Татьяна Степанова - Душа-потемки Страница 58

Кто, кроме Феликса, зовет ее сюда?

Катя протянула руку и дотронулась до дубовой обшивки тайного лифта. Как тут все когда-то было отделано… И эта система противовесов… Все гениальное просто: вы входите в кабину, и ваш вес и тот противовес где-то в стене… лифт возносит вас вверх… лишь бы тросы выдержали и дверь, проклятое зеркало, открылась…

Но она же чуть не умерла тут от страха, когда Гущин втолкнул ее в этот каменный мешок и они…

Не хочу, пусти, нас тут закроют… нас тут замуруют, похоронят навечно… Не хочу, боюсь!!

Катя шагнула в лифт.

Темнота.

Шок и трепет…

Скрежет и гул…

И пол уходит из-под ног…

Лифт поднимается…

Медленно…

Сейчас он застрянет…

И тросы лопнут…

Лифт поднимается…

Остановился…

Катя, не помня себя, обеими руками толкнула дверь, и она – зеркало… большое зеркало до самого пола в нише – распахнулась легко и свободно.

Катя буквально вывалилась наружу. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Свет неяркий, и эти тени… Как и тогда, той ночью, тени ползут из углов. Но сейчас не так уж и поздно. Универмаг закрылся всего полтора часа назад. Огромный магазин… пустой магазин… и она тут, кажется, одна…

Катя привалилась к стене. Сначала отдышаться… этот глупый страх… Потом осмотреться. Прислушаться.

Все тихо. Лестничный пролет и там – третий этаж – отдел «Тысяча мелочей». Начать с него… там есть где спрятаться среди стеллажей, если придется подождать…

А чего, собственно, ждать? Надо обыскать здание… надо еще раз обыскать здание.

Стараясь не шуметь и ступать очень тихо, она спустилась на третий этаж. Лампы под потолком тут горели лишь у самой лестницы, а все остальное пространство терялось в темноте.

Полки с кухонной посудой…

Стальные ножи в деревянных подставках…

Что-то тускло блестит там… словно чьи-то глаза…

Это просто блики… металлический бок высокого термоса… И эта банка для специй прозрачного стекла, похожая на сказочную лампу, на погасшую волшебную лампу…

Внезапно в стеклянной глубине вспыхнул желтый огонек, отразился яркой сияющей точкой. Что-то, блеснувшее из мрака… свет карманного фонаря.

Катя не успела вскрикнуть: кто-то сильный и ловкий, быстрый как молния, обхватил ее сзади и зажал рот, потащил в глубь зала, в лабиринт стеллажей.

Феликс… это он… он заманил ее сюда…

Он один знает…

Феликс!!

Пуссстии!!

Тьма, как облако…

– Тихо ты…

Тьма, как угроза…

Ужас смерти…

– Я сказал, тихо ты, не брыкайся!

Шепот, похожий на свист ветра… у самого уха – жаркий мужской шепот.

– Тихо, молчи, я сейчас уберу руку, но не вздумай орать.

Кляп – ладонь, зажимавшая Катин рот…

Кто-то наклонился, заглядывая в самое лицо…

– Марк?!

Марк Южный повернул ее к себе, прижал к стеллажам, потом отстранился, однако продолжая крепко держать.

– Я, я это… ты только не ори…

– Что ты тут делаешь?!

– Я этот же вопрос тебе могу задать… да времени нет.

Его губы у самого ее лица, но вот он снова отодвинулся, явно к чему-то прислушиваясь в темноте.

– Почему ты здесь? Как ты сюда попал? – Катя пыталась высвободиться.

– Я-то через дверь, как все… Я сегодня универмаг закрывал, на пульт сдавал, вы же этого охламона-клоуна Лешку Хохлова арестовали… А ты как сюда проникла? Давай колись, чего уж теперь… Что, ход нашли твои менты? Лифт за зеркалом?

– Ты знаешь про подъемник?

– Я его раньше вас нашел, у Шеина ведь планы здания, чертежи старые… он их за большие деньги у одного старика-коллекционера купил, но все равно долго пришлось повозиться, чтобы все это отыскать.

– А зачем вам это с Шеиным? Вы что, – Катя наконец-то оттолкнула его, – тоже клад тут искали, как и Хохлов, да? Инкассаторскую машину?

Он снова крепко притиснул ее к стеллажу.

– Менты… говори, что знаешь.

– Никакого клада тут нет. И ходов других в спецзону нет, и никакого гаража под зданием…

– И про гараж знаете?

– Это ты убил тех двоих инкассаторов в Одессе? – спросила шепотом Катя. – Это ведь ты их прикончил…

– Воров…

– Они тебе все рассказали, да? Ты заставил их рассказать!

– Что, воров пожалела?..

– Я убийцу ищу.

– Я не убийца.

– А кто же ты такой, кто ты? Я…

Катя опять начала вырываться.

– Пусссти меня…

– Тихо ты… замри!

Марк снова зажал ей рот ладонью.

– Мы тут не одни, – прошипел он.

