Владимир Колычев - Невеста мафии Страница 6

Или он сам по себе был трусоват, или на него подействовал мой внушительный, в общем-то, вид – метр восемьдесят рост, и в плечах бог не обидел. Ну, и голова у меня тоже лысая, вернее, обритая, отчего и без того мощный на вид лоб мог показаться таранной частью боевой галеры. А боднуть я мог очень даже больно.

– Будь, говорю, проще, – тем же тоном сказал я, резким движением скинув его руки со своих плеч. – И люди к тебе душой потянутся, а не кулаком… В морду хочешь?

– Да ты хоть знаешь, кто я такой? – истерично взвыл жлоб.

– И знать не хочу. А в морду дам. Если не свалишь.

– Твое счастье, что рука у меня болит!.. Да я тебя одной левой!..

Он снова попытался схватить меня за грудки, но так же, как и в прошлый раз, оставил это намерение. Его сведенные судорогой ладони снова коснулись моих плеч, и это вывело меня из себя. Бить его я не стал – просто толкнул в грудь.

Веса в нем было не меньше ста килограмм, но даже несильный толчок смог сдвинуть его с места. Он подался назад, споткнулся о тротуарный бордюр и в попытке восстановить равновесие влез на середину клумбы под окнами дома. И в это время откуда-то сверху раздался чей-то истошный вопль.

Я высоко задрал голову и увидел барахтающегося в воздухе человека. Он отчаянно махал руками в тщетной попытке остановить свободный полет, но сила тяжести неумолимо тащила его вниз и, как мне показалось, прямо на толстяка. Тот уже обрел равновесие, но пока еще не сообразил, какая опасность угрожает его жлобскому существованию.

Он два раза пытался схватить меня за грудки, но так и не смог этого сделать. Зато я без всяких тормозов цепко взял его за лацканы пиджака.

– Да я! Тебя!..

Если толстяк взывал на меня кары небесные, то в самую пору самому было выходить из-под их удара. Сам он этого сделать не мог – в силу, а точней, в бессилии своей физической и умственной немощи. Поэтому я, схватив его за грудки, с силой потянул на себя. Шаг назад и в сторону, инерционный проброс жертвы мимо себя… Подножку я ставить не стал: и не хотел, и времени на это не оставалось.

Толстяк вылетел с газона на тротуар. Я не видел, как он врезался в передок своего джипа, но услышал гулкий шлепок, с каким он обнял капот машины. Спустя мгновение под визг сработавшей сирены на то место, с которого я только что сдернул жлоба, на газонную траву глухо шмякнулась жертва свободного падения.

Сила тяжести – это наше все. Без нее человек не смог бы ходить, выращивать хлеб, строить и созидать. Да что там – без всемирного тяготения человечество в один мах превратилось бы в многомиллиардное летающее стадо, нас бы пачками уносило в радиоактивную ледяную мглу космоса. Сила тяжести для нас – больше чем друг. Но в то же время она страшней, чем самый лютый враг. Достаточно было увидеть, как безжалостно шарахнула она о землю тело несчастного. Этот ужасный хруст костей, звук, с которым в один миг лопнули его внутренности.

– Ничего себе покурить вышел, – растерянно пробормотал я и непроизвольно провел рукой по своей лысине, как будто прилаживал вздыбленные волосы.

Человек безжизненно лежал на боку. Одна рука отброшена в сторону, другая примята телом, левая нога сломана была так, что на месте коленки, пронизав ткань трикотажных треников, торчала сломанная и окровавленная кость. Скрученная с шейных позвонков голова была вывернута за спину; из уха под смятую нижнюю половину лица струйкой стекала кровь.

А за спиной продолжала выть сигнализация. И до толстяка только-только стала доходить суть происходящего.

– Да я… Тебя…

Возмущение в его всхлипах становился все жиже, а страх – все гуще.

– Это что такое? – жалко пробормотал он.

Я даже не теплился желанием объяснять ему, кто сейчас мог распластанно лежать под этим, отнюдь не легковесным, телом. И времени на это не было, и язык присох к нёбу.

Я еще не знал, что за человек разбился насмерть на моих глазах, но рука инстинктивно полезла под куртку, один палец рефлекторно сщелкнул с кобуры ремешок фиксатора, два других подцепили рукоять пистолета. И только когда «макаров» со всей основательностью лег в мою ладонь, я догадался задрать вверх голову и посмотреть, откуда этот человек мог вылететь.

Двенадцать этажей, одиннадцать балконов надо мной. Первую полудюжину можно отбрасывать смело. Разумеется, в лепешку можно разбиться и с высоты седьмого этажа, но я видел, с какой высоты летел доморощенный Икар. Сейчас, наспех проанализировав кадры из оперативной памяти, я мог сказать, что это был как минимум девятый этаж… А гражданин Берестов, кстати сказать, жил в сорок второй квартире. А это десятый или даже одиннадцатый этаж…

Гражданин Берестов!

