Джордж Кокс - Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея] Страница 51

— Не злитесь на меня, Луиза. Эти твари здорово избили меня, и я сейчас действительно плохо себя чувствую. Но вы хотели мне что-то сказать? Прошу вас! Есть какие-нибудь новости?

— Да, шеф, — ответила Луиза. Положив на мой стол маленький опознавательный значок, она взглянула на лист бумаги. — Я уже знаю, чей он. Этот тип был призван в армию в Канзас-Сити.

Я навострил уши. Канзас-Сити отстоит от Спрингвилла на двести миль. Немало бандитов и прочей разной шпаны за последнее время прибыло оттуда к нам, в Спрингвилл, в поисках новых горизонтов или, как говорят в Америке, новых возможностей.

— И вы знаете его фамилию? — спросил я осторожно, чтобы не спугнуть удачу.

— Да. У меня есть в Канзас-Сити кузен, он сержант. Я попросила его, чтобы он навел справки. Он позвонил мне четверть часа назад. Это опознавательный жетон некоего Ирвинга Стоу, родившегося в Канзас-Сити в сорок пятом году. Он был призван в армию в шестьдесят шестом. Два года был во Вьетнаме, а в шестьдесят девятом демобилизовался. Тогда он жил в Канзас-Сити. Это все, что я на данную минуту знаю о нем.

Я слушал ее, постукивая авторучкой по крышке стола. Не знаю, аспирин ли подействовал или это бог мести добавил мне новых сил, но я чувствовал себя куда бодрее, чем час назад.

— Великолепно! Отлично сработано, Луиза! Благодарю вас от всего сердца! А теперь соедините меня, пожалуйста, с отделением агентства «Гольдберг Ассошиэйтес» в Канзас-Сити.

Должен вам объяснить, что мы, частные детективы, не вездесущи, а поездки слишком дороги, да и времени отнимают много. Поэтому все мы заключаем так называемые корреспондентские соглашения с коллегами — с детективными агентствами в разных городах. «Гольдберг Ассошиэйтес» — это большая фирма, которая имеет филиалы в большинстве городов на Востоке. В Спрингвилле их корреспондентом являюсь я. В качестве возмещения я имею у них открытый счет.

На то, чтобы нас соединили с Канзас-Сити, потребовалось не более пяти минут. Я не знаю лично шефа филиала фирмы в Канзас-Сити, но мне достаточно было назвать свою фамилию, и он тут же заявил, что готов помочь мне. Я попросил его собрать все данные, касающиеся некоего Ирвинга Стоу, и дал ему номер моего личного телефона. В заключение я попросил его действовать быстро и звонить мне в любое время, даже ночью.

Говорят, что месть — это кушанье, которое следует есть холодным. Однако, поверьте мне, я не слишком люблю, когда такие кушанья чересчур остывают…

Кстати, о кушаньях! Пресса и радио состряпали роскошное блюдо из факта смерти Арнольда Эбинджера.

Луиза положила на мой стол последний номер «Ситизен». Портрет жертвы был окружен черной траурной рамкой, а под ним было помещено заявление мэра Оскара Райана. Если верить этому заявлению, погибший был воплощением всех мыслимых добродетелей. Ну что ж… вполне нормально. Опаснейший конкурент мэра ушел в лучший мир. Теперь можно было украсить его ореолом праведности.

В том, что было помещено в газете, я не нашел никаких новых деталей сравнительно с тем, что сообщил мне Реннер сегодня утром. Я обратил внимание на то, как от номера к номеру менялся тон передовиц. Черный террор изобличали со все большим пылом. От властей ждали твердых и решительных действий.

Если и дальше продолжат так трубить в трубы и бить в барабаны, то ближайшая ночь на той стороне реки может стать очень даже горячей.

Я включил телевизор. Та же самая музыка! Об Эбинджере вещали на всех волнах эфира. Стеклянный экран показал прибытие дочери погибшего, Деборы. Она уже вышла замуж, и фамилия ее теперь была Ли. Жила она где-то на Западе.

Я налил себе солидную порцию виски и погрузился в размышления. Когда я снова взглянул на экран, то увидел, что программа сменилась. Пришла очередь вестерна. Потом снова Эбинджер. Напряжение росло. Телевидение сообщило, что в негритянских кварталах скапливаются молодые люди. Мобилизованы полицейские силы, которые должны обеспечить мир и порядок.

С чувством отвращения я выключил телевизор. Надел пиджак, взял шляпу и вошел в комнату, где работала Луиза.

— Я отправляюсь домой. Хочу завтра быть в форме. Мне кажется, будет лучше, если я сейчас отдохну. Но мне хотелось бы, чтобы вы кое-что для меня сделали.

Эта девушка — само совершенство. Я еще не успел закончить фразу, а в ее руках уже появились блокнот и карандаш.

