Zkd 3: Правосудие (СИ) - Стоун Аля Страница 5

— Да-да, я помню. Ты рассказывал, — перебила Рита. — Решу я это, угомонись. Ты лучше б занялся вопросом о «стюардессе по имени Жанна».

Рослин закатил глаза. Жанна — его многолетняя любовница и советчица в неких вопросах. Вот только сам Вадик живёт с другой девушкой, которая никакого отношения к этому, на удивление, не имеет. Судьба такая у неё.

— Я бы на твоём месте не вёл себя, как оборзевшая малолетка! — Упрекнул Рослин.

— Что ж поделать… Деньги меняют людей, Вадик.

Воспитанием Маргариты занимались родители. Девочка росла талантливая и способная, ни в чём не нуждалась. Вадику же внимания уделяли намного меньше и заставляли постоянно поглядывать за Ритой. Работал он с четырнадцати лет, а уже в двадцать один год понял, что всё это — пустая трата времени, и вот тогда он решил наладить связи с бандитами города. Первой попыткой как раз-таки было именно налаживание контакта с Нефедовым. По началу пришлось пройти путь, как у парней, только и с денежной суммой в разы меньше и удалось всё решить без ареста. На этом спасибо Саше, который оказался в нужное время, в нужном месте. Затем Вадику доверили более серьёзные вещи, а потом, поняв, что это снова колесница, которая набирает обороты в никуда, после отбытия мафии Рослин решил «сдвинуть» с места своих же заказчиков, взяв на себя их роль. С тех пор Вадим Рослин находится на положении смотрящего.

— Жук! Твою мать, мы потеряли тебя уже тут все! — Тим одновременно радостно и волнующе проговорил в трубку.

— Тим, у меня тут всё совсем хреново…

Тим перевёл взгляд на Цыпу и вопросительно дёрнул бровью. Сам Цыпа не слышал разговора и не понимал о чём вообще идёт речь.

— Брат, слышишь? Что бы там ни было, держись, мы скоро будем! — Твёрдо заявил Тим.

— Ну что там? — Поинтересовался Цыпа.

— Да говорит, что-то хреново у него там всё, — вздохнул Тим.

— Может быть, случилось что-то с работой.

Парни пошли в сторону дома Жука, ведь идти им было всего около трёх кварталов. По дороге Тим несколько раз мониторил экран телефона. Он всё был в ожидании, что сама Маргарита Рослина позвонит ему и договорится о встрече. Но, на удивление, никакого оповещения не поступало.

— А ты уверен, что он дома вообще? — Спустя долгое молчание вдруг спросил Цыпа.

— А где он ещё может быть?

Тим задал будто бы риторический вопрос. Цыпа пожал плечами, и они молча продолжили идти в сторону дома Жука, сокращая дворами, переулками и подворотнями.

Подъезд, где жил Антон Жуков, был очень старым, поэтому деревянная обшарпанная дверь открывалась без всяких домофонов и кодов, из-за чего Цыпа и Тим без особых усилий проникли в подъезд. Поднявшись на нужный этаж, Тим начал трезвонить в дверь и стучать кулаком в неё кулаком. Дверь долго никто не открывал.

— Чёрт, спит что ли, а бабушка не слышит как обычно? — Тим даже выругнулся.

Дверь по прежнему никто не открывал. Тим полез в телефон, чтобы набрать Жуку, ведь дверь так и не открыли. Гордеев не успел нажать на вызов, как вдруг ключ провернулся, а изо двери виднелось лицо Жука:

— Жук, твою мать, так ты на ногах даже еле стоишь! — Цыпа спохватился придерживать друга.

— Цы… Цыпа? Это ты? Живой! — Жук буквально озеленел.

Он так давно не видел Цыплакова, что казалось, будто от неожиданного поворота событий сейчас грохнется прямиком в обморок.

— Тим! Ты что не предупредил, что будешь не один? — Так я ведь сказал, что «мы придём», — Тим недовольно поглядывал на Жука, который стоял в «майке-алкашке», протёртых спортивных штанах и заношенных резиновых тапках.

— Братишка, что с тобой?

Антон и слов связать не смог. Он лишь молча стоял, затем резко расплакался, а сразу после с приступами тошноты забежал в квартиру. Тим и Цыпа только лишь переглянулись и решили зайти в квартиру. А там творилась, мягко говоря, обстановка довольно-таки печальная: всюду были разбросаны самые разные бутылки спиртного: от дешёвого пива до бутылки водки; в углу стояла консервная банка из-под кофе, в которой были накиданы окурки, да и возле банки пару штук тоже валялось. В коридоре было завешано чёрной тканью зеркало. Цыпа рискнул пройти дальше, в комнату бабушки, но её на привычном всем месте не было. Кресло-качалка тоже была накрыта чёрной тканью. Жук вышел из туалета весьма бледный, но, судя по выражению лица, парень хоть немного протрезвел:

— Жук, бабушка умерла? — Начал Тим.

