Валерий Ефремов - Власть ножа Страница 46

— Все, двигаем. Я буду показывать дорогу, — предложил Химик.

— Нет, лучше ты сам садись за баранку, а я сзади перекантуюсь вместе с Совком.

Не прошло и пяти минут, как «шестерка» въехала в гаражный кооператив. Потом вся троица последовала к громадному, многоэтажному и многоподъездному зданию.

Обстановка в квартире Гани и Совка оказалась почти спартанская. Оштукатуренные стены без обоев, в прихожей — ничего, кроме вешалки с тремя крючками, а в комнате, опять-таки без обоев, куда привели Бархана: «гостиной», как сказал Совок, имелся лишь стол, четыре стула, телевизор на тумбочке и диван.

— Ну? — сурово рыкнул бандит.

Совок с Ганей снова переглянулись, и последний произнес, выходя за дверь:

— Я сейчас.

— Надеюсь, твой дружбан хоть немного ценит твою жизнь, — повернулся Бархан к заложнику, поигрывая пистолетом.

— Все будет нормально, — успокоительно кивнул Совок.

И действительно, через пару минут появился Химик и положил на стол перед Барханом тот же самый кейс, который бандит оставил Совку в «Институте садоводства». Ганя открыл чемоданчик — тот был набит американскими купюрами.

— Можешь не считать, — печально произнес Химик. — Это те же самые баксы, которые ты передал Совку. Мы к ним и не притрагивались.

Бархан вынул одну купюру из пачки, пощупал, посмотрел на свет.

— Ну что ж, пацаны, претензий к вам более не имею. И повторю, что говорил вам ранее, — всегда готов провернуть с вами одно-другое дельце. Запишите мой мобильник.

— Давай, у нас есть кое-какие идеи! — обрадовался Ганя. Он зафиксировал продиктованный номер.

— Но если баксы фальшивые… — указал Бархан на кейс.

Оба афериста протестующе замахали руками.

— Нам это ни к чему — мы с твоей помощью больше заработаем! Запиши и наши мобильники, — предложил Химик.

Братаны расстались, в разной степени довольные друг другом.

Бакалейщик Груша

Вчерашний порыв Груши замочить прокурора и соскочить таким образом с его крючка остался всего лишь порывом. Ему в голову пришла очень простая мысль — а вдруг кто-то ещё знает о предложении, которое сделал Груше Шигарев? Ведь нельзя исключить, что какое-либо заинтересованное лицо стоит за прокурором или действует с ним заодно. И тогда Дмитрию просто кругом хана.

В конце концов, он решил выполнить заказ Шигарева.

Бакалейщик перешел к детальному изучению инструкции прокурора. Впрочем, она была довольно краткой, и много времени на это не понадобилось.

Фото будущей жертвы подсказало ему, что дело придется иметь, вероятно, с бывшим зеком. По всему видать, снимок этого выбритого наголо парня выполнен после его ареста для досье.

В инструкции утверждалось, что объект виртуозно владеет ножом. Ну, тогда уж точно урка.

Имя парня не указывалось, но приведен его рост и вес, что должно пригодиться для опознания.

Местожительство пацана тоже отсутствовало в инструкции, но был написан номер дома (с улицей, разумеется) и подъезд (без квартиры!), в который он иногда вечерами заходит. Значит, придется там дежурить, и, может быть, не один вечер.

Бакалейщик издал печальный вздох.

Шигарев предлагал не валить клиента у дома, а сделать это в каком-нибудь другом месте. Но здесь прокурор перебьется — Груша поступит так, как удобней ему самому.

В инструкции было дано также описание тачки того парня с указанием номера и выдвинуто предположение, что он ставит её во дворе указанного дома.

Вот, пожалуй, и все.

Потом бакалейщик поехал посмотреть на то здание на Площади Победы, куда заглядывал пацан со снимка. Грушу поразило совпадение — подъезд оказался с двумя выходами, как и тогда, при давней и единственной ликвидации, которую он самолично провел. Дмитрий отметил, что домофон работал только со стороны проспекта, со двора — вход свободен.

Он походил вокруг здания в поисках синей «шестерки», на которой ездил объект, но такой тачки не обнаружил.

