно вчитываться. – Нет, молодцы все-таки писаки! Жестко, безжалостно... Хотел бы я видеть лицо жены Войтовича, когда она будет это читать...

– Ты опоздал. Она уже прочла. Я «наружку» за ней закрепил. Ребята доложили, она в курсе. – Триполин лениво пережевывал кусочек сыра. – Сказал бы раньше, я бы распорядился, чтобы ребята фотографии сделали. Запечатлели бы ее в момент прочтения этих газет.

– Э, нет, Леня, ты меня избаловал. Меня после твоего эротического кино с участием Войтовича и Епифановой фотографии не шибко интересуют, – генерал хохотал, не переставая. – Я лучше подожду, когда ты фильм про жену нашего олигарха и Константина Климова снимешь. Кстати, на какой стадии развития отношения у этой парочки?

– На заключительной. Все та же «наружка» доложила, что жена Войтовича сама позвонила Климову и назначила встречу.

От продолжительного смеха у Мирошникова начался сильный кашель. Триполин налил водку в стопки и продолжил:

– Давай выпьем за будущий шедевр эротического кино – и в парилочку. Я хочу, чтобы к премьере ты был совершенно здоров.

Они выпили.

Автомобиль олигарха, как всегда, остановился у подъезда Епифановой. Лена спустилась вниз. Войтович покорно ждал ее в салоне. Она привычно скользнула на заднее сиденье «Понтиака», и Максим Константинович тут же заключил ее в объятия. Несколько минут олигарх молча наслаждался близостью возлюбленной.

– Куда мы едем? – наконец спросила Епифанова, когда первый порыв страсти Войтовича поутих.

– Ты же хотела спокойно поесть пиццы в каком-нибудь тихом местечке...

– Да. Это, должно быть, очень тихое местечко... Судя по тому, что мы выехали за пределы Москвы, – Лена смотрела в окно автомобиля.

– В общем, да, – с улыбкой ответил он. – Очень тихое местечко. Тебе должно понравиться.

– А могу я поинтересоваться, где оно находится?

– Нет, – Войтович вновь притянул Лену к себе. – Я все равно тебе ничего не скажу, любовь моя.

– Но я ведь все равно скоро узнаю...

– Не так скоро, как тебе бы хотелось.

– Я заинтригована. – Лена попыталась освободиться от объятий олигарха, однако его рука лишь сильнее сжала плечо девушки. – Ну, хорошо. Не хочешь – не говори. Тогда я буду угадывать...

– Попробуй, – Войтович немного ослабил объятия.

– Мы едем в какую-нибудь загородную гостиницу... Едем по Ленинградскому шоссе. Потом свернем, скажем, в Горки...

– Ну, в общем, тепло... Действительно, мы поедем за город, – признался он.

– Так, и это не Горки, – предположила Лена.

– Нет, не Горки. Что мы бы стали там делать?

– Ну, я не знаю. Может, у тебя там дом.

– Нет. У меня всего четыре дома. Один в Москве, на Рублевке. Второй в Лондоне. Третий в Хорватии... – с удовольствием поддерживал милую болтовню Епифановой Войтович.

– А четвертый?

– Четвертый дом?

– Да.

– Если я скажу тебе, ты сразу догадаешься, – лукаво прищурился он.

– Тогда скажи.

– В самолете.

Лена робко улыбнулась.

– Мы поедем смотреть твой самолет?