Ему показался этот вопрос весьма бестактным, но, чтобы из Жукова не тащить самому информацию, он решил начать с вопроса самому. Антон лишь медленно кивнул и закрыл лицо руками. Боль снова выражалась через слёзы. И к чёрту фразу, которой учила же бабушка Жука: «Мужики не плачут!». В таком случае даже самый крепкий мужик бы заплакал. Цыпа молча обнял Жука так крепко, будто это может что-то поменять в сложившейся ситуации. Тим последовал его примеру. Лишь только Костя понимал всю боль Антона. Он как никто другой знал, что это такое — потерять единственных близких.

Жук заливал боль алкоголем сначала один, а потом с соседом, а затем, после похорон бабушки, даже с её старыми знакомыми. Несколько дней подряд Антон даже не выходил из дома. Весь мир ему казался серым и бессмысленным. Ира в очередной раз не брала трубку, хоть и душа Жука надеялась услышать поддержку именно от неё. Антон уже как год знает всю правду; сначала убивался, переживал, ненавидел, тосковал, вспоминал, снова ненавидел и скучал. Затем просто смирился, но в глубине души так и не отпустил. Он просто не смог. Ирка Шумилина — его первая любовь, она была, есть и будет. Этого не изменить. И Жукову не казался этот факт с предлогом «К сожалению». Ему нравилась Ира, он любил её. До конца так и не разобрался, почему же так произошло. Но Жук чётко понимал — он всё равно делал то, что Ире не нравилось, хоть она и не говорила напрямую. Антон винил себя в том, что Шумилина не стала ждать его. Возможно, это даже и к лучшему. Возможно, дело в том, что Ирку так и не посадили за убийство мачехи. Наверное, ещё просто не нашли её, хоть и по подсчётам Жука это сделать можно в пару действий. И это действительно так. Может быть, Ирка просто избегает даже малейшего контакта с ребятами, в частности с Жуком, ведь тогда полиция точно может запалить что-то неладное, и Шумилина окажется за решёткой. Никто не знал правды.

— Я звонил Ире семьдесят шесть раз, — оторвавшись от объятий, Жук, наконец, заговорил первым. — Она ни разу не ответила.

— Я к ней заходил вот на днях. Ну, как тебе сказать, заходил… стояли в подъезде, — Цыпа вспомнил визит к Шумилиной. — Какая-то она зашуганная была, Жук.

— После того, как меня выпустили, я пошёл и купил огромный букет цветов в надежде на то, что она передумала над своим решением, но она даже не открыла мне дверь, хоть и в квартире кто-то был. Я неделю ходил к ней, отдача была всегда одинаковой, — признался Жук. — Доверял ей, любил, да и до сих пор люблю.

Тим и Цыпа никак не прокомментировали данное высказывание. Тим не понимал истинного чувства любви за слоем несерьёзных отношений и чувств, а Цыпа хотел познать это, даже пробовал испытать удачу, но всё было тщетно.

— Жук, — резко начал Тим. — Как мы можем тебе помочь? — Не знаю, Тим. Просто присутствием и разговорами, наверное. Мы ведь втроём давно не виделись.

Цыпа поделился своим рассказом о тюрьме, в которой провёл оставшуюся часть юности, о Михаиле, с которым разделял пережитую боль, а Жук рассказал о своих тюремных условиях, которые ему были предоставлены на протяжении почти полутора года. Ребята делились эмоциями после освобождения и попытались собрать мысли и идеи воедино, чем же им стоит заниматься по жизни дальше. Вместе или по отдельности?

— Жук, в общем, есть предложение, — скользь начал Тим.

Он рассказал о Маргарите, о попытках Рослина скрыться и о преданности Саши. Всё это, конечно, звучало абсурдно и весьма беспокойно, но безысходность Жукова давала только один чёткий и понятный ответ. Тем более, что буквально чуть больше недели назад он потерял единственного и самого близкого родственника — бабушку. Пусть она и была не очень увлечена жизнью единственного внука, вела довольно-таки нездоровый образ жизни, никогда не отрываясь от телевизора и не выходила на улицу, но Антон всё равно её любил. Бабушка не могла смириться с тем, что внук её отсидел в тюрьме. За время, пока Жуков отбывал срок, за бабушкой присматривала соседка Ольга. Она просто помогала уборкой по дому, готовкой и покупкой продуктов на бабушкину пенсию. Самого Антона Ольга не воспринимает за ответственного и самостоятельного юношу, ведь, как она считает, смерть бабушки была вызвана не убойной дозой выкуренных сигарет, а известием об аресте внука. С её слов обвинения в сторону Жукова звучали так, что якобы полтора года бабушка терпела, старалась принять тот факт, но в силу возраста и одиночества решила рано или поздно покинуть этот бренный мир. Жук промолчал и не стал говорить о том, что это крайне дурацкий факт обвинения, оставив своё мнение при себе. Конечно, да, вина его здесь тоже есть, но это стечение событий и обстоятельств. Рано или поздно это должно было случиться, даже если б Антону не угораздило сесть за решётку.