Марианна Баконина - Смерть на выбор Страница 47

Только разглядеть пока ничего не удавалось.

География, биография, история, хронология. Максим старательно морщил лоб. Первое происшествие, судя по списку Фомина, зафиксировано на Караванной, в начале января. Потом — Большая Монетная, то есть Петроградская сторона. Потом кинжал подбросили на проспекте Славы, в Купчине. «Эко их носит», — вздохнул Максим. Потом февраль, и вновь относительный центр — Съездовская линия Васильевского острова, следом улица Марата, третьим в феврале был геолог.

Первой пожаловалась в милицию студентка Технологического института Татьяна Лапина, двадцати лет. Вторым пришел в свое отделение служащий районной администрации. Мелкий. Очередной пострадавший, из Купчина — слесарь местной жилконторы. На Съездовской кинжал достался скрипачу. На Марата злоумышленники подбросили свой антиквариат даме без определенных занятий.

Доблестные отделенческие следователи указали в справке для пресс-центра имя и возраст лишь молоденькой студентки. Вероятно, с ней и беседовали подробнее, чем с другими. Ничего удивительного. Мужчины на работе имеют дело преимущественно с мужчинами или с совсем неаппетитными или с чересчур аппетитными, не по их зубам, дамами. Почему бы не расслабиться с приятной заявительницей? Особенно когда заведомо ясно: никакого дела заводить не надо. Зато телефончик можно узнать сразу.

Единственная явная закономерность — три происшествия в месяц, начиная с января 1996 года. Но нет никаких доказательств того, что через милицию прошли все подобные случаи. Кое-кто не слишком уверенный в том, что его милиция, давно уже не розоволицая и без желтых пистолетов, по-прежнему его бережет, мог и не пойти с заведомо бессмысленной жалобой к стражам порядка.

Максим громко вздохнул. Так, чтобы его услышали и в комнате.

— Да, кума, ничего не вытанцовывается.

Нина промолчала.

Она целиком погрузилась в староосманские или еще чьи-то каракули. Максим самолично убедился в этом, когда раскрывал диван.

Утомленный дневными приключениями, журналист еще немного покряхтел, пошумел, пытаясь привлечь внимание жены. Но вскоре уснул. Спал, как обычно, без сновидений.

Вместо будильника, зазвонил телефон. Максим умудрился внушить своим информаторам, друзьям и коллегам, что звонить ему следует в любое время. А поскольку большую часть дня и ночи он проводит вне дома, гоняясь за сенсациями (кто еще умеет их искать в этом полустоличном городе Петербурге?), то легче всего застать его дома с утра пораньше.

Ответила уже вставшая и занятая завтраком Нина:

— Сейчас посмотрю, не ушел ли он… Что?

Неведомый абонент вдруг передумал разговаривать с Максимом Самохиным.

— Только передайте ему, пусть не трогает то, что ему неведомо.

— В каком смысле неведомо? — Будучи человеком обстоятельным, она переспросила. Без всякой задней мысли. О каком «неведомом» идет речь?

— Смерть тому, кто раскроет тайну обезьяны. — Мужчина бросил трубку. Очень невежливо. Мог и объяснить, что, собственно, пытается утаить эта самая обезьяна.

Почти сразу зазвенел будильник. Чисто информационный звонок: как человек со здоровой нервной системой и девственно-нетронутой совестью, Максим, когда спал, ни телефонного, ни иного трезвона не слышал. Запах кофе, на который так уповают производители сего напитка, также не действовал. Лучшим средством была физическая сила. Не грубая, но все же.

— По-моему, тебе пора вставать. — Параллельно Нина попробовала спихнуть мужа с дивана. С первой попытки не получилось. Тот только замычал. Тогда она ущипнула его за щеку — благо при его круглоликости это не трудно. Он пискнул и открыл один глаз.

— Готов завтрак. К тому же тебе звонил очень странный человек.

Последние слова пробудили любознательного репортера окончательно.

— Кто? Что? Почему ты меня не позвала?

— Не успела. Незнакомец передумал.

— Вечно ты возишься.

— Я, вообще, пока не получаю зарплату как телефонный секретарь. Между прочим, японские жены требуют за работу тринадцать долларов в час.

— Тогда я введу систему штрафов и еще выгадаю на этом деле. С незапамятных времен все знают: жена стоит гораздо дороже наемных работников. — Максим просыпался сразу, без раскачки, как все полнокровные люди.

— Очень спорное утверждение эпохи развитого социализма.

— Надо попить кофе, пока он не стал таким же дорогим, как в «Невском паласе».

— В нашем отеле завтрак в постель не подают.

