Евгений Сухов - На воле Страница 56

Надежда запустила свою узкую ладонь между ног Угрюмого, погладила его бедра, сжала в кулаке член, а когда поняла, что бессильна, разочарованно фыркнула:

— Значит, продолжения не будет? Никогда не подозревала, что эта штука может быть у тебя такой мягкой. И чего ты так испугался!

Угрюмый скинул с себя одеяло и принялся натягивать трусы.

— Видно, я не из тех людей, которые возбуждаются при мысли о скорой смерти.

— Ну ладно, я пошутила, — капризно надула губы Надежда и попыталась спрятать рубашку Угрюмого под одеяло.

— Ладно, оставь, Надя, мне сейчас не до шуток, — вырвал он из ее рук Одежду.

Если трезво подходить к ситуации, то с Надькой он действительно связался зря. Все это время он ходил по лезвию ножа, и если верить собственным предчувствиям, то недалек тот день, когда он ухнет на заточенное лезвие обнаженной задницей. С Надеждой следовало завязывать, но, как это сделать, Федор не знал. Он привык к ней — очевидно, такое же привыкание происходит к сильнодействующим наркотикам. Теперь он мог поверить в то, что существуют препараты, зависимость от которых вырабатывается после первого же приема. Нечто подобное у Федора случилось с Надеждой — стоило ему провести с ней одну ночь, как он тотчас перестал интересоваться другими жен- шинами. Да, тело Надежды было на редкость аппетитным, да, она как никто разбиралась в искусстве любви, но особенно возбуждающим было сознание того, что он имеет жену своего босса. Когда ему приходилось разговаривать с Коляном, в башке вертелась одна и та же подленькая мысль: дескать, ты мной помыкаешь, а сегодня после обеда я имел твою жену столько раз, сколько хотел, и она вертелась подо мной, как под тобой никогда не вертелась. Угрюмый был из тех людей, чьи чувства от близкого соприкосновения с опасностью только усиливаются.

Его роман с Надеждой был вполне закономерен. С первой же встречи они потянулись друг к другу, как разноименные полюсы, и все дальнейшее было уже делом техники… Угрюмый всегда с довольной улыбкой вспоминал тот день, когда впервые запустил жадную пятерню под коротенькую юбочку Надежды.

Это произошло немногим более полугода назад, когда он, уподобившись сторожевому псу, нес свою вахту у дверей босса, трудолюбиво фиксируя каждый звонок. В последнее время в голове у Коляна что-то замкнуло: он ревновал жену буквально ко всем мужчинам, даже к случайным прохожим, а в тех, кто заговаривал с Надеждой даже по самому безобидному поводу, видел потенциальных соперников. Тем же, кто пытался познакомиться с Надеждой на улице, и вовсе приходилось солоно: их выслеживали и устраивали им допрос с пристрастием, в течение которого несчастным вполне могли переломать ребра, а то и раскроить череп.

Да, знал бы Николай истинное положение вещей!..

Впервые Федор поимел Надьку прямо в машине, когда отвозил ее к матери. Надежда села рядом с ним, и без того короткое платье задралось еще выше, и у Федора едва хватало сил, чтобы не смотреть на ее длинные красивые ноги. Надька закурила. Угрюмый знал, что она не позволяет себе курить в присутствии Коляна и прячет сигареты от мужа, словно школьница от строгих родителей.

Угрюмый скосил на Надежду взгляд: интересно, что она еще выкинет? Похоже, Колян знает о ней далеко не все.

Надежда нажала на кнопку электроподъемника стекла, выпустила струйку дыма на улицу и сдержанно заметила:

— На дорогу не забывай смотреть, а то зацепишь какого-нибудь мудака, потом неприятностей не оберешься.

Затем она отвернулась и вновь затянулась сигаретой.

Мать Надежды жила в небольшом уютном каменном домике на самой окраине города. Дорога проходила через густую лесопосадку, которая для местной молодежи служила местом свиданий. В кустах кроме высохших испражнений можно было заметить множество использованных презервативов.

Едва они въехали в лесопосадку, как Надежда приказала:

— Притормози здесь и сверни во-он на ту дорожку.

— Зачем? — удивился Угрюмый.

— Может, ты предпочитаешь, чтобы я сходила по нужде прямо посреди дороги? — усмехнулась Надежда, швырнув недокуренную сигарету в окно. — А может быть, тебя это возбуждает?