Но все это было вчера, а сегодня бакалейщик пытался дозвониться в техцентр, чтобы востребовать свой джип, однако постоянно нарывался на короткие гудки. А без машины он на дело идти не хотел, следовало после мочилова побыстрей уносить ноги.

Тачка у него, правда, чересчур приметная, но он поставит её на другой стороне проспекта, возле шикарного магазина, название которого Дмитрий сразу забыл. Но дело не в названии, а в том, что возле этого супермаркета стоит много крутых тачек, и его джип выделяться не будет.

В очередной раз набрав номер автоцентра и опять услышав короткие гудки, он решил пока поставить чайник и включить кассету Розенбаума.

Вот если бы бакалейщик включил телевизор или радио, он узнал бы удивительную новость, которую передавали все средства массовой информации со вчерашнего вечера, — покушение на заместителя Генерального прокурора Шигарева. Как сообщалось, он был тяжело ранен неизвестным лицом в районе Очакова, то есть в том же месте, где жил Груша, и врачи не ручаются за жизнь высокопоставленного чиновника.

Но бакалейщик не любил слушать радио, смотреть телевизор и читать газеты. Всем этим развлечениям он предпочитал чай и Розенбаума, потому-то заказанному Шигаревым парню, разъезжающему на синих «жигулях», можно сказать, не повезло. Ведь узнай Груша, что гребаного прокурора того гляди понесут под духовой оркестр на цвинтар, он бы, по крайней мере, отложил намеченное мероприятие, а то и вовсе выкинул его из головы.

Но Розенбаум пел и пел «гулять — так гулять», а бакалейщик набирал и набирал номер автотехцентра. И наконец-то…

И, наконец, выяснилось, что джип можно забирать хоть сейчас.

Груша надел старый костюм, от которого он впоследствии избавится, и сунул в левый карман темные очки, а в правый — пакетик с сухариками. Неизвестно, сколько придется торчать у подъезда — хоть какая-то жратва нужна.

Пистолет с глушаком в карман не влезал, для него была припасена черная полиэтиленовая сумка.

Вот и все. Теперь надо только позвонить Кате. Конечно, вряд ли с ним что-то случится, но все же…

— Привет, моя девочка, — с неожиданной для себя нежностью произнес он. — У вас все в порядке?.. Да, я подъеду на воскресенье. Но сейчас я должен уехать по делам на пару дней… Да не волнуйся — ничего страшного… Просто предупреждаю на всякий случай… Целую, а ты детишек за меня поцелуй. До скорой встречи.

Без особых проблем он добрался до техцентра, получил свой джип, на котором благополучно прикатил на Площадь Победы.

Уже смеркалось, самое время начать наблюдение.

Он поставил БМВ у магазина, название которого так и забыл посмотреть, надел темные очки, взял черную сумку с оружием, перебрался по подземному переходу на другую сторону проспекта.

Груша обошел отмеченный в инструкции Шигарева дом вокруг, но синей «шестерки» не обнаружил. Значит, парнишка ещё не подъехал.

Неизвестно, чем руководствовался прокурор, указывая, что машина клиента будет, вероятно, находиться во дворе, но здесь Дмитрию приходилось полностью доверять Шигареву. Как, впрочем, и во всем этом проклятом деле.

Еще вчера Груша выяснил, что свернуть во двор можно только по пути из центра Москвы, поэтому проследить приезд паренька — никакого труда не составляло.

Дмитрий сел на скамейку на автобусной остановке и слегка расслабился в ожидании объекта.

Прошел час, другой, стало уже совсем темно. Автомобилисты повключали фары.

Сделал это, конечно, и водитель синей «шестерки», которая приближалась к Груше, гася скорость и демонстрируя намерение свернуть во двор, поскольку на ней загорелся правый поворотник.

Номера на машине сходились с приведенными в инструкции прокурора, и Дмитрий сразу же направился в подъезд.

Бакалейщик расположился не в тамбуре, а за ним, ближе к лифтам. В этом случае у него будет больше времени рассмотреть парня, вошедшего в подъезд, и, значит, меньше возможности ошибиться в определении его личности.

Открылась подъездная дверь. Груша, стоя на лифтовой площадке вроде как в ожидании подъемника, обернулся.

