Евгений Сухов - Завет лихого пацана Страница 47

— Да вроде не страдаю…

— Вы застрелили тех самых милиционеров, которые вас охраняли. Чего-то вы там с ними не поделили. Или это было как-то по-другому?

— Ведь вы же знаете, что…

— Знать я не могу, — перебил генерал-майор. — Я могу только предполагать. Скорее всего, им захотелось получить больше, чем вы им обещали. Теперь уже трудно точно сказать. Но факты таковы, что вы захотели от них избавиться, и вам это удалось, — Виктор Ларионович широко улыбнулся. — Так что вы меня должны благодарить за то, что находитесь здесь, а не попали в руки милиции. Знаете, в нашей организации работают либералы, люди очень терпимые, а ведь в милиции церемониться не станут! Поместят вас куда-нибудь в приемник-распределитель, шепнут какому-нибудь бродяге, чтобы он вас задушил, отпустят его на следующий день, и тогда ищи ветра в поле!

Зиновьев невольно сглотнул ком — так оно и могло быть. Сейчас лицо Никиты выглядело раскрытой книгой, перелистав ее, генерал продолжал все тем же сочувствующим голосом, глубоко выдохнув:

— А главное, правды никакой не найдете. Круговая порука! Так что, кроме нас, вам и доверять-то, выходит, больше некому. Не верите? — удивленно спросил генерал. — Напрасно! Где она у меня тут? — Сунув руку в карман, он вытащил прямоугольный листок бумаги, развернув, протянул его Зиновьеву.

Помедлив, Никита взял прямоугольник, на котором был его портрет. Трудно сказать, когда именно он был запечатлен, но то, что фотография была извлечена не из семейного альбома, — факт! Неизвестный фотограф подловил его в тот самый момент, когда он развернулся лицом к объективу.

Никита невольно сглотнул подступивший к горлу ком. Лучшего кадра подобрать было сложно. Он поднял глаза и увидел, с каким интересом следил за выражением его лица генерал, отмечая малейшие перемены.

Вытянув фотографию, размноженную на ксероксе, из рук Зиновьева, он аккуратно сложил его вчетверо и сунул в карман куртки.

— Узнали? — бесхитростно поинтересовался Яковлев. — А ведь это вы запечатлены. И вот представьте себе такую ситуацию: на каждом столбе висит бумага с вашей фотографией, и вас может задержать любой постовой милиционер! Причем, сами понимаете, церемониться с вами никто не станет. Так что самое лучшее для вас — это пересидеть у нас некоторое время, помочь нам разобраться со всем этим делом, а там гуляйте на все четыре стороны. Мы уже сами как-нибудь договоримся с милицией.

— Это каким же образом?

— Дадим наводку на какого-нибудь другого, пусть его ищут! Но вы тоже должны нам помочь. Принимаете наше предложение?

— Хорошо. Что вы от меня хотите?

— Всего лишь маленький пустяк, — веселым тоном произнес генерал-майор Яковлев. — Я бы хотел знать, где находятся остальные алмазы.

— А с чего вы решили, что остальные алмазы должны быть у меня? — насупился Никита.

— Послушай, у тебя, видно, не все в порядке с головой, если ты не осознал всей серьезности ситуации, — жестко процедил Яковлев. — Неужели ты думаешь, что генерал стал бы вести с тобой душевные беседы, если бы дело было не столь важным? У тебя должен быть целый контейнер алмазов, который до недавнего времени считался утерянным. Неужели ты думаешь, что выйдешь отсюда просто так? — Зиновьев отвернулся, Яковлев печально вздохнул. — Вижу, что я просто теряю время. Честно говоря, мне очень хотелось помочь тебе, но вижу, что не получается.

— Я не знаю, о чем вы говорите!

— У нас имеется немало средств, чтобы развязать тебе язык. Достаточно будет всего лишь одного укольчика, и ты выложишь все, как есть. Правда, у этого средства имеется один побочный эффект, уж извини. После его применения человек становится полным дебилом. Ну так как, что ты выбираешь? Выйти отсюда живым и здоровым, но без алмазов, или попытаться рискнуть и стать дебилом? — Яковлев выразительно посмотрел на часы. — Даю тебе минуту. Итак, время пошло.

Никиту охватил страх. Достаточно было пообщаться с Яковлевым минуту, чтобы понять: он не тот человек, который будет тратить время на долгие разговоры.

— Хорошо. Я вам скажу, где алмазы, — обреченно вздохнул Никита.

Виктор Ларионович широко улыбнулся.

— Я знал, что мы найдем общий язык.

