Кристианна Брэнд - Зеленый – цвет опасности Страница 6

Они сидели, положив ноги на каминную решетку, и пили какао, несмотря на приказ, предписывавший всем свободным от работы сотрудникам спускаться на время налетов в укрытие.

Эстер задумчиво произнесла:

– Что все находят в Джарвисе Идене? Не пойму. Он, конечно, милый и забавный, но при этом страшен как смертный грех, тощий, седой да еще старый – ведь ему не меньше сорока…

– Ну, спасибо, дорогая, – сказала Вудс.

– Ну, ты понимаешь, я просто хотела сказать, что он не блестящий юноша и даже не старается понравиться женщинам.

– Ты просто ледышка, Эстер.

– Очевидно, поскольку, как выясняется, я единственная женщина во всей больнице, не подпавшая под его чары. А как прошел сегодняшний концерт?

Вудс ухмыльнулась:

– Совсем неплохо. Я столкнулась с казановой, когда он выходил из зала, и притворилась, что в спешке его не заметила. Бедняжка сразу попался на удочку.

– Смотри сама не попадись, Вуди! Вот будет смешно!

– Да, пожалуй, – согласилась Вудс, неприлично хихикая. – Зато Фредерика увидит, что стоит любой женщине свистнуть, как милый Джарвис тут же бежит на зов.

– Она и так это увидит. Посмотри на бедняжку Бейтс.

– Да, конечно, но одно дело, если Джарвис бросит Бейтс и обратит свое внимание на Фредерику, и совсем другое, если в самом начале их отношений он начнет бегать за старой толстой Вуди.

– Ты уверена, что у них начались отношения, дорогая?

– Когда он рядом, Фредди становится похожа на томную курицу. И хотя говорят, что любовь слепа, если так дело пойдет и дальше, Барни непременно обо всем узнает. А он не из тех, кто относится к подобным вещам легкомысленно. Это разобьет ему сердце, но он вычеркнет Фредди из своей жизни раз и навсегда. Барни слишком сильно, я бы сказала, самозабвенно ее любит, он не позволит ей бесцеремонно играть с его чувствами. Мне бы хотелось, если получится, положить этому конец. Не только ради Фредерики, но и ради Барни.

– Надеюсь, ты не влипнешь в какую-нибудь неприятную историю, Вуди, – сказала Эстер, по-прежнему сомневаясь.

Вудс сидела, закутавшись в шаль и вытянув стройные ноги к теплу камина. В следующее мгновение на ее лице прорезались морщинки-смешинки, и она задумчиво произнесла, глядя в огонь:

– Увы, дорогая, все мои истории уже позади. Я прожила в каком-то смысле смешную жизнь, Эстер. Я попадала в самые разные переплеты, но при этом никому не причиняла вреда, разве что самой себе. Однако мне кажется, что если бы представилась возможность повторить все снова, вряд ли бы у меня вышло по-другому. Фредди совсем иная. Она молода и привлекательна, ей обязательно нужно выйти за Барни, нарожать ему кучу прелестных детишек и вить из него веревки. Приобретя горький жизненный опыт, она утратит веру в себя, и тогда, я думаю, она уже не выйдет за Барни. Не станет его обманывать, не захочет признаваться ему в своей слабости. Не знаю, может, все на самом деле не так. Я вообще-то плохо разбираюсь в человеческих характерах, но, как бы то ни было, я всеми правдами и неправдами постараюсь помешать нашему донжуану заморочить ей голову. Вряд ли моему сердцу грозит какая-то опасность. Мне не впервой, я справлюсь.

Она громко рыгнула и постучала себя по груди.

– Святители небесные! Все это жаркое!

– Надеюсь, у тебя получится, Вуди, и Фредерика скажет тебе спасибо.

– Я не нуждаюсь в благодарностях, – спокойно ответила Вуди.

Эстер подняла глаза на полную, жизнерадостную и довольно заурядную с виду подругу и сказала ласково:

– Да, дорогая, я это заметила.

Глава III

Когда утром после мощного налета видишь, что мир остался прежним, это кажется чудом. Эстер, кутаясь от холодного утреннего воздуха в плащ-накидку на красной подкладке, шла по парку вместе с Вуди.

– Смотри, вон там, в поле, появилась новая воронка. Наверное, от той бомбы, что упала около десяти. А мне казалось, что взрыв был гораздо ближе.

– Связка из трех, – спокойно заметила Вуди на привычном для живущих под бомбежками жаргоне. – Там дальше, в парке упала еще одна… Видишь, где просвет среди деревьев? Еще немного левее, и угодила бы в кухню-столовую. Вот бы их всех там тряхнуло!

Перелом голени был приятно удивлен, увидев Эстер утром в палате.

– Доброе утро, сестрица. Что-то я вас раньше тут не замечал.

– А я вас замечала, – с улыбкой сказала она, подходя к пациенту с влажной фланелевой салфеткой в руках. – Вчера, когда вас выкатывали на каталке из операционной. Вы не обратили на меня внимания.

