Бернард Корнуэлл - Хаос ШАРПА Страница 46

— Их должно быть больше, — уверенно заявил Висенте.

— Бог знает, где они прячутся.

Шарп снова заглянул за угол. На опустевшем дворе щенок трепал мушкет француза, вцнпившись зубами в наплечный ремень.

— Никого не видно, — прошептал Шарп Харперу.

— Он не мог быть совсем один.

И всё же во дворике никто не появлялся.

— Я хочу пошарить в тех деревьях, — прошептал Шарп, показывая на тополя за навесом.

— Давайте, сэр, — согласился Харпер, и они вдвоём перебежали открытое пространство до деревьев.

Ни один мушкет не выстрелил, никто не закричал, предупреждая об опасности, только щенок, воображая, что это новая интересная игра, поскакал за ними.

— Давай, возвращайся к мамке! — сказал ему Харпер, но щенок затявкал в ответ.

— Господи! — Шарпа потряс совсем не этот шум, а то, что он увидел.

Предполагалось, что французы стремятся разрушить все лодки по северному берегу Дору, но перед ним, пришвартованные в заводи, стояли три огромные винные баржи. Целых три! Шарп подумал, что их могли продырявить, и, пока Харпер зажимал назойливому щенку пасть, пробрался по липкой грязи и взобрался на ближайшую баржу. С северного берега баржи надёжно укрывали заросли деревьев и кустов, и, возможно, именно поэтому французы их не обнаружили. Что было ещё лучше, баржа, на которой находился Шарп, оказалась неповреждённой. В её трюме было много воды, но, когда он попробовал её на вкус, вода оказалась не солёной, которую в Дору два раза в день заносит приливом, а пресной, дождевой. Шарп, расплёскивая воду, пошарил в трюме, но не нашёл прорубленных топором пробоин. Затем он с трудом пробрался на боковую палубу, где истёртой верёвкой были привязаны сложенные вместе шесть длинных тяжёлых весел. На корме, закреплённая вверх дном ниже уровня палубы, нашлась даже маленькая лодка, потрескавшаяся и облезлая, но с вёслами.

— Сэр! — громким шёпотом привлёк его внимание Харпер.

Он укзывал на противоположный, южный берег, и Шарп, взглянув в том направлении, увидел красномундирника. Одинокий всадник в треуголке, скорее всего, британский офицер, смотрел прямо на него. Шарп помахал ему, но ответа не дождался. Очевидно, соотечественник не признал зелёную куртку стрелка.

— Соберите всех, немедленно, — приказал Шарп Харперу, затем снова посмотрел на всадника.

Он сомневался, не был ли это подполковник Кристофер, но этот офицер был коренастее, и у его лошади хвост был подрезан, в то время, как Кристофер, подражая французам, хвост у своей лошади не подрезал. Офицер оглянулся, будто бы говорил с кем-то, хотя Шарп на противоположном берегу никого больше не видел, потом снова посмотрел на Шарпа и принялся энергично жестикулировать, явно приказывая ему немедленно явиться на доклад.

Шарп колебался. Было очевидно, что офицер на противоположном берегу старше его по званию, и, как только он пересечёт реку, то сразу окажется в тисках железной армейской дисциплины. А он хотел свободы действий. Если послать кого-нибудь из своих людей, результат получится тот же. Тогда Шарп подумал о Луисе и, подозвав его, помог подняться на борт баржи.

— Вы сможете управлять маленькой лодкой? — спросил он.

Луис на мгновение заколебался, но потом ответил твёрдо:

— Смогу.

— Тогда сплавайте черех реку и узнайте, что хочет тот британский офицер. Скажите ему, что я должен разведать обстановку в семинарии. Ещё скажите, что, кроме этих барж, есть ещё паром в Барка д’Aвинтас.

Шарп предположил, что британская армия, продвигаясь на север, была остановлена рекой. Орудия французов и англичан ведут артиллерийскую дуэль через Дору, но без плавсредств британцы не могут наладить переправу. И где, чёрт его возьми, находится флот?

Харпер, Мачедо и Луис вручную спустили ялик с борта и протащили по липкой грязи, пока не достигли такой глубины, что он закачался на воде. Луис взялся за вёсла, уселся поудобнее и умело отчалил. Он посмотрел через плечо на южный берег, прикидывая курс, и начал энергично грести. Шарп увидел, что к офицеру присоединился второй всадник, тоже в красном мундире и чёрной треуголке. Мышеловка захлопывалась, чтобы снова поймать его. Он спрыгнул с баржи и прошлёпал по грязи к берегу.

— Вы остаетесь здесь, — приказал Шарп Висенте. — А я обыщу холм.