— Но у меня есть вопрос…

— Задавай, — повеселевшим голосом согласился генерал.

— Что с моим другом, Константином Колгановым?

— С Бармалеем, что ли? — хмыкнул Яковлев. — О нем забудь, больше он тебе не партнер. Парень так напуган, что теперь будет шарахаться от камней, как черт от ладана. Да не переживай ты так! Выпустим мы его. Проведем еще пару профилактических бесед, чтобы понял, чем следует заниматься, а чем нет! Если сажать всех тех, кто занимается камнями, так это нужно половину населения Урала запрятать за решетку. Не до него! В здешних заводях плещется рыба и покрупнее. Так где же алмазы?

— Мы отдали их в лавку ювелиру Зальцеру.

— Зачем?

— На хранение. У него очень крепкие сейфы.

— В лавке у ювелира Зальцера обнаружены копии алмазов. Это случайно не ваш заказ?

— Наш, — растерянно ответил Зиновьев.

— Зачем вам нужны были копии?

— Мы собирались сначала показывать их, а потом уже продавать настоящие алмазы. На тот случай, чтобы нас не кинули.

— Понятно, — безрадостно протянул Яковлев.

— Только откуда вы знаете об этом заказе?

— А все очень просто. Твой заказ мы забрали из ювелирной мастерской. Так вот, я тебе хочу сказать, что ювелира Зальцера ограбили и убили. А твоих алмазов у него мы не обнаружили…

Глава 29 МИЛЫЙ РАЗВЕДЧИК

Человек — существо меркантильное, озабоченное исключительно личными интересами, и если незнакомец идет с тобой на контакт, следовательно, ему от тебя что-то требуется. Это могут быть деньги или какая-то просьба. Не исключен и вариант, что за случайным знакомством прячется очень серьезная разработка спецслужб, а потому Горовой всегда с большой настороженностью относился к подобным контактам и немедленно информировал о них начальство.

Поэтому он крайне неодобрительно отнесся к тому, что его сын Ричард стал встречаться с русской девушкой, с которой познакомился случайно. Знакомство произошло не в каком-нибудь баре, где всегда можно легко отыскать любительницу ни к чему не обязывающих отношений, а в Большом театре, во время нашумевшей премьеры. На подобные премьеры обычно стекается едва ли не все московская элита.

Слушая сына, Горовой невольно улыбнулся его наивности. Уж лучше иметь дело с проституткой, чем с профессиональной разведчицей.

Ричард рассказал о том, что их места оказались рядом, а когда во время антракта девушка забыла свою программку в буфете, то он любезно предоставил ей свою. Оказывается, все это время она хранила этот буклетик и как свидетельство их любви привезла его к нему в Англию.

Остап Горовой понятия не имел, как поделикатнее растолковать великовозрастному дурню, что в ФСБ работают весьма неглупые ребята, которые способны проводить сложные многоходовые операции. Билетов в посольство дают очень ограниченное число. Лучшие места забирает посол с супругой. Далее распределение идет по супружеским парам, а уже то, что остается, перепадает таким вот театралам, как Ричард. Так что подсадить рядом сотрудницу ФСБ — пустяковая задача.

Ричард абсолютно ничего не желал понимать. Даже почти безупречное произношение своей избранницы, которое могло насторожить любого профессионального разведчика, он трактовал в ее пользу.

Обычно Ричард никогда не делился с отцом своими любовными похождениями. Для него секс являлся творчеством и в какой-то степени своеобразным спортом, а также возможностью прекрасно провести досуг. Разъезжая по миру, он в каждой стране старался завести роман, а на огромном глобусе, специально купленном для этих целей, укреплял флажки — свидетельство своих побед. Так что этот глобус, стоящий на его письменном столе, очень напоминал непричесанного ежа.

Остап Ильич по собственному опыту знал, что женщины в России особенные, способные влюбить в себя кого угодно. А по придыханию и тональности, с какой Ричард повествовал о своем милом приключении, можно было сделать вывод, что тот запал на Веронику серьезно.

Некоторое время Остап Ильич еще надеялся, что чувства сына развеются, но, к своему немалому удивлению, отмечал, что тот перестал адекватно воспринимать действительность и не желает более ни о чем говорить, кроме как о своей возлюбленной.

Горовой пытался объяснить сыну, что женщина клюнула на его дипломатический статус, на что Ричард тотчас сообщил, что он представился мелким клерком, работающим в совместном предприятии. Подобная наивность необыкновенно раздражала Остапа Горового. Если девочка подготовлена всерьез, то для нее ничего не стоит изобразить равнодушие к подобным вещам.