Анна и Петр Владимирские - Игра навылет Страница 46

Между Киевом и ними, его детьми и наблюдателями, возникала какая-то таинственная связь. Он нашептывал: взгляните немного наискосок, и вы увидите вдруг на центральной улице зажатый между каменными гигантами какой-то ветхий особнячок. И сразу повеет детством… Настоящий, подлинный Киев скрывается от деловито шагающих туристов, желающих непременно узнать и записать, что, когда и кем построено. Город прячется от настырного любопытства в подворотнях, в узеньких переулках. Но умеющему терпеливо ждать и наблюдать он открывается. Город будто радуется внимательному гостю и переносит его на своих ладонях туда, куда сам хочет. Причем всегда в самое интересное место.

Кто сказал, что Киев — город? Это ясли. Детский сад, школа. Уютное гнездо. Здесь рождаются, чтобы получить свою порцию теплой колыбельности — и вырасти. Уехать. И уезжают… А Киев хранят, словно детские фотографии и воспоминания. Как сны.

Киев вырос на своих холмах, как дерево. Он не построен, он взошел. Он — природное образование. Обронили когда-то в землю зернышко города. Сами не заметили, что обронили. А город рос, рос… Вот почему в Киеве так уютно, как в гнезде. Рядом с ним не испытываешь комплекса неполноценности. Он равен твоей душе. С ребенком он ребенок, с взрослым — взрослый. Он не давит на тебя, не держит тебя, он тебя отпускает — езжай. Но скучать по нему начинаешь сразу, как по детству…

Андрей вздрогнул: завибрировал мобильный телефон в кармане джинсов.

— На ваше имя в театре Русской драмы оставлен билет на сегодня, — сказал незнакомый женский голос.

— Чего-чего?

Лидка, что ли? Коленками своими завлекала… И она в этом театре работает… Но голос не ее.

— Не «чего», а на спектакль «Отелло». Начало в девятнадцать часов.

— Это розыгрыш? Я не просил никаких билетов, — осторожно возразил Двинятин. — И желания идти в театр не испытываю…

— А придется сходить, голубчик, — доброжелательно настаивали в трубке.

— Как вы сказали?! — возмутился было Андрей, но ему ответили:

— Возможно, в театре вы найдете то, что ищете…

У Двинятина перехватило дыхание. Он повернулся и побежал, на ходу соображая, как быстрее добраться до театра.

— Эй! — крикнули ему добровольные уборщики мусора. Они уже закончили, сложили гору переполненных пакетов в пирамиду и веселились. — А шампанского?

В театре он назвал свою фамилию, в окошке администратора ему вручили билет на вечернее представление. Все первое действие Андрей просидел, словно на иголках. Сперва он не очень обращал внимание на сцену. Но вскоре спектакль стал подогревать его ревнивые мысли.

«Почему именно «Отелло»? А что, если Вера решила меня оставить?.. Вдруг ей надоело быть подругой скромного ветеринара… Такая женщина, как она, могла бы спокойно покорить сердце какого-нибудь олигарха. И жить за ним, как за каменной стеной…» Однако ему сделалось тошно от этих мыслей. Кто угодно, но не она.

Наступил антракт. К нему никто не подошел. Рассерженный, он уже хотел уходить, но тут пожилая билетерша сунула ему записку, где он прочитал: «Подойди к ложе осветителей». Ему показалось, что он узнает знакомый почерк. Опять огляделся — вроде никого. Он помчался к указанному месту, сердце стучало так громко, что Андрею чудилось, будто его слышит публика в фойе. Он опять оглянулся на пустой коридор… Из приоткрытой двери осветительской показалась рука и затащила его внутрь.

До боли знакомый голос произнес: «Тс-с, тихо!»

13. ИЩИ МЕНЯ НА СИТЦЕВОМ ОСТРОВЕ

Водитель такси работал в Киеве давно, целый месяц. И озадачить его теперь было трудно. Все основные маршруты он уже знал: к железнодорожному вокзалу и от него, к автобусным станциям и обратно, в аэропорт, к гостиницам. На массивах вообще легко: улицы прямые, только на номера домов знай смотри. А в центре пассажир сам подскажет.

Вот, например, сегодня к нему села странная компания: две женщины и мужчина. Странные, во-первых, потому, что одна, полненькая такая — перепуганная до синевы. Уж он-то всякие лица повидал, знает. Каждый таксист — физиономист и психолог, это уж будьте уверены. Вторая посимпатичнее, глаза красивые, но тоже бледная и сосредоточенная, да к тому же она у них явно командир. И мужчина длинный, хмурый, на спортсмена похож.

Но даже не это его удивило. Ну подумаешь, заболел у них кто или что-то случилось. Дело житейское. Приходилось ему возить и не таких, людей в панике или озабоченных в большей или меньшей степени. Поразительно то, что эти пассажиры сразу сказали: поезжайте прямо, а дальше мы скажем.

