Элмор Леонард - Большая кража Страница 6

— Отличный денек, — сказал Райан.

Писарро, не оборачиваясь, спросил через плечо:

— Сколько там?

— Отличный денек, — повторил Райан.

Всего набралось семьсот семьдесят долларов, грех жаловаться. Учитывая квалификацию своих помощников, Райан мог сказать, что дело удалось провернуть легко и гладко. Сумма казалась ему в каком-то смысле знаком удачи: семьсот семьдесят.

Он отсчитал из пачки две сотни и со словами «Это Фрэнку» протянул их Билли Руису, но вдруг отдернул руку и задумался, после чего решительно располовинил эту сумму. Билли послушно передал Фрэнку Писарро сто долларов. Тем временем Райан отсчитал еще двести долларов и протянул их Билли:

— Это тебе.

— Эй, — донесся голос Писарро, который, разложив деньги на руле, пересчитал их. — Это что — моя доля?

— Твоя, — ответил Райан.

— Что-то маловато. Сколько у вас всего?

— Семьсот.

— А мне, значит, только сотня? Ни хрена себе!

— Столько полагается тому, кто отсиживался в машине.

— Да ты что, парень! Я ведь тебе говорил — я задолжал Камачо четыре с половиной сотни.

— Я помню, — кивнул Райан. — Ты говорил.

Билли Руис недобро посмотрел на него. Райан почувствовал это и взглянул на костистое желтоватое лицо с неподвижными, широко раскрытыми глазами.

— Я не отсиживался в машине, — сказал Билли Руис.

— Ты недоволен?

— Мы с тобой все делали вместе, от начала до конца.

— Может, скажешь, что и без меня бы обошелся?

Руис ничего не ответил, отвернулся и уставился на дорогу. Райан посмотрел на остававшуюся у него в руках пачку денег, стараясь при этом не упускать из виду Билли Руиса. Вот ведь тупой ублюдок; ему бы только огурцы и собирать. Да он бы в одиночку и близко к этому дому не подошел. А о том, чтобы провернуть такое дело, нечего даже и мечтать. Его послушать — где он только в жизни не бывал, чего только не делал! И пьет-то он больше всех, и баб у него было столько, что на целый батальон хватит, а посмотришь на него — и блевать тянет. Штаны того и гляди с задницы свалятся. И ведь бесполезно объяснять, каким уродом он выглядит. Двух слов связать не может, а строит из себя хрен знает что.

Райан молча вытащил из пачки две двадцатидолларовые купюры и одну десятку и вложил в руку Руиса. Тот посмотрел на него своим пустым взглядом, потом глянул на деньги и ухмыльнулся. Он был доволен. Пятьдесят баксов. «Черт возьми, урвал полсотни и счастлив», — подумал Райан.

Что думает по этому поводу Писарро, Райана не интересовало. Он считал, что расплатился с обоими по справедливости. А через несколько минут он распрощается с ними раз и навсегда.

Кое-какие выводы на будущее стоит из этого сделать. Нельзя допускать всякую шушеру до дележа добычи. Сам, впрочем, виноват: нечего было с такими связываться. Теперь надо забыть их, как дурной сон. «Вспомни свое старое правило, — сказал себе Райан. — Сделал дело — намотай на ус, что́ вышло неправильно, а об остальном забудь».

— Смотри, вот то место, о котором я тебе говорил, — воскликнул Билли Руис. Он перебрался поближе к переднему сиденью и показывал на обочину слева. — Видишь площадку для гольфа? А там… — он сделал паузу, выжидая, пока машина минует небольшой перелесок, — наверху, куда уходит дорога, видишь указатель?

Указатель был выполнен в старом английском стиле — в виде выкрашенной зеленой краской доски, свисающей на цепях с двух столбов. На доске крупными белыми буквами было выведено: «ПОНТЕ», а ниже помельче: «Частная собственность».

— Вспомнил, что я тебе рассказывал? — не унимался Билли Руис. — То самое местечко. Там живет народ с такими бабками — мало не покажется. Ты бы только видел, какие у них дома понастроены — настоящие дворцы. Черт возьми, тот, что мы сегодня обнесли, рядом с ними просто курятник.

Райан посмотрел в ту сторону, куда указывал Руис, через заднее стекло. От шоссе действительно уходила в сторону подъездная дорога.

— Вы там уже были?

— О чем и говорю, — ответил Билли Руис. — Еще в прошлом году туда сунулись — чтобы осмотреться, — так нас живо оттуда поперли.

— Кто это вас попер?

— Не знаю. Какой-то хрыч в форме. Мы и свалили, чтобы не привлекать внимания.

— Полицейский?

— Вроде бы охранник. Там, на въезде, у него маленький домик. Он нас и выпер. А если как-то его обойти — так там просто золотое дно.

— Не знаю, — сказал Райан. — Надо бы посмотреть.

— Я тебе говорю: только бери.