– Эй, ты чего? – пугливо шарахнулся от меня толстяк.

Наверное, я выглядел устрашающе. В глазах вспыхнули проблесковые маячки милицейской сирены, взрывная энергия швырнула меня в сторону подъездной двери, а чего стоил звонкий лязг, с каким я передернул затвор пистолета. Впрочем, сейчас мне было абсолютно все равно, как реагирует на меня жлоб. Лишь бы только в спину не выстрелил, что вряд ли…

Но все же мне пришлось вернуться к нему. Дверь в подъезд была закрыта на замок, открыть который можно было только с помощью кода или ключа «Тайч-Мемори».

– Иди сюда, придурок! – гаркнул я в его сторону.

Можно было наставить на толстяка ствол пистолета, но, в отличие от него самого, в своем собственном разумении я слыл человеком воспитанным, поэтому предъявил ему служебное удостоверение, и даже в развернутом виде.

– Капитан Петрович! Уголовный розыск!

Красные корочки подействовали на него, как солнечный свет на упыря-вампира. В горстку пепла он не превратился и даже лицо не стал закрывать, но к своей машине испуганно попятился.

– Дверь, говорю, открой!

– Я… Я не могу… – отступая, растерянно мотнул головой толстяк. – Я не знаю, как…

Я мог бы нагнать его, хорошенько тряхнуть, чтобы вытрусить из него страх. Но какой в том толк, если у него нет ключей от дверей?

Вопрос, что делает он во дворе чужого для него дома, мне в тот момент в голову не приходил. Возможно, я бы и задался им, если бы дверь вдруг не открылась изнутри. Мимо меня гордо пробежал пуделек в клетчатой жилетке, за ним, вперевалку ступая, прошла грузная женщина лет пятидесяти.

Я не стал ждать, когда собачница заметит труп своего соседа. Если надо будет, я пообщаюсь с ней позже, а сейчас мне нужно было спешить наверх, в квартиру, которую столь нехарактерным для людей способом только что покинул жилец. Или, вернее, нежилец.

Сколько помню себя, всегда занимался спортом. Гимнастика, бокс, самбо. Уважал тяжелую, но терпеть не мог легкую атлетику, а если точней, то все, что связано с бегом. На татами, на ринге с дыхалкой все в порядке, а начинаю бежать, все – как будто сердце из груди вынимают. То же самое и с преодолением высоты. Горный туризм – пожалуйста, здесь я как рыба в воде. Но стоит мне начать восхождение на время, дыхалка начинает хватать меня за горло и тащить вниз. И сейчас я бы мог забраться на двенадцатый этаж пешком, но только медленно, не торопясь. Но беда в том, что нужно было спешить, и мне пришлось делать над собой усилие, чтобы не соблазниться лифтом.

По своему и чужому опыту я знал, что наемные убийцы, читай, профессионалы, как правило, не пользуются лифтом, покидая место преступления. Именно поэтому и боролся с самим собой, один за другим и быстро преодолевая маршевые пролеты. Задача усложнялась тем, что мне приходилось глушить тяжелое дыхание, чтобы оно глухим пыхтеньем не прорывалось наружу. И еще часть энергии уходила на то, чтобы смягчать мою поступь.

Я шел тихо, хотя уже на восьмом этаже мне стало казаться, что сердце чересчур уж шумно бьется в груди. Именно в это время откуда-то сверху послышались торопливые шаги. Судя по их частоте, навстречу мне спускались два человека.

На какое-то мгновение я замер, а затем быстро и бесшумно, как мне хотелось бы думать, спустился на площадку восьмого этажа. Притаившись в сумеречном пятачке меж двумя квартирами, навел пистолет на лестничный пролет, по которому вот-вот должны были проследовать двое.

Они были уже на площадке между восьмым и девятым этажом, когда послышался сигнал, с каким портативная рация сообщает о поступлении вызова. И тут же мое ухо уловило характерный щелчок и шипение в эфире. Затем я услышал и голос:

– Да… Мент?!. Понял!

А голос знакомый. Если я не ошибался, то в нескольких метрах от меня находился тот самый Шрам, за которым я и охотился. От предстартового волнения спина у меня покрылась «гусиной кожей», лоб слегка взмок, но ладонь, которая сжимала рукоять пистолета, оставалась сухой – верный признак, что с моими нервами все в прядке.

В тот момент мне было все равно, кто предупредил преступников об опасности. Но мне очень не понравилось, что они повернули назад. Я мог бы дождаться, когда они пройдут мимо, покажут мне спины, тогда можно было бы задержать их самому или как минимум поставить к стенке и держать на прицеле до прибытия наряда. Но ситуация изменилась, и теперь я вынужден был покинуть нагретое гнездышко и вылететь вслед за стервятниками.