— Не очень… — буркнул Угрюмый.

Он мгновенно погасил скорость, съехал к обочине дороги, а потом осторожно, стараясь не зацепить брюхом автомобиля торчавшие из земли коренья и пни, медленно покатил по грунтовой дороге в глубину лесопосадки.

— Дальше, дальше, — властно пропела Надежда.

На одной из кочек машину сильно тряхнуло, и Надежда, невольно откинувшись на спинку кресла, задрала ноги к самому подбородку. На ее лице вдруг заиграла улыбка. Она обхватила колени руками, и Федору не нужно было напрягать фантазию, чтобы понять, какие блудливые мысли зашевелились в ее грешной головке.

Секунду Федор еще колебался, созерцая позу, от которой у любого мужика застучало бы в висках, а потом, не в силах бороться с искушением, положил ладонь на круглое колено. Надежда блаженно закрыла глаза, и Федор, совсем осмелев, провел ладонью по ее гладкому загорелому бедру. Пальцы натолкнулись на узкую полоску шелковистой материи, и он уверенно потянул трусики вниз. Надежда слегка приподнялась, и трусики легко соскользнули. Она перехватила их у Федора и швырнула на заднее сиденье.

— Обожди, — мягко отстранила Надежда навалившегося на нее Угрюмого. — Отодвинь кресло, так получше будет. Если уж трахаться в машине, так надо создать себе хотя бы иллюзию удобства.

У Федора перехватило дыхание — события развивались стремительно, он даже не подозревал, что овладеет Надеждой так легко, — каких-то несколько минут назад он гнал по трассе, совершенно не думая ни о каком интиме, а вот сейчас он уверенно запустил Надежде ладонь между ног.

— Сейчас, — пробормотал Угрюмый. Он надавил на рычаг под сиденьем и откатил кресло Надежды назад. — Так достаточно?

— Вполне. Давай поменяемся, а то тебе будет неудобно.

Угрюмый приспустил штаны, сел на пассажирское кресло и привлек к себе женщину. Надежда, внимательно глядя на него сверху вниз, обняла его ногами, прижалась к его груди и села прямо на его восставшую плоть. Последовал легкий вскрик наслаждения, и в следующую секунду Надежда, крепко обвив руками его шею, принялась умело извиваться всем телом.

— Вот так, мой хороший! Вот так! — приговаривала она, закрыв глаза. — Ой, как хорошо! Ты крепче меня держи, еще крепче! За спину… Не ленись, прошу тебя, шевели руками!

Угрюмый старался вовсю, и из груди молодой женщины вновь вырывались восторженные крики:

— Ой, миленький, так хорошо! Всегда бы так!

Угрюмый и сам старался показать, на что он способен: обхватив бедра Надежды, он уверенно насаживал ее на себя, заставляя корчиться в сладких муках.

— Еще! Еще! — просила она. — Только не торопись, вот так, мой сладенький, вот так! Ой, как хорошо!

В тот момент Федор Угрюмов понимал, что даже появление Коляна с автоматом в руках не смогло бы его остановить.

Надежда до матери тогда так и не доехала. Остаток вечера они провели в курятнике у приятеля Федора. Длиннохвостый петух, наклонив голову, с каким-то удивлением поглядывал на любовные забавы людей.

С того дня их встречи стали регулярными. Непредсказуемость в отношениях исчезла, а курятник с надоедливыми птицами они вспоминали всегда со смехом.

— Так ты все-таки уходишь? — капризно надула губы Надежда.

— Ухожу, — принялся застегивать рубашку Федор. Одна из пуговиц никак не желала пролезать в петлю.

— Послушай, Надежда, только не надо устраивать мне сцены, я тебе все-таки не муж. А потом, если ты не забыла, я ведь состою на службе у твоего супруга. Неужели ты добиваешься того, чтобы он подвесил меня за член?

Надежда любила свое тело и, в отличие от многих женщин, совершенно не стеснялась собственной наготы. Она могла развалиться поверх одеяла, разбросав ноги в стороны, нагишом расхаживать по комнате и как бы невзначай принимать такие позы, от которых даже у скопца перехватило бы дыхание. — Ладно, хорошо, я тебя прощаю, — перевернулась Надежда на живот, показав Угрюмому гладкие упругие ягодицы. — Когда же мы увидимся в следующий раз?