— Какое такое прямо? Диспетчер записала: на Борщаговку, — заупрямился осторожный водитель.

Тогда длинный раскрыл перед ним какое-то красное удостоверение.

— Поедешь куда скажут, — строго сказал он.

Но водителя убедило не удостоверение, а пачка денег, которую показала ему женщина-командир. А испуганная умоляюще добавила:

— Пожалуйста, поедем!..

«Ладно. Может, ищут кого… С такими клиентами я сегодня план за неделю сделаю»… Он пожал плечами и бодро двинул автомобиль вперед по узкой улице.

Лиза смотрела на Веру с сумасшедшей надеждой: а вдруг?! Лученко ведь волшебница… Валерий поглядывал недоверчиво, хотя ему очень хотелось верить. Вылечить от заикания — это одно, и за это спасибо конечно, но найти пропавшего?.. Мистика!

Лученко расслабилась на переднем сиденье, прикрыла глаза. Будто спала.

— Сейчас туда, — сказала она, махнув рукой влево.

— Тут поворота нет, — возразил водитель.

— Ну так найди, как объехать, — раздраженно бросил Яремчук, не отрывая глаз от пассажирки рядом с водителем.

Вера Лученко не могла бы объяснить, как это делает. А если б постаралась найти слова — потеряла бы ощущения. Есть немногие люди, которые могут почувствовать спрятанное и найти закрытое. Для этого нужно не напрягаться, а наоборот, рассредоточить внимание и впустить в себя всеединство.

Яремчук боролся с сомнениями. Еще до вызова такси он говорил, по привычке покачиваясь с носков на пятки:

— Нет, все-таки не понимаю. Если б можно было вот так взять и найти кого-то, не зная, где он… Тогда откуда в газетах столько объявлений о пропавших? Я, конечно, видел по телевизору передачи про экстрасенсов, как они угадывают по фотографиям, жив человек или нет, читают закрытые тексты, но… Это же обман. Подтасовка.

Романова молчала. Испуг за сына сковал ее ледяным панцирем, говорить было трудно.

— Валерий, вы слышали, что некоторые собаки заранее знают о приходе хозяина? — Лученко ввязалась в дискуссию в основном для подруги. Все равно какое-то время пройдет до того, как приедет вызванное такси. — Даже если он возвращается домой в разное время, она незадолго до его появления ложится мордой к двери. Встречает.

— И что?

— А то, что от хозяина исходит, упрощенно говоря, некая энергия, и собака ее улавливает на расстоянии. Это чутье, которое можно назвать сверхвосприимчивостью, утрачено человеком еще в древние времена.

— Но вы-то не собака, а Алеша не хозяин. Простите, но это похоже на какое-то шоу. — Он посмотрел на Романову. — Нельзя давать беспочвенную надежду…

— А что, в милицию обратиться? — резко ответила Лученко. — Вам ли не знать: ваши бывшие коллеги не хотят искать пропавших людей, не принимают заявления, тянут резину. «Ушел, убежал, уехал, подождите звонка или писем, скоро объявится»… Или, видя явные признаки насильственной смерти, по своим каким-то причинам утверждают, что это самоубийство. И вообще, что вы знаете о человеческих способностях? Все мы живем под одним солнцем, на одной планете, все переплетено и взаимосвязано. Просто повседневная наша жизнь мешает это понимать, ощущать. Она свое диктует: конфликты, озабоченность личной шкурой, обман, разобщение… И, тем не менее, талантливая душа чует родную душу издалека. Настоящая мать часто знает, что происходит с ее сыном.

— У меня в груди теснило, — глухо сказала Лиза. — Я думала, сердце. А потом он позвонил и сказал, что Алешу забрали, потому что ты продолжала расследование…

Лученко закусила губу. Надо разговаривать дальше, не молчать…

— Представьте, что читаете книгу. Разве вы не чувствуете, что произойдет на следующей странице?

— Я не чувствую, — сказал Яремчук из дурацкого принципа, хотя ведь и впрямь бывало. Читаешь и знаешь: персонаж сейчас сделает то-то и то-то, все к этому идет. — Я читаю, и все.

Вера посмотрела ему в лицо таким взглядом, будто навылет прострелила.

— Не надо врать… Знать будущее — это всего лишь перевернуть несколько страниц. Заглянуть в следующую главу. Так что вы просто не мешайте, — закончила Вера. — Мне и так трудно. Вы закрытого не видите, а мне труднее, я вижу. Мальчик жив. Давайте-ка поторопимся.

Она действительно чувствовала. Все больше входила в особое состояние, когда вся она — сплошное нервное окончание, принимающее отовсюду сигналы, какие-то позывные… Изо всех сил верила, что найдет Алешу и не даст в обиду. Предложит себя на его место. Ведь это к ней имеют претензии те, кто его похитил. Ну вот пусть и делают с ней, что хотят. А мальчика чтоб отпустили.