Нина, гордо выпрямившись, удалилась на кухню.

Журналист закутался в атласный халат — еще один предмет роскоши, который появился у него совсем недавно. В период относительного процветания. Процветания, принесенного кладом, который они нашли, но не удержали. Все равно — удачу он принес.

Теперь по утрам журналист бродил по квартире, шурша и сверкая тугим, ярким, блестящим шелком, и даже грудь выпячивал, как распустивший хвост фазан. Для павлина он был чересчур коренастый и крепкий.

— Так кто же все-таки звонил? — Он задал самый насущный в это утро вопрос не сразу. Сначала поиграли в самолюбивую молчанку. Спросил, лишь когда были съедены: йогурт банановый, хлопья кукурузные с яблочным соком (от апельсинового у Максима краснели нос и щеки, поэтому в его доме он был под запретом), также были съедены два поджаристых тоста с ветчиной — единственная уступка в постоянной борьбе с холестерином. С ним тигр петербургской журналистики начал бороться тоже после того, как разбогател. И только по утрам. В другое время с удовольствием поедал гамбургеры и фишбургеры в недавно открытых «Гриль-мастерах» и «Макдональдсах».

Жена ответила не сразу — сначала сделала себе тост с медом, аккуратно закрыла вазочку с душистым подарком из Киргизии, откусила кусочек. И лишь потом соблаговолила прекратить опасную игру на нервах ретивого и уже совсем полного сил репортера.

— Странный звонок. Сначала спросили тебя. А потом стали говорить про какую-то неведомую обезьяну.

— Что, прямо сразу про обезьяну? — В последнее время Максим про зоопарк не писал — мелкая тема для начинающих.

— Нет, ты не понимаешь! — Опасное утверждение. Но на этот раз Максим пропустил его мимо ушей. — Сначала он сказал…

— Ага, это был «он», уже прогресс. Ты постепенно учишься излагать складно.

— Для человека, не прослушавшего курс формальной логики, ты чересчур придирчив. — Нина не любила оставаться в долгу. Впрочем, таинственная обезьяна волновала и ее, так что она не стала играть с логическими квадратами. Она лишь попросила не перебивать ее. — Голос странный. Как будто с акцентом. Но с каким — не скажу. Сначала попросили тебя. Не успела я отойти, он сказал: «Лучше передайте, пусть он не трогает то, что неведомо». Я, естественно, спросила, какое неведомое этот человек имеет в виду. Тогда он серьезно так проговорил, — она постаралась воспроизвести сумеречную интонацию незнакомца, — «Смерть ждет того, кто узнает тайну обезьяны!»

— И? — азартно вскрикнул журналист.

— И повесил трубку.

Что же это за обезьяна?..

— Мне и самой интересно.

Максим забыл допить кофе. Зоопарк тут явно ни при чем. Очень странное предупреждение. Или шутка. Рассчитанная на легковерного дурачка. Сараевский любил пошучивать таким образом.

— Скорее всего это шутка.

— Я тоже так подумала, — охотно согласилась Нина. И отправилась в ванную.

— У тебя ровно пятнадцать минут, если хочешь, чтобы я тебя прихватил, — предупреждающе крикнул ей вслед репортер. И занялся сборами. Этим утром он намеревался поговорить с кинжаловладельцами, если не со всеми, то с некоторыми.

Грамотно упаковать репортерскую сумку — настоящее искусство. Туда следует поместить — диктофон, блокноты, ручку, газовый пистолет, так чтобы он иногда бросался в глаза, а иногда прятался. Плюс маленький, разъездной, фотоаппарат. Для всех этих непременных атрибутов более всего подходила кожаная квадратная сумка с миллионом карманов и тысячей молний. Именно ее и таскал с собой Максим. Собирался он всегда быстро и тщательно. Но не быстрее жены. Умение в темпе привести себя в порядок — добродетель редкая. Свойственная немногим представительницам лучшей половины человечества. Нина умела собраться за пятнадцать минут, — вероятно, потому, что почти не красилась.

До библиотеки он ее довез быстро. Далее дела.

Ближе всего было на Караванную или на Марата. Но Максим решил быть последовательным. И отправился на Съездовскую. На сегодня он определил четыре адреса плюс отделение, в которое приходила студенточка.

Не следует особо рьяно благодарить судьбу, если удалось застать музыканта дома в десять утра. Богемный распорядок дня — именно на него Максим и рассчитывал.

Нужную квартиру он нашел не сразу — помешало проклятое стереотипное мышление. В городе всегда ищешь подъезд, а уж потом квартиру. Скрипач жил в полуподвале с отдельным входом. Чем не Монмартр?