Потом очень осторожно отнял свою руку от ее лица и приложил палец к своим губам.

Темнота…

Карманный фонарь выключен.

Тени на потолке…

Марк сделал жест – двинулись, только тихо! И они пошли вдоль стеллажей к лестнице.

И тут Катя внезапно услышала какой-то звук. Шаги… потом что-то звякнуло.

Они замерли, прижавшись к полкам. И простояли так, казалось, целую вечность. Затем Марк снова сделал жест – идем…

Вон и лестница, дубовые перила, лампа под потолком, единственная лампа горит…

И тут Катя внезапно похолодела. Стеллаж отдела «Тысяча мелочей» – вот здесь на полке… она же проходила мимо этой полки… деревянная подставка, из нее торчали кухонные ножи…

А теперь деревянная подставка пуста.

Марк подошел к перилам и заглянул вниз. Потом опять сделал жест – ждем.

Ждали… И вот начали быстро, бесшумно спускаться на второй этаж, где отдел постельного белья.

Среди теней огромного торгового зала ничего толком не разобрать. Внезапно Марк дернул ее за руку, пригнулся, и они буквально рухнули на ступеньки, прижавшись к перилам.

Шаги…

Там, в дальнем конце зала…

Шаги и еще какой-то звук…

Словно что-то тащат по полу, с большим усилием тащат за собой.

В центре у прилавка – тусклый круг света от лампы на потолке.

Внезапно в этом круге появилась согнутая фигура. Пятясь… медленно, очень медленно, словно стараясь продлить удовольствие, тащит… как паук тащит по паутине свою добычу… тащит, волочет по полу…

Катя увидела раскинутые руки и светлые волосы, растрепанные, светлые космы, подметавшие пол.

Странная фигура в круге света пнула свою добычу ногой, распрямилась.

Джинсы, ветровка, бейсболка – козырек низко нависает…

А на освещенном пятачке у прилавка на полу кругом разложены кухонные ножи – разделочные, для резки мяса, ножи-пилы, ножи-тесаки, гордость и слава золингеновской стали.

Там ведь тогда было три жертвы…

А теперь осталась одна…

Двоих задушили…

А третью…

Продавщицу мороженого…

Кровь текла по всему полу…

Кровь текла по ступенькам, как на бойне…

Тень на стене… гигантская тень на стене…

Я вернулся…

Сейчас вы увидите, что я буду делать с ней…

– Не смей!! – Катя крикнула это на весь универмаг, когда увидела руку с ножом, уже занесенную над жертвой…

– Феликс, не смей!!

Вспыхнул свет карманного фонаря – Марк ослепил им нападавшего, и Катя… потрясенная Катя увидела лицо под низко надвинутым козырьком.

– Брось нож, сука!! – крикнул Марк.

Но, не разбирая, кто перед ней, лишь яростно-истерически визжала Ева… Ева Комаровская бросилась на них.

Удар! Разящая сталь…

Катя увернулась и кинулась к лежавшей на полу… Женщина… молодая… совершенно незнакомая… светлые волосы… Рот залеплен скотчем и запах… сильный запах хлороформа…

– Вы живы? – Катя сдернула скотч с ее губ. – Вы живы?!

Удар!

Если бы не Марк, лезвие ножа вошло бы Кате в левое плечо, – Марк мощным ударом отбросил Еву Комаровскую к стеллажам, но она кинулась снова, выкрикивая проклятия.

– Сука, ты меня порезала! Ну держись!

Марк повалил ее на пол, выбил нож и…

Безумная… потерявшая разум… жаждущая крови, она все же была только баба… И сопротивлялась под градом ударов его пудовых кулаков недолго. И вот она затихла, оглушенная болью.

Марк поднялся, наступил на нож.

– Вы живы? – Катя тормошила женщину, лежавшую на полу. Та открыла глаза и застонала. Но этот стон вселял надежду.

– Можете сесть? Дайте я вам помогу, – Катя поддержала ее. – Вы кто?

– Василиса? – Марк, зажимая рукой порез на бедре, подошел к ним, хромая. – Да это ж зазноба моего босса!

– Я Василиса Краузе. – Женщина с помощью Кати поднялась на ноги. – А вы кто? Вы мне жизнь спасли, никогда этого не забуду.

– Я капитан Петровская из милиции. Слава богу, все закончилось… Сейчас я позвоню нашим. – Катя полезла за мобильным телефоном.

Но Марк опередил ее.

– Не надо никуда звонить, детка. – Кровь из раны на бедре пропитала его штанину, но он, казалось, уже не замечал этого.

В руках его был пистолет и дуло… крохотная черная дырочка…

– Обойдемся без твоих ментов. – Он тяжело дышал. – Я понял, что ты кое-что знаешь по вопросу, который меня крайне интересует. И ты сказала не все. Говори… выкладывай все про ту машину.

– Никакого гаража под универмагом нет.

– Неужели?

– Если он и есть, то в другом месте. – Катя помогла Василисе Краузе подняться на ноги.