– Не может такого быть, – ухмыльнулся больной.

Приятный молодой человек, стройный, светловолосый, с яркими голубыми глазами… Как правило, Эстер было ужасно скучно общаться с положительными молодыми людьми, но она распознала в нем нечто особенное.

– Как вы себя чувствуете?

– Не так уж плохо для семи часов утра. Мне сказали, что у меня перелом большой и малой берцовых костей. Вы можете объяснить, что это значит?

– Это значит, что вы сломали лодыжку. Теперь вашу ногу поместили в вытяжку, чтобы развести осколки и дать им правильно срастись. Проведете в таком положении несколько недель, потом вам наложат гипс, и вы сможете передвигаться на костылях, а когда нога окрепнет, гипс снимут. Выздоровление, конечно, займет довольно много времени, но бывают вещи и пострашнее.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Вы все это говорите, только чтобы меня утешить?

– Я никогда не говорю «только чтобы». Дайте мне другую руку.

– Хотите подержать меня за руку? – с улыбкой спросил пациент.

– Только чтобы помыть ее. И не пытайтесь флиртовать со мной – я этого не люблю! – Эстер резко опустила рукав его пижамы.

– Прошу прощения, – сказал он удивленно и немного обиженно.

Она посмотрела на его одежду, сложенную в шкафчике, и стоящие снизу туфли, которые хоть и пострадали от обломков, но все же сохранили красивый темно-коричневый цвет, который бывает только у дорогой кожи.

– Вы гражданский?

– Нет. Я годен к несению военной службы на флоте. Просто приехал домой на побывку и помогал на своей старой работе.

Эстер не стала спрашивать, что это за работа, однако слово «домой» привлекло ее внимание.

– Вы живете в Геронсфорде?

– Неподалеку. Знаете большую пивоварню возле Годлистоуна?

– Вы хотите сказать, что вы пивовар? – со смехом сказала она.

– Вообще-то да, а что вас удивляет?

– Просто вы не похожи на пивовара, вот и все.

На его губах мелькнула ироническая улыбка.

– По-вашему, я смахиваю на гомика?

Живя замкнутой жизнью в маленькой квартирке вместе с матерью, Эстер не привыкла общаться с мужчинами на равных, не умела распознать добродушного подтрунивания. Смутившись, она немного неуверенно ответила:

– Нет, конечно. Я привыкла считать, что пивовары – это здоровенные мужчины с мускулистыми руками и красными носами.

– Не знаю, как насчет мускулистых рук, – сказал перелом лодыжки, бросив взгляд на обтянутый рукавом больничной сорочки мощный бицепс, – но красный нос – это только вопрос времени. Впрочем, я, можно сказать, предводитель пивоваров. Я владелец пивоварни.

– Понятно.

– Так что если вдруг захотите хлебнуть бесплатного пивка…

– Вообще-то я не очень люблю пиво, – извиняющимся тоном произнесла Эстер.

– Жаль, – ответил перелом лодыжки. И тихо добавил: – В будущем вам предстоит столкнуться с ним в больших количествах.

Старшая сестра дневной смены торопливо вышла из закутка, где принимала дела у напарницы, дежурившей ночью.

– Как идут дела? – поинтересовалась она у Эстер.

– Все в порядке, спасибо.

– Вы не забыли, что у восьмого номера в половине десятого операция?

– Да, помню.

– А потом перелом бедра.

Сестра подошла к угловой кровати. Ширмы, закрывавшие ее ночью, были уже раздвинуты.

– Доброе утро. Как ваше самочувствие?

– Ночь была ужасна, – ворчливо ответил больной, с трудом разлепив набухшие веки.

– Ваша фамилия Хиггинс?

– Да, правильно, – ответил он, – а кого интересует моя персона?

– Нас всех интересует. Мы не смогли вчера выяснить. Вы работаете почтальоном?

– Работал. Теперь, похоже, уже не смогу.

– Глупости какие, конечно, сможете, – уверенно заявила старшая сестра. Перед тем как возобновить обход, она повернулась к Эстер: – Похоже, он совсем пал духом. Поговорите с ним насчет предстоящей операции. И еще, я думаю, полиция уже оповестила его жену. Если она придет, попросите посидеть с ним, пока его не заберут на стол.

– Хорошо, сестра.

– Было бы неплохо, если бы вы оставались в операционной, а потом отвезли его обратно. Кстати, перед ним будет операция на двенадцатиперстной кишке. Не хотите посмотреть? Вы когда-нибудь видели операцию на брюшной полости?

– Нет, никогда, сестра, я бы посмотрела.

– Отлично. Две других сестры в палате вполне смогут вас на час отпустить. Можете забрать Хиггинса в операционную пораньше. Тогда он не будет своим унылым видом расстраивать остальных, и, кроме того, вы отделаетесь от его жены, если она будет вам тут мешать.