Марк Фишер - Психиатр Страница 52

Несмотря на свой опыт, женщина, казалось, все больше и больше приходила в смущение от этого допроса.

— Следы спермы, не так ли? Однако в отчете вы не упоминаете ни о каких следах спермы. Ни в презервативе, ни в вагине, ни в анусе, ни во рту, ни в какой другой части тела мадемуазель Шилд.

— Точно так.

— Доктор Конвей, часты ли в вашей практике случаи, когда насильник использовал презерватив?

— Сложно сказать, насильник не обязательно оставляет свой презерватив после использования.

— Понимаю. Сформулирую свой вопрос иначе. Если следы спермы обнаруживаются у самой потерпевшей, то можно ли предположить, что насильник не использовал презерватив?

— Протестую, ваша честь! Мой коллега просит свидетеля размышлять.

— Да, но я позволю ему продолжить. Вопрос в этом случае уместен, — вставил судья Бернс.

— Я повторю свой вопрос, доктор. Если следы спермы обнаруживаются у самой потерпевшей, можно ли предположить, что насильник не использовал презерватив?

— Да. Или же кондом соскальзывает, либо рвется, что чаще случается при изнасиловании, чем при нормальном половом акте, так как жертва, по причине только что мною описанного явления — вагинизма, — сокращает мускулы своей вагины, которая выделила недостаточное количество смазки.

— Вы слишком развернуто отвечаете на вопрос, предполагающий короткий ответ, но я вас понял, — сказал адвокат Шмидт с приятной улыбкой.

В действительности он был крайне раздражен манерой доктора Конвей давать показания. На мгновение он замолчал, чтобы быть уверенным, что на этот раз правильно задаст вопрос и получит простой ответ.

— Доктор, ответьте только на один вопрос как можно более кратко. Мне бы не хотелось, чтобы долгие объяснения, пусть даже точные, внесли неясность в сознание наших уважаемых присяжных. — После паузы. — На протяжении вашей длительной практики часто ли вы сталкивались с тем, что насильник использовал средства предохранения при нападении на жертву?

— Нет.

— Какой процент, по-вашему, составляют подобные случаи?

— Я не знаю, очень низкий. Один из ста, возможно, меньше.

— А скажите, доктор Конвей, вам уже доводилось сталкиваться со случаями изнасилования больше чем одним насильником?

— Да.

— А со случаями группового изнасилования, когда все насильники пользовались презервативами?

— Нет.

— Понятно. Теперь, доктор Конвей, я бы хотел вернуться к вашему отчету. Вы пишете о повреждениях мышц сфинктера, но ни словом не намекнули на необходимость хирургического вмешательства или наложения швов. Вы об этом забыли?

— Нет.

— Нуждалась ли мадемуазель Шилд в операции, или ей необходимо было наложить швы?

— Я просто прописала ей болеутоляющую мазь и сидячие ванны три раза в день.

— Я понял. Теперь, доктор, скажите мне, в течение своей медицинской практики вы осматривали только жертв изнасилования или супружеского насилия?

— Нет.

— Приходилось ли вам осматривать пациенток, которые не были изнасилованы своими партнерами, однако претерпели повреждения ануса, похожие на те, что вы наблюдали у мадемуазель Шилд?

— Да, — ответила она, немного понизив голос.

— Я не расслышал вас, доктор.

— Да, — повторила она на этот раз более громко. — Такое случалось.

— Не разумно ли в таком случае утверждать, что эти женщины, как и мадемуазель Шилд, могли получить подобные повреждения вследствие добровольных половых отношений?

— Это было бы крайне болезненно.

— Я не спрашиваю, болезненно это или нет, доктор! Как вам наверняка известно, существуют пары садомазохистов, которые по доброй воле практикуют причиняющие боль любовные отношения и иногда наносят себе раны более серьезные, чем те, что описаны в вашем отчете.

— Протестую, ваша честь.

— Принято. — Судья повернулся к присяжным и пояснил: — Господа присяжные, попрошу вас не принимать во внимание то, что только что сказал доктор Шмидт. И даже попрошу полностью стереть это из памяти. — Он посмотрел на Шмита строгим взглядом и добавил: — Я бы хотел немного большей дисциплины. Все поняли, чего вы пытались добиться. Я не потерплю подобных выходок. Я понятно выразился?

— Да, ваша честь.

