Кристи Крейг - Не трожь Техас! (ЛП) Страница 6

– Я в доле, – встрял Хуан. – Ставлю двадцатку.

– Нас тут работа ждет. – Тони – профессионализм в действии – направился поговорить с подозреваемой.

– Ты в игре? – постукивая ручкой по блокноту, поинтересовался Кларк.

– Серьезно хочешь отыграть свои деньги? – Зазвонил телефон Далласа. Он проверил номер. Остин.

– Да ладно тебе, – поддразнил Кларк. – В покере ты от моих денег нос не воротишь.

Даллас кивнул.

– Двадцатка? – спросил Кларк.

– Отлично. – Отойдя, Даллас ответил на звонок. – Что стряслось?

– Я чертовски хорош, – отозвался Остин.

– Что? Раздобыл еще один клоунский парик? – поддразнил Даллас и повел плечами, снимая напряжение, которое ощутил, вернувшись на одну сцену с полицией.

– Я нашел девушку, с которой, по словам Нэнса, тот беседовал в ночь ограбления. Она по сей день бегает в Оук-парке. Нэнса вспомнила, подтверждает его историю. Сказала, что они болтали добрых двадцать минут.

– Обалдеть, – пробормотал Даллас. – Она готова пойти в полицию?

– Сказала, что готова. У меня ее данные. Мы спасаем парнишку. Проклятье, классное ощущение.

– Черт, да. – Ощущение триумфа стеснило грудь Далласа. В глубине души он знал – полностью невиновность Нэнса это не доказывало. Прокуроры будут спорить, что у Нэнса было время добежать от магазина до парка, но зато у его адвоката появятся зацепки.

На стоянку, мигая и завывая сиреной, въехала машина неотложки. Очевидно, кто-то не объяснил, что в данном случае экстренная помощь не требовалась.

– Ты где? – спросил Остин.

– Не поверишь, на месте убийства, – Даллас оглянулся на блондинку.

– Это один из способов укрупнять бизнес, – рассмеялся Остин. – Кто умер, и кого несправедливо обвинили?

Осознание долбануло по совести Далласа, отправилось южнее, и он почувствовал, как оно отвесило прямой удар по его яйцам. Он поступил с блондинкой так же, как все поступили с Нэнсом. Как все поступили с ним, Далласом. Черт, он даже поставил двадцатку на ее виновность.

– Проклятье, – пробормотал он.

– Что? – спросил Остин.

– Мне пора. – Даллас отсоединился. Он повернулся посмотреть, как Тони беседует с женщиной. Она поднялась и обхватила себя руками, будто могла развалиться на части. Возможно, это оттого, что она убила собственного мужа, а, может, потому, что ее обвиняли в преступлении, которого она не совершала.

– О Боже! – Блондинка отвернулась от его брата.

Тони снова встал перед ней.

– Я задал вам вопрос.

Блондинка пробежала шагов пять и врезалась прямо в грудь Далласа. Ее отбросило, и он схватил ее за руки, чтобы удержать.

Наполненные слезами по-детски невинные голубые глаза встретились с его, и, по какой-то безумной причине, Даллас мог думать только о том, какой нежной кожи касаются его ладони. Молодые люди, не отрываясь, смотрели друг на друга секунду или две.

– Вы в порядке? – спросил он, читая все виды паники на ее лице.

– Нет. – Она помотала головой, и кудряшки запрыгали вокруг ее лица. Затем она согнулась пополам, и ее вывернуло на кроссовки Далласа.

Он ошеломленно посмотрел на свои рибоки и, прежде чем пришел в себя достаточно, чтобы двигаться, ее вырвало снова – прямо ему на грудь.

Глава 3

Никки лежала на больничной койке и неотрывно наблюдала, как в ее вены закачиваются жидкости и лекарства. Кружилась голова. Пациентка огляделась в поисках своей сумочки – хотела позвонить Эллен, нуждаясь хотя бы в небольшой моральной поддержке, затем посмотрела на часы. Эллен уже закрыла магазин и ушла проводить занятие йогой.

Уйти. Уйти. Слово застряло в голове.

Джека не стало. Джек мертв. Перед глазами промелькнула картинка, как его тело вытащили из багажника. Никки вспомнила кровь, и желудок скрутило.

Наверное, придется купить новый коврик в машину. Когда она в первый раз увидела Джека, скрюченного в ее багажнике, то крови не заметила. Но когда коронер вытащил тело бывшего мужа наружу…

Картинка вспыхнула снова. Желудок угрожал взбунтоваться. Хотя ему уже нечем бунтовать.

С двухсотдолларовым ужином Никки уже давно распрощалась. Сейчас ее донимали лишь пустые рвотные позывы и ощущение, что она умудрилась надорвать легкие.

Джек мертв.