Да, это тот парень, с фотографии. Выглядит только постарше, да и волосы отрасли, но точно — он. Внешность у него яркая, запоминающаяся.

Вдруг за спиной Дмитрия раздались шаги. Кто-то спускался пешком по лестнице.

Но Груша был морально готов к такой ситуации — всегда возможно появление случайного свидетеля. Тут уж выбирать не приходится — придется гасить обоих. Но первым, конечно, парня со снимка.

И бакалейщик выхватил из черного целлофана черный пистолет.

Вера

Уже более суток она дежурила в «склифе», не покидая больничную палату, где врачи боролись за жизнь её отца. Иннокентий Трофимович находился, по словам медиков, практически в коматозном состоянии. Две пули сорок пятого калибра основательно разворотили организм прокурора. К тому же обнаружили раненого не сразу, и после инцидента он успел потерять много крови. Хирург, оперировавший Шигарева, в ответ на вопрошающий взгляд Веры пожимал плечами, говорил, что сделано все возможное и невозможное, но удастся ли избежать худшего — пока неизвестно. Надо ждать. И она ждала, лежа на кушетке, которую специально для неё принесли в палату, и поглядывала на отца, опутанного резиновыми шлангами, и на монитор, где ломаная линия графически отображала, как бьется сердце Иннокентия Трофимовича. Вчера, когда Вера была уже в палате, ей на мобильный позвонил Витя. Позвонил, поскольку они ранее договорились встретиться в среду вечером. И ей так захотелось увидеть его, вновь почувствовать себя любящей и любимой, забыться в ласковых и нежных, а временами страстных и мучительно-сладостных объятиях этого странного, но оттого ещё более притягательного человека. К тому же необходимо было предупредить Виктора о нависшей над ним опасности в лице подполковника Фролова. По телефону ведь ничего толком не скажешь. Но Вера все-таки осталась с отцом, жизнь которого могла оборваться в любое мгновение. А сегодня с утра в палату заявился Фролов. Его, оказывается, включили в срочно созданную бригаду по расследованию покушения на убийство заместителя Генерального прокурора. Подполковник выразил Вере «свое сочувствие и соболезнование», после чего спросил: когда она виделась и разговаривала с отцом в последний раз и известно ли ей, по какой причине Иван Трофимович оказался в Очакове? Именно пребывание Шигарева в этом районе, да ещё в рабочее время, приводило следствие в недоумение. Все в бригаде считали, что, выяснив, почему прокурор туда поехал, они разрешат и загадку покушения на него. Вера не стала скрывать, что вчера утром к ней заезжал отец. Решил проведать её, добавила она в пояснение. «Да-да, — кивнул Фролов, — вы ведь днем раньше плохо себя чувствовали. Но врач быстро поставил вас на ноги. Хороший, видимо, специалист. Может, дадите его телефончик? А то ведь и у меня бывают иногда проблемы со здоровьем. А приличных медиков, к сожалению, раз-два и обчелся». Веру тогда просто поразило, что этот гувэдэшник, едва начав расследование покушения на её отца, заинтересовался в первую очередь именно её персоной. Он оказался в курсе телефонного разговора папы с её начальником, Бегуновым. То есть, с последним Фролов уже успел побеседовать по поводу её однодневного отсутствия на работе. С какой целью? Вера внешне, однако, не проявила беспокойства. «Этого врача я видела впервые в жизни. Его привел ко мне отец, когда узнал, что я неважно себя чувствую. Но на самом деле у меня было просто легкое недомогание, и мне следовало денек отлежаться. Что касается поездки отца в Очаково, то мне о ней ничего неизвестно. — И она добавила с прохладцей: — Я полагаю, об этом лучше спросить самого Иннокентия Трофимыча, когда он придет в сознание». «Конечно, конечно», — вроде бы несколько смутился подполковник и, распрощавшись, быстро локинул палату. Последние слова девушки действительно заставили Фролова почувствовать себя неуютно: ведь он уже знал то, чего не ведала дочь прокурора, — врачи конфиденциально сообщили ему, что положение Шигарева безнадежно…В палату вошла немолодая медсестра, окинула Веру соболезнующим взглядом.