Шмидт повторил вопрос, заданный свидетельнице:

— Доктор Конвей, ответьте просто — да или нет. Разумно ли утверждать, что эти женщины, как и мадемуазель Шилд, могли претерпеть подобные повреждения вследствие добровольных половых отношений, даже если это крайне болезненно?

— Да, — ответила та.

— Благодарю вас, доктор. У меня больше нет вопросов, — удовлетворенно заключил Шмидт.

Глава 46

Адвокат обвиняемых вызвал нового свидетеля: это был доктор Гоулд, сорокалетний обладатель роскошной белокурой шевелюры.

Быть свидетелем ему довелось впервые, но можно сказать, что все это его скорее забавляло, судя по тому, что вся серьезность сложившейся ситуации никоим образом не отразилась в его веселых глазах.

— Доктор Гоулд, вы работаете на фармацевтическую компанию «Уэллкорп», если не ошибаюсь?

— Да. Уже десять лет.

— И вы возглавляете отдел, который трудился над разработкой медикамента под названием мнемониум, не так ли?

— В точности так. Будучи медиком и химиком, я возглавляю отдел, который последние пять лет посвятил разработке этого препарата.

— Доктор, учитывая то, что данный препарат неизвестен широкой публике, не могли бы вы, в интересах суда и присяжных заседателей, дать нам его краткое описание, начиная с его терапевтического назначения?

— Хорошо, мнемониум — это новый продукт, но можно сказать, что он несколько похож на один известный препарат, а именно прозак. Конечно, они различны во многих аспектах. Мнемониум был создан, чтобы контролировать посттравматические стрессы…

— Можете ли вы объяснить суду, что вы понимаете под выражением «посттравматический стресс», доктор?

— К примеру, предположим, что вечером на улице на женщину напал какой-то мерзавец, ударил ее и вырвал сумочку. Существует большая доля вероятности, что эта женщина окажется под сильным впечатлением от происшедшего и у нее разовьется страх перед вечерними выходами из дома. Этот страх может превратиться в некое подобие фобии и длиться годами, даже всю жизнь. Вот характерный пример посттравматического стресса. Я сейчас говорю об ограблении, а ведь бывают случаи, сопряженные с более тяжелыми травмами.

— Например, разрыв любовных отношений, развод?

— Да.

— Но как именно действие мнемониума позволяет контролировать посттравматический стресс?

— Мне не хотелось бы влезать в научные дебри и медицинскую эзотерику, но упрощенно скажем, что мнемониум должен воздействовать на краткосрочную память, не затрагивая, конечно, сам фундамент личности. В примере, который я только что привел, если бы в течение нескольких часов после кражи сумочки мы ввели этой женщине дозу мнемониума, она бы полностью забыла о том, что произошло, — правда, это никоим образом не помогло бы ей найти ни сумочку, ни кошелек.

По залу прокатились смешки, немедленно пресеченные судьей, который сам чуть было не поддался общему веселью. Как только тишина была восстановлена, доктор Гоулд продолжил:

— Но по крайней мере эта женщина не будет подвержена травме и сможет вновь вести нормальный образ жизни. Мы, естественно, подскажем ее близким, что следует порекомендовать ей избегать той улицы, где было совершено нападение, а также заявить о том, что у нее украли кредитные карточки.

Послышались новые смешки.

Шмидт улыбнулся, весьма довольный речью доктора. Молодой прокурор наблюдал за этим спектаклем, размышляя о том, как провести контрдопрос доктора Гоулда. Он знал с самого начала, что защита будет ссылаться на его слова, выстраивать стратегию, опираясь именно на свидетельство фармацевта.

В самом деле, разве возможно, чтобы женщина, находящаяся под воздействием мнемониума, сохранила даже слабые воспоминания о том, что пережила, если препарат был создан именно для того, чтобы попросту парализовать кратковременную память? Вполне вероятно, что одного этого положения окажется достаточно, чтобы породить у присяжных обоснованные сомнения.

Если хотя бы он мог воспользоваться показаниями Наташи, данными во время предварительного слушания, все могло бы пойти совсем иначе! Но Шмидт вдобавок ко всему проявил дьявольскую ловкость. Окончательно подрывая доверие к показаниям бедной проститутки, он методично перерыл ее прошлое и обнаружил два ареста, один из которых, наиболее тяжкий, касался подделки подписи. Он также установил, что она регулярно употребляла кокаин и одно время принадлежала к обществу анонимных алкоголиков. Судье Бернсу не оставалось другого выхода, как заявить: свидетельство проститутки, столь существенное для процесса, должно быть отклонено.