Сергей Донской - Воровская свобода Страница 6

Глава 4

И начался еще один бесконечный, унылый день в жизни заключенных лагеря особого режима. На завтрак дали кашу именуемую зэками «полиэтилен» — безвкусную, бесцветную и не утоляющую голода. Потом отряды построили и погнали на работу.

В лесу было сыро и неприветливо. Кричали вороны. Ноги скользили по толстому ковру хвои. Когда раздали инструменты, Буравчик в лихо расстегнутой куртке подкатил к Роману и спросил:

— Воля, решишь задачку?

— Задачку? — Роман оглянулся на Буравчика. — Ну, давай свою задачку, попробую.

— Представь, что ты убегаешь от медведя. Видишь в лесу две бочки. Одна с дерьмом, а другая с медом. В какую ты прыгнешь?

— Не знаю, — Роман пожал плечами, понимая, что в задачке должен быть подвох.

Увидев, что Буравчик о чем-то бедует с Романом, Моня подобрался поближе и спрятался за деревом. Его утиный нос, казалось, шевелился и принюхивался к беседующим, нервно подрагивая от возбуждения.

— Проиграл, — заржал Буравчик. — Значит, следующую дачку отдашь мне. В смысле, передачку.

Роман нахмурился:

— Не понял.

— Ты сам согласился, что решишьза дачку. Не решил, значит, должендачку. Но я тебя прощаю, все-таки мы с тобой кореша. — Буравчик похлопал Романа по спине.

— Ладно, кореш, а какой правильный ответ?

— «Дальше побегу», — Буравчик снова засмеялся.

Роман закурил и посмотрел на небо: на солнце наплывали густые облака.

— Скоро дожди начнутся, совсем хреново станет. Так что, Буравчик, вовремя ты выходишь. Завидую тебе.

— Ты подумал над моим вопросом?

Буравчик плюнул на грязные ладони и вытер о штаны, но у него никак не получалось оттереть липкий древесный клей.

— Подумал. Тут сложность есть: к Тамаре просто так не подъедешь. Да и охрана у нее, наверное, новая. — Совсем рядом заработали бензопилы, Роману пришлось кричать, чтобы Буравчик услышал его. — Не представляю, как ты подберешься к ней.

Буравчик посмотрел на него заинтересованно:

— Так она просто богатая или очень богатая?

— У них с сестрой Варей сеть спортивных клубов и завод. Так что — да, они очень богаты.

— Где живут?

— Да всего в сотне километров отсюда, в Сибири.

— Слушай, ну сам бог велел! Ты что, на волю не хочешь, Воля? — Буравчик усмехнулся своему каламбуру.

— Хочу, кореш, больше всего на свете хочу!

Думая об одном и том же, Роман и Буравчик молча докурили оставшуюся сигарету. Моня, прятавшийся в пяти шагах от них, почесал свои небритые щеки и, ссутулившись, потрусил прочь. Услышав шорох, Роман повернул голову, но увидел только скрывшуюся в лесу фигуру.

— Кто это был? — спросил он у Буравчика.

— Думаешь, нас кто-то подслушивал? — Буравчик посмотрел туда, куда смотрел Роман, но Моня давно скрылся из вида.

— Надеюсь, что нет. — Роман потушил окурок о ствол и бросил под ноги. — Давай работать. Завтра договорим.

Буравчик принялся спиливать ветки с лежащего дерева, думая о том, как добраться до Тамары. Он не знал пока, как это удастся сделать, но знал, чего хочет от нее. Он понимал, что надежда на ее заявление в суд очень невелика. Поэтому он хотел заставить ее заплатить Роману, как человеку, который спас ей жизнь. Дружба дружбой, но и о своем интересе он, конечно, тоже не забывал.

Сегодня у отряда Романа был банный день. На зоне это не такое простое и приятное мероприятие, как на воле. Попав в банное помещение, сначала нужно найти тазик. Их мало, поскольку все растаскиваются по отрядам. Затем, когда таз освободится, его нужно помыть, а для этого надо отстоять очередь. Вода течет очень тонкой струйкой, поэтому быстро времени это занимает много. Напряжение растет и катится, как снежный ком, вокруг слышна ругань и хорошо, если купание обходится без членовредительства.

Отдельно от всего отряда, окутанный клубами пара, сидел Гренадер со своими ворами. У них всего хватало: и воды, и тазиков. На этой территории никто даже помыслить не мог о крысятничистве.

Перед Гренадером, похожим на римского императора, закутанного в тогу, стоял Моня, прикрывшись то ли разорванной простыней, то ли наволочкой.

— Ты адрес узнал? — глядя куда-то в сторону, спросил Гренадер у Мони.

— Нет, они об этом пока не говорили.

— А ты уверен, что они в хате еще не перетерли?

— Уверен. Воля сказал, мол «Завтра поговорим, Буравчик».

— Ну, смотри, Моня. — Глаза Гренадера сверкнули, словно волчьи. — Если прощелкаешь адрес — меня не колышет, где ты его возьмешь. Ты понял меня?