— Если ты так считаешь…

«Да пошел ты на хрен», — подумал Райан. Он посмотрел вперед. Через каких-нибудь две-три минуты он наконец избавится от этой деревенщины. «Остановимся на перекрестке — возьму рюкзак и свалю от них куда глаза глядят». Впрочем, нет: оставался еще один, последний штрих.

Он подождал, пока позади останутся дешевые мотели на окраине Женева-Бич, яркие вывески «Гольфа Пат-Пат» и «Молочной королевы», а впереди покажутся первые городские кварталы, магазины и светофор на перекрестке. Справа появился супермаркет «IGA».

— Слушай, — обратился Райан к Писарро, — ты супермаркет видишь?

— Так он же закрыт, — ответил Писарро.

— Сам знаю. Ты, главное, это место хорошенько запомни. — Слева мелькнула вывеска бара «Пирс», какое-то белое здание и несколько ангаров для катеров. «Может, выпить здесь пару пива, — подумал Райан. — И пожрать бы не мешало». В любом случае часам к девяти вечера он доберется до Детройта.

— Останови-ка, — неожиданно сказал он Писарро.

— На кой черт?

— Я выхожу, — сказал Райан.

— Парень, да ты что? — обернулся к нему Билли Руис. — Как это выходишь? Мы же с тобой столько дел собирались провернуть.

Они подкатили к пересечению Прибрежного шоссе с Главной улицей, и Писарро пришлось сбавить скорость на красный свет. Райан тем временем отдавал последние указания:

— Объедешь этот квартал и вернешься к супермаркету с задней стороны. Там где-нибудь наверняка будет гора всяких коробок, ящиков и мусора. Там и выброси нашу коробку. Понял? Только там.

— Послушай, — сказал Писарро. — Что это вдруг ты сваливать надумал? Мне, между прочим, кучу бабок надо отдать, да и заработать бы немного не мешало. Мы навели тебя на выгодное дельце, а ты сливки снял и теперь соскочить вздумал. — Он остановил фургон под светофором.

Билли Руис тоже стал уговаривать:

— Ну куда ты сейчас потащишься? Ведь мы такие дела можем хоть каждую неделю проворачивать.

— Вот и займитесь этим вместе с Фрэнком, — сказал Райан. Он открыл заднюю дверцу и, прихватив рюкзак, вышел.

Билли Руис высунулся из машины:

— Да подожди ты! Давай посидим где-нибудь и все обсудим.

— Побереги пальцы, Билли, — сказал Райан и захлопнул дверцу. Пересекая улицу к бару «Пирс», он слышал, что Писарро что-то ему кричит, затем донесся знакомый хриплый гудок, потом еще один… Но он не оглянулся. «Нет, ребята, сказано — сделано. Я и так с вами слишком задержался».

— То есть как это — забрал у тебя ключи? — спросил Боб-младший.

— Забрал — и все, — ответила девушка. — Так что «мустанг» на месте, а завести его я не могу.

— Наверное, из-за того, что случилось на прошлой неделе.

— Подумаешь, — сказала девушка.

— Он не хочет, чтобы у тебя опять были неприятности.

— Прямо поражаюсь, как ты даже в его отсутствие умудряешься лизать ему задницу.

— Ну, знаешь… — Боб-младший оборвал себя на полуслове. — В конце концов, это его машина.

— А вот и нет! Она записана на мое имя. Я это сама проверила, Ваня.

— Так ведь это он ее тебе подарил.

— Подумаешь! Облагодетельствовал.

— Когда у тебя суд?

— Понятия не имею. Кажется, в следующем месяце.

— Говорят, у одного из этих ребят серьезная травма.

— Ничего хорошего, — согласилась девушка.

— Хотя, если разобраться, сам и виноват.

— Конечно, — подтвердила девушка.

Боб-младший устроился поудобнее в белом шезлонге и сказал:

— Слушай, иди сюда. Чего в доме торчать? — Его слова относились к девушке по имени Нэнси, которая с начала июня жила в доме мистера Ритчи. — Отдохни немного.

— Сейчас, только возьму свитер.

— Принеси и мне что-нибудь.

— Смеешься, что ли? Одежды Рея на тебя не налезут.

— Я шучу, мне и так тепло.

Боб-младший повернулся и проследил взглядом за тем, как Нэнси идет по веранде к стеклянной двери в дом. Возможно, в ней и было фунтов десять лишку, но, черт побери, она на редкость хороша: маленькая и крепенькая, в белых шортах и полосатом топе, не столько скрывавшем, сколько подчеркивавшем достоинства ее фигуры. Когда она наклонялась, вырез топа соблазнительно приоткрывал изрядную часть ее бюста. Нэнси, конечно же, прекрасно об этом знала. Провожая ее взглядом, Боб-младший заметил, что, войдя в стеклянную дверь, она повернула налево, в сторону кабинета, где находился бар. Может, и выпивку принесет?