Сначала Висенте, казалось, был готов заспорить, но потом согласился, и Шарп приказал стрелкам следовать за ним. Перед тем, как реку скрыли деревья, Шарп оглянулся. Луис уже почти доплыл до противоположного берега. Шарп пробрался через заросли лавра и увидел дорогу, по которой они бежали из Опорто, а слева — дома, где люди Висенте укрывались, пытаясь спасти свои шкуры. Французов не было. Он снова кинул взгляд на здание семинарии, но там не было заметно признаков активности. «К чёрту это, надо пойти и посмотреть!» — подумал Шарп.

На случай, если начнётся стрельба, он приказал подняться на холм, где можно было организовать защищённую позицию в редко стоящих посреди пастбища деревьях и у ветхого навеса. Хотя, если предположить, что в большом доме засели французы, местечко всё равно гиблое. Шарп понимал, что должен проявлять больше осторожности, но никто не пытался стрелять в него из окон, никто не бросал ему вызов, и он ускорил темп продвижения настолько, что на крутом подъёме ноги свело от боли.

Вот так, быстро и без потерь, они добрались до семинарии. Окна первого этажа были забраны решётками, внутрь вели семь дверей под арочными проёмами. Шарп попытался открыть ближайшую к нему дверь пинком и здорово ушиб ногу, потому что она оказалась заперта. Присев у стены, он решил подождать отставших. Отсюда была видна долина до самого Опорто. Французские пушки с холмов стреляли в скрытую холмом цель на южном берегу. Там, насколько помнил Шарп, стоял большой женский монастырь, где в день захвата города лягушатниками располагалась португальская батарея, ведущая дуэль с французами через реку.

— Все здесь, — доложил Харпер.

Шарп пошёл на запад вдоль сложенной из массивных каменных блоков стены здания. Он предпочёл бы другой путь, но понимал, что главный вход в семинарию должен быть со стороны города. Он пробовал открыть каждую из дверей, но все они были заперты. Какого чёрта здесь нет французов? Их не видно было даже на окраинах города, до которого теперь оставалось не больше полумили. Наконец стена повернула направо, и он увидел лестницу, поднимающуюся к резной парадной двери. Часовых у входа не было, но зато теперь Шарп, наконец, увидел французов. На дороге, петляющей в долине к северу от семинарии, двигался обоз фургонов, запряжённых волами, и их сопровождали драгуны. Шарп в маленькую подзорную трубу Кристофера рассмотрел, что это везут раненых. Сульт отсылал инвалидов во Францию? Или госпитали переполнились, и легкораненых переводят в тыл? Очевидно, лягушатники вовсе не готовились к походу на Лиссабон. Может быть, в Португалию всё-таки прибыл сэр Артур Уэлсли, и британская армия перешла к активным действиям?

Парадный вход в здание осенял каменный крест, расколотый мушкетными пулями. Шарп повернул большую ручку из кованого железа, и, к его удивлению, окованная гвоздями дверь оказалась незапертой. Он распахнул дверь стволом винтовки и увидел пустую прихожую с плиточным полом и стенами, выкрашенными в болезненно-зелёный цвет. Висевший на стене портрет измождённого святого был продырявлен пулями. Грубо намалёванная рядом картинка, изображавшая французского солдата с женщиной, доказывала, что французы в семинарии побывали, хотя теперь их видно не было. В полной тишине стук подошв ботинок, усиленный эхом, звучал особенно громко.

— Иисус, Мария и Иосиф! — воскликнул Харпер, осмотрев показавшийся внизу тёмный коридор, и перекрестился. — Такой огромный домина! Сколько же проклятых попов нужно этой стране?

— Зависит, от того, сколько здесь грешников. — отозвался Шарп. — Надо обыскать это место.

Он оставил шестерых стрелков внизу для охраны и спустился вниз, чтобы открыть одну из дверей, выходящих к реке. Это должно было стать путём отступления на случай, если французы всё же заявятся. Как только он обеспечил безопасность, стрелки обыскали спальни, ванные, кухни, столовую и классы огромного здания. В каждой комнате валялись обломки мебели, в библиотеке тысячи изорванных книг были рассыпаны по полу, но ни мёртвых, ни живых не нашлось. В разгромленной часовне алтарь раскололи в щепки, а хоры превратили в уборную.

— Ублюдки. — тихо пробормотал Харпер.

Гэтейкер, на чьей винтовке предохранитель, действительно, висел на одном винте, с видом знатока рассматривал намалёванную на побеленной стене, как раз там, где над алтарём висел триптих, изображающий сцены Рождества Богородицы, картинку, на которой трое французских драгун в весьма забавных позах совокуплялись с двумя женщинами.

— Неплохо, — заявил он уважительно, словно ценитель на летней выставке Королевской Академии художеств.