— Понял, — ответил Моня, потупившись.

— Буравчик через неделю откинется, так что ходи за ним, как тень. — Гренадер плеснул себе в лицо холодной воды. — Фу, хорошо! — Он поднял глаза на Моню. — Ну, что стоишь, как вкопанный? Свободен!

Заискивающе склонив голову, Моня заскользил по мокрым полам вглубь бани, пока не скрылся из виду за завесой горячего пара.

Роман стоял в очереди с грязным тазиком, чтобы помыть его. Очередь не двигалась, потому что какой-то умник впереди занялся стиркой.

— Ну, давай шевелись! — несмело крикнул полный коротышка куда-то неопределенно вперед.

— Все хотят искупаться! — подключился рыжий веснушчатый парень, больше похожий на ботаника, чем на зэка.

— Кто тут вякает? — Здоровый бугай оставил стирку и неспешно подошел к возмущавшимся. — Это ты сильно торопишься? — Бугай ткнул рыжего пальцем в грудь.

— Я, как и все здесь собравшиеся, хочу искупаться. В порядке очереди.

— Хочешь, я подскажу тебе, где краны свободные и очереди нет? — Бугай кивнул подбородком туда, где мылись петухи.

У каждого петуха был свой тазик, свой кран, и никто никого не торопил. Банный день был для них приятным еще и потому, что сегодня они могли себя обеспечить куревом и чаем на всю неделю. Они отходили за специальную занавеску со всеми желающими. К концу дня петухи тяжело передвигали ноги и старались не разговаривать, потому что челюсти сводило от усталости. Рыжий увидел, как очередной петух пошел за ширму с толстяком в наколках.

— Нет, я готов подождать, — напряженно ответил рыжий, переминаясь с ноги на ногу.

— А то я могу устроить, что ты на следующей неделе будешь без очереди мыться. — Бугай окинул наглым взглядом рыжего с ног до головы. — Попаришься, а заодно и чай с сигаретами заработаешь.

— Нет, я не хочу. — Рыжий боялся смотреть в глаза бугаю и искал поддержки у коротышки. Но коротышка отвернулся и завел разговор со стоящим рядом зэком, словно пять минут назад он ничего не кричал.

— Если кто-то захочет мыться без очереди, то обращайтесь, не стесняйтесь. Я помогу. — Бугай окинул очередь пристальным взглядом и усмехнулся. — Вижу, пока желающих нет. Значит, я пошел стирать?

Он снова посмотрел на стоящих, но все опустили глаза в пол, чтобы не встретиться взглядом с бугаем. Бугай неторопливо вернулся к своему тазику и снова принялся за стирку.

К Роману, наблюдавшему за этой сценой, бесшумно подошел Ленин и хлопнул по плечу:

— Воля, пойдем, со мной.

— Куда?

— Ну, разговор есть, раз зову. Не дрейфь.

— Я не дрейфлю.

Роман послушно пошел за Лениным. Пока он шел за ним, он понял, что такую кличку Ленин получил не только за клиновидную бородку, но и за ранние залысины. Пробравшись сквозь множество голых тел и клубы пара, Ленин привел Романа к лавке, на которой сидел Гренадер со своей свитой.

— Здоров, Воля! — дружелюбно поздоровался он.

— Здорово, Гренадер. — Роман пожал протянутую руку.

— Ты присаживайся, у нас места на всех хватает. Не должен правильный пацан в очереди полдня стоять, чтобы помыться. Это пусть они ждут. — Он указал на очередь мужиков. — Те, кто привык в стаде жить.

Роману дали тазик и освободили место на лавке. Он послушно сел и, глядя на остальных, стал тоже намыливаться.

— Что, чифирчика сегодня попьешь с нами?

— Гренадер, я еще не готов дать ответ, — сказал Роман, чувствуя, как у него в желудке разливается холод и замирает сердце.

— Тихо, тихо. — Гренадер поднял ладонь, давая понять, что сейчас не хочет слушать объяснения Романа. — Я ж сказал — думай. Я тебя не тороплю. А пока просто так с нами посидишь, пообщаешься. Или тебе, может, неприятна наша компания?

— Приятна, — поспешил заверить Роман, надеясь, что в его голосе не будет слышна фальшь.

— Вот и славно. Значит, будем получать, так сказать, обоюдное удовольствие. — Гренадер хрипло засмеялся, и его смех поддержали остальные.

В эту ночь Роману не спалось не только от выпитого вечером чифира, но и от разных мыслей, приходящих в голову. Он чувствовал, что что-то неладно, раз воры ему такую честь оказывают. Конечно, ни лохом, ни сукой, ни петухом он не был. Роба у него всегда была чистой, подворотничок свежим, сапоги начищенными. Роман знал, что зэки видели в нем человека, привыкшего следить за своим внешним видом. На зоне нельзя рассчитывать на уважение, если ты не следишь за собой. Правильный пацан никогда не должен опускаться до уровня грязных чушек. Но Роман понимал, что этого не достаточно для того, чтобы заслужить благосклонность воров.