Валерий Ильичёв - Большая игра Страница 5

— Я, полковник Светлов из ФСБ. Мне надо срочно увидеться с вами. Ну скажем завтра где-нибудь в промежутке между десятью и одиннадцатью утра.

— Ну что же я готов, скажите в какой подъезд на Лубянку подъехать и взять пропуск на вход.

— К сожалению я с утра там не буду. А не можем ли мы увидеться, скажем, в каком-нибудь условном месте, удобном для вас.

— Нет, не можем. Я должен знать, что имею дело именно с представителем ФСБ.

— Я предъявлю вам удостоверение.

— Послушайте, полковник, как утверждал Остап Бендер, вся контрабанда изготовляется в Одессе на Малой Арнаутской улице. И в наше время я знаю умельцев, которые мне торжественно вручат подлинное удостоверение Президента России.

В трубке рассмеялись:

— Хорошо, назовите ваш вариант.

— Я знаю одну контору в районе Старого Арбата, отвозил туда пару раз оперативные материалы, интересующие ваше ведомство. Вот и давайте я подъеду туда ровно в десять часов тридцать минут.

— Хорошо. Это меня устроит. Я вас жду.

Дав отбой, подполковник Светлов удовлетворенно хмыкнул: «Я, кажется, не ошибся: Парень осторожный и, сломя голову, в авантюрные дела не пускается. А мне без помощи местного уголовного розыска никак не обойтись».

А Ильин, обдумывая каждое слово состоявшегося разговора, пришел к выводу: «Подполковник явно не хотел, чтобы я „засветился“ на Лубянке. Возможно, он не доверяет предателям-коллегам, либо сам работает на мафию. В любом случае он рискует и работает самостоятельно без санкции начальства. Мне надо быть осторожным. Скорее всего речь пойдет об убийстве Никонова. А это значит, что дело вовсе не в любовных связях журналиста. Предстоящая встреча может дать новое направление поиску, и значит мне надо идти на эту встречу».

Тревожное ожидание опасности не покидало Ильина в этот вечер.

Ильин появился в конторе, принадлежащей ФСБ, точно в назначенное время. Женщина-офицер записала в журнале номер его удостоверения и указала путь в кабинет, предоставленный местными операми полковнику из управления для беседы с интересующим его человеком из милиции. Полковник Светлов оказался высоким крепким мужчиной лет сорока пяти с резкими движениями хорошо тренированного спортсмена. Достойно ответив на крепкое рукопожатие, Ильин присел на стул напротив стола. Подчеркивая неофициальный, доверительный тон беседы, Светлов взял стул, выдвинул его на середину кабинета и присел рядом с Ильиным.

«Усыпляет мою настороженность, — усмехнулся про себя Ильин, — ну что же сыграю в поддавки. Пусть думает, что я простак».

Словно не замечая недоверия собеседника, Светлов пояснил:

— У нашего ведомства имеется интерес к гибели Никонова: не каждый день в России убивают журналистов, изобличающих мафию. Как у вас продвигаются дела?

«Стали бы вы на ушах стоять из-за какого-то писаря. Если бы здесь не крылось нечто другое, более важное», — подумал Ильин, но сделав вид, что проглотил эту дешевую наживку, кратко доложил все, что успел сделать. Светлов выслушал его, не перебивая.

— Ну и ладно. Теперь мне все ясно. Действуйте дальше и если у вас появятся какие-либо новые данные, способные нас заинтересовать, сообщите. Запишите мой номер телефона.

Ильин собрался уходить. Вслед за ним поднялся и Светлов:

— Мне тоже пора.

Сопровождаемый Светловым Ильин начал спускаться вниз с третьего этажа. Он уже понял, что встреча с представителем ФСБ ещё не закончена: «Полковник опасается, что разговор со мной записывается его коллегами и потому хочет продолжить обмен информацией в нейтральном месте наедине. Видно и вправду дело серьезное».

И он не ошибся. Как только они вышли на улицу и направились к метро, Светлов сказал так, словно только что закончил предыдущую фразу:

— Этот Никонов, оказывал нам периодически услуги, поставляя кое-какую информацию. Иногда весьма важную. А теперь его убийство из-за бабы мои недруги могут истолковать превратно. Доложат начальству, что его расшифровали как наше доверенное лицо и убрали. А мне старику, на излете карьеры неприятности не нужны. Ты согласен? Вот поэтому я и осторожничаю.

«Врет подполковник. Из-за подобной мелочи он не стал бы все обставлять с такой конспирацией», — решил Ильин, но охотно подыграл:

— У нас в системе тоже хватает доброжелателей, готовых подставить коллегу под гнев начальства.

Некоторое время шли молча. Затем Светлов спросил словно ненароком:

— Вы лично в осмотре места происшествия участвовали?