Теперь Никки сомневалась, что послужило причиной недомогания: паника или цыпленок под соусом «Марсала».

Выяснить это означало, перевалит ее и без того выжатый до последней капли банковский счет за тысячедолларовую отметку или нет. Н-да, в свое время она отдала предпочтение страховке с более низкими премиями, но более высокими отчислениями. Никки вообще редко болела. Все просто и ясно – она не могла себе позволить болеть.

Однако в данный момент она больна. Так больна, что ее желудок выблевал все лекарство, заблевал тело ее мертвого бывшего мужа и парня, с которым она столкнулась на автостоянке. Интересно, он коп или простой зевака? Вопрос вертелся в голове, и на несчастную накатила новая волна тошноты. Стиснув пластмассовый розовый тазик, который на случай нового приступа ей вручила медсестра, Никки поборола тошноту.

Закрыв глаза, она припомнила, как незнакомец со стоянки смотрел на нее с высоты своего роста. Его голубые глаза оказались темнее ее глаз, однако темно-каштановые волосы и оливкового оттенка кожа делали их более выразительными – особенно выразительными. И Никки заметила его взгляд, обеспокоенный и почти извиняющийся, даже, когда единственным, кто должен был приносить извинения – явно она. Но Никки понятия не имела о правилах хорошего тона для подобных ситуаций. Прежде ее никогда ни на кого не выворачивало.

Во-первых, она уделала его обувь, а потом… Господи, ей и думать не хотелось о том месиве, что осталось на его футболке.

Или выражении его лица. Или хохоте на заднем плане.

– Не думай об этом. – В мозгу вспыхнуло воспоминание о рубашке Джека – всей той крови.

Мертв. Джек мертв.

– Не думай об этом.

В груди саднило. Никки не испытала никакого трепета, увидев бывшего в ресторане, но почти три года она его любила. Обожала. Ее мир вращался вокруг этого человека, она пыталась сделать его счастливым, пыталась быть той женой, какую он хотел, а он разбил ей сердце.

– Не думай об этом.

– Не думай о чем? – спросил мужской голос у двери.

Раздетый по пояс Даллас припарковался перед офисом, между машинами Остина и Тайлера. Схватив с приборной панели испачканную рвотой футболку, он поспешил в здание. У дверей его встретил Бад – язык наружу, короткое коренастое тело от носа до хвоста виляет от радости при виде хозяина.

– Привет, Бад. – Присев, он погладил пса. – Нет! – скомандовал Даллас, стоило Баду направиться прямиком к его кроссовкам, будто пес учуял что-то аппетитное. Даллас поспешно выпрямился и зашагал в офис, откуда доносились голоса. Бад увязался следом. Пока они шли, его когти стучали по паркету, а нос все принюхивался.

Заглянув в офис, Даллас с порога обратился к партнерам:

– Сделайте одолжение: пробейте Никки Хант и самое основное мне на стол. Затем достаньте адрес ресторана «Веннис», пока я быстро, очень быстро приму душ. – Он встретился взглядом с Остином. – Хорошо поработал над делом Нэнса. С меня пиво.

Тайлер вбил в свой компьютер:

– Никки Хант, иди к папочке. – Он оторвался от экрана. – Что стряслось? Эта женщина тебя без рубашки оставила?

– Не совсем, – признался Даллас. Позже им расскажет, пусть хорошенько посмеются – хотя он не считал этот случай таким уж забавным. Однако когда младший О’Коннор покидал место преступления, парни все еще не могли угомониться. Нахмурившись, Даллас с Бадом на хвосте направился в холл. Дом, милый дом.

Когда Даллас нашел здание и предложил Тайлеру и Остину открыть «Не трожь Техас!» – их собственное детективное агентство – обоих приятелей передернуло от стоимости дома. Даллас же смекнул, что за пятьдесят тысяч сверху часть здания легко превратится в маленькую квартирку.

Шагнув в ванную, он собрался было запустить футболку в стопку с грязным бельем, но, поразмыслив, отправил ее в мусорную корзину. Сбросив кроссовки, поставил их на столешницу, подальше от Бада. Разделся и, не дожидаясь пока потечет теплая вода, прыгнул под душ. Намылился, сполоснулся и схватил полотенце.

Чуть погодя, наполовину одетый, он открыл дверь, ведущую в офисный коридор.

– Нарыли что-нибудь?

– Тут две Никки Хант, – откликнулся Тайлер. – Одна стриптизерша, очень горячая штучка, другая художница и почти такая же горячая. Так которая?

– Ты же понимаешь, за какую мы голосуем? – громко высказался Остин.

Даллас натянул футболку через голову и представил женщину со стоянки. Она была сексапильной, но в том ли духе, что и стриптизерши? Бывают ли стриптизерши такими мягкими?