— Я хочу, чтобы вы пошли к Тиму Форти. Скажите ему, пожалуйста, чтобы он поинтересовался правовыми аспектами смерти Эбинджера. Каково его состояние? Как выглядит завещание? Что будет с его универмагами? Кто ему наследует? И так далее. У Тима наверняка есть связи с нотариатом и юридическими конторами. Было бы хорошо, если бы он смог собрать эти данные к завтрашнему утру. Что же касается вас, Луиза, то было бы просто здорово, если бы вы в свободную минутку поинтересовались Деборой Ли. Меня интересует, чем занимается ее муж. В архивах редакции должны быть какие-то упоминания о ее жизни в девичестве, о ее замужестве, о карьере мужа. Вы понимаете, о чем идет речь?

Конечно же она поняла меня великолепно. Я со спокойной душой отправился домой: в том, что все будет выполнено, у меня не было сомнений.

«Ма» Томкинс пришла перед ужином. Она еще раз поработала со мной и оставила в полубессознательном состоянии, но ощущающим прилив новых сил.

Наступила ночь. За окном царила тишина. Я чувствовал, что наконец-то смогу отдохнуть.

К сожалению, отдыхал я недолго. В двадцать один час с минутами зазвонил телефон. Коллега из «Гольдберг Ассошиэйтес» звонил мне из Канзас-Сити.

Должен признать, что он даром деньги не брал. Я включил магнитофон, что позволило мне не делать заметок.

Ирвинг Стоу родился в Канзас-Сити 15 апреля 1945 года в очень бедной семье. Можно сказать, на дне, почти среди отбросов общества. Два года учения в начальной школе, а потом улица. Он занимался всем. Входил в банды местной шпаны, шастающие по предместьям. Был замешан в нескольких серьезных уголовных делах. Призванный в армию в 1966 году, он оказался в пехоте. Служил во Вьетнаме. Ничем особо не отличился. В 1969 году возвратился в Канзас-Сити. Там его часто видели в игорных домах и в бильярдных. Он принадлежал к банде шулеров: выискивал клиентов с деньгами и подставлял их профессиональным шулерам и опытным бильярдистам. В 1970 году был замешан в попытке взорвать бар, хозяин которого не согласился на охрану заведения рэкетирами. Следствие ничего не смогло доказать, так как Ирвинг Стоу покинул пределы штата. По последним сведениям, нашел работу в Спрингвилле.

Я засмеялся. Мой коллега, наверное, полагал, что для меня это новость…

— Ну что ж, примерно так я и представлял себе его биографию. Есть ли у вас какие-нибудь сведения о том, где он устроился в Спрингвилле?

— Нет. К сожалению, он исчез из поля зрения, когда покинул наш город и штат. Но есть один след, который может вас заинтересовать. Это фамилия лица, предложившего ему работу в вашем городе.

— Я вас слушаю.

— Это бывший житель Канзас-Сити. Он несколько старше Стоу, а в остальном того же поля ягода. Его зовут Скинни Домбс.

— Благодарю, — сказал я, чувствуя приятное волнение. — Теперь, если я захочу перекинуться парой слов с приятелем Стоу, буду знать, где его найти. Еще раз благодарю вас.

Я положил трубку и вернулся в постель. Лежа в темноте с открытыми глазами, я погрузился в размышления. Дела, которые я расследовал до сих пор в Спрингвилле, еще никогда не приводили меня в соприкосновение с преступным миром белых. Мне хватало работы с разного рода цветными подонками. То, что я уже говорил раньше относительно расовой сегрегации в нашем городе, относится в равной мере и к людям честным, и к преступному миру. Правда, деятельность белых преступников иногда пересекается, а временами даже сливается с операциями преступников цветных, однако граница между ними существует. Скинни Домбс, о котором говорил мне мой корреспондент из Канзас-Сити, был мне достаточно известен. Я не раз слышал о нем и даже знал его в лицо — мне приходилось видеть этого типа в заведениях, которые он обычно посещал. Я не утверждаю, что он был королем преступного мира, но дела свои вел успешно.

Я несколько раз встречал на своем пути Скинни Домбса. Я точно знал, что он работал и на ночные рестораны, контролируемые Эбинджером. Сейчас я был готов держать пари на любую сумму, что Скинии был одним из трех негодяев, напавших на меня накануне вечером.

Я закрыл глаза и приказал себе спать. Было двадцать два часа, время, когда определенная часть обитателей города готовится к выходу на работу. Эта мысль начала нервировать меня. Я уже знал, что не смогу заснуть. Физически я чувствовал себя вполне хорошо. Аспирин и усилия «Ма» Томкинс дали великолепные результаты.

Железо следует ковать, пока оно горячо. Это старая, но очень справедливая пословица. Я поднялся с кровати. Зашел в ванную и принял горячий душ. Под обжигающими струями стоял минут десять, а потом вытерся и оделся. Завязал галстук, пристегнул подмышечную кобуру с пистолетом тридцать восьмого калибра — на пользование этим оружием у меня есть специальное разрешение. Оно подколото к лицензии частного детектива. Надел пиджак и шляпу.