— Нет, следователь из прокуратуры и ребята из МУРа там работали. Но я протокол читал.

— Обратили внимание на упоминание в протоколе компьютера?

— Да, он находился в углу возле пианино.

— К сожалению ваши ребята к осмотру подошли формально. Небольшая промашка вышла: компьютор на месте, а вся информация из его памяти стерта. И ещё одна деталь: все дискеты исчезли из квартиры. А на них по нашим данным имелось кое-что интересное. Учет у него хорошо был налажен. Так что его смерть нас очень интересует.

— Значит вы думаете, что журналиста мог убрать кто-то из объектов его профессионального внимания?

— Я этого не говорил. Просто прошу информировать меня обо всем интересном, что вы выявите в процессе розыска. Сами понимаете нам в ФСБ не с руки заниматься этим делом. Тот телефон, что я вам дал — забудьте. Использовать его не надо. Запомните другой — мой домашний. Звоните ближе к ночи. Просто скажите, что звонит Валентин с Арбата и только назовите время. Встретимся вон там на сквере третья скамейка от памятника Гоголю. Потом придумаем что-нибудь понадежнее.

«Ого, да он конспирирует наш контакт по всем правилам! Дело-то явно опасное. Но отказаться от встреч с ним на данном этапе я не могу. Поработаем — посмотрим!»

Светлов трижды назвал свой номер и Ильин кивнул:

— Все в порядке, я запомнил и не забуду.

— Не скрою, прежде чем выйти на контакт с вами я изучал вашу кандидатуру. И вы нам подходите по многим параметрам.

— Вы говорите так, словно осуществляете вербовку.

— Ни в коем случае, Это плохо, если вы так расценили мои слова. Мы с вами союзники в борьбе с теми, кто нарушает закон, независимо от их должностного положения. Не так ли?

Последний вопрос был явно со скрытым подтекстом и Ильин, твердо посмотрев в глаза полковника, кивнул:

— Я согласен.

— Я это знаю, потому и доверяю вам.

— Но не до конца. Вы сказали мне наверное лишь десятую долю того, что знаете сами.

Светлов колебался лишь мгновение:

— Ну не десятую, а скажем пятую. Но не потому, что не доверяю. Просто не хочу подвергать вашу жизнь опасности. Наши противники начали «Большую игру». Я не хочу их вспугнуть и насторожить раньше времени. Так что я буду иногда действовать через вас. Надеюсь вы понимаете, что сохранение в тайне нашей договоренности — единственная гарантия и вашей, и моей безопасности.

Ильин кивнул:

— Я не первый год в системе. Могли и не предупреждать.

— Не обижайтесь. Мне хочется дожить до пенсии и ловить рыбку у тихого водоема, а не оказаться брошенным ей на корм. Ну все до встречи.

Ильин хмуро кивнул: он уже и сам хорошо понимал, что против своей воли втянут в чужую опасную и рискованную операцию.

Глядя ему вслед, Светлов подумал: «Мне нужен надежный союзник. Но пусть пока поработает втемную. Ему вовсе не обязательно знать, что в деле уже фигурирует три трупа: помимо журналиста боевики Дона успели „подчистить хвосты“ и убрать женщину — челнока, привезшего опасную посылку, и бродягу — случайного свидетеля её убийства. Но пусть пока эти люди, жаждущие богатства и власти не подозревают, что находятся у меня под колпаком».

Светлов вздохнул и, выждав ещё несколько минут, направился вслед за Ильиным к станции метро. Теперь он отвечал не только за свой успех в операции, но и за жизнь этого молодого сыщика, против своей воли вовлеченного в рискованное опасное дело.

— Дон был озабочен: занимающий высокое положение Галстук встречался с ним только в исключительных случаях и срочный вызов в столь позднее время не сулил ничего хорошего. Галстук нервно ходил по кабинету:

— Ты пойми, Дон, это не простая сделка. Мы проводим акцию, способную поменять всю политическую систему в многострадальной России. Мы не можем позволить себе ни малейшей ошибки, даже вот такой малюсенькой.

И Галстук сложил в щепотку три толстых пухлых пальца, наглядно показывая, что даже такое мизерное отклонение от плана допускать нельзя.

— Да, не волнуйтесь вы так, я свое дело знаю. Журналиста, на свою беду пронюхавшего о наших планах, убила одна из многочисленных любовниц. Прах бабы-челнока, привезшей опасную посылку из-за рубежа, развеян над планетой. А вчера ближе к вечеру мне сообщили о трагической гибели её сожителя Анатолия. Беднягу убили по-подлому случайный пассажиры в целях грабежа. Мир его душе. Так что все вроде бы в норме.