Владимир Колычев - Русская Вендетта Страница 61

– Ты, бугор, первым взрывай!

Колбас сделал свои три тяги, пустил кумар по кругу. В голове стало еще светлей. И мысли веселые-превеселые. Он снова представил, как Бурлак и Лева будут лежать на асфальте московской улицы с перерезанными глотками. Как бараны… На смех его пробило конкретно. Рядом хватались за животики его пацаны. Им тоже было весело. Один только Качок сидел, как в попу сделанный, в глазах животный страх, губы дрожат. Ему сейчас братки бурлаковские мерещатся или менты. Страшно ему. Но завтра все это пройдет. Возьмет волыну и отправится в Москву по душу Бурлака…

Колбас наводил марафет до поздней ночи. Анаша, морфий… Когда кумар слегка рассеялся, ему захотелось спать. Жужик был вмазан конкретно, какой из него водила. Поэтому пришлось самому садиться за руль… Кое-как Колбас добрался до своей норы в старом двухэтажном доме. «Девятку» он бросил прямо во дворе. Добрался до квартиры, своим ключом открыл дверь, нащупал разъезжающимся взглядом кровать и рухнул на нее всем телом. Вырубился он мгновенно…

Проснулся он в первом часу дня. В голове вместо мозгов звенящий чугун, во рту кошачий сортир, в жилах серная кислота… Но пара кубиков морилки вернет его в струю… Колбас поднялся с кровати, чтобы зарядиться ширяловом, но тут же забыл и про морфий, и про все остальное.

На полу возле двери в луже крови лежал баран с перерезанным горлом. На боку белел лист бумаги. На нем кровью было выведено «Колбас»…

Это был не просто баран, это был сам Колбас. Вчера он хотел зарезать Бурлака и Леву как баранов. Но он всего лишь хотел… А бурлаковские головорезы уже сегодня могли сделать ему кирдык от левого уха до правого. Смогли же они забраться к нему на хату, пока он спал. И еще с бараном… Он бы и сам запросто мог стать бараном…

Колбас представил себя на месте зарезанного животного, и его затрясло. Он с трудом зарядил шприц, еле нащупал вену, ширнулся, но неудачно – целый куб загнал под кожу. Со второй попытки морфий попал в кровь – в голове просветлело, на душе отлегло. И баран на полу не казался уже таким страшным…

Он почему-то был уверен, что напугать его хотел не кто-то, а именно Бурлак. И ведь напугал, зараза… Но сейчас Колбасу уже не было страшно. Бурлаковские всего лишь кочевряжатся, понты кидают. Если бы они не боялись завалить Колбаса, они бы его завалили. А они боятся. Знают, что месть будет ужасной…

Чтобы окончательно развеять остатки навалившегося кошмара, надо было собрать пацанов, обмозговать тему. Сегодня же бригада отправится в Москву работать Бурлака. Уж Колбас шутить не будет, его пацаны будут валить сразу наглушняк…

Успокаиваясь на ходу, Колбас вышел во двор, сделал шаг к машине. И в этом момент небо рухнуло на землю. Так ему показалось, хотя на самом деле все было наоборот. Это его машина в огненных клубах и с грохотом взмыла к небу. Правда, до космоса не достала – на бреющем полете перевернулась в воздухе и грохнулась на землю. Вместе с ней приземлился и сам Колбас. Взрывная волна приласкала, да и страх подкосил ноги…

Страх прижимал его к земле, не давая поднять голову. Колбас прекрасно понимал, что нужно подниматься, хвататься за волыну, чтобы отбить возможное нападение. Бурлаковские пацаны не смогли взорвать его в машине, но у них есть возможность добить его из пистолетов или автоматов. Он должен отбиваться. Но тело как будто парализовало. Да и какой смысл трепыхаться? Если Бурлак выписал лицензию на его отстрел, то смерть неотвратима…

Но все было спокойно. Никто к нему не подходил, не стрелял в голову. Только вот бабки дворовые верещали как оголтелые. Страшно им. Но вместе с тем радость распирает их изнутри. Будет о чем говорить ближайшие недели две…

Взрыв во дворе собственного дома похоронил идею расправиться с Бурлаком. Колбас был пущен в моральный расколбас и мог думать только о том, чтобы поскорей рассчитаться с наехавшей на него братвой. И пацаны больше не хорохорились. Все понимали, что Бурлак может ударить снова, и тогда писец придет всем…

Колбас собрал сход. Он был под кайфом, но мысли мрачные. Ему казалось, что он смотрит на себя и на братву со стороны. Зрелище печальное. Общипанный петух, а вокруг на жердочках мокрые курицы…

Надо было думать, как рассчитываться с Бурлаком. Бабок нужно отдать немерено. А бабок у него не так уж и много. Он умел брать фуры на абордаж, но ему не везло с товаром. То доски какие-то, то удобрения, то краска. С холодильниками, правда, повезло. Кучум помогал с реализацией, но дела шли не так и хорошо, как хотелось бы. От ментов опять же пришлось откупаться – бабки ушли приличные. Теперь вот от братвы откупайся, а у бурлаковских запросы нешуточные…

– А что, если нам в «Привал» сгонять? – спросил-предложил Абрек.

– Зачем? – заинтригованно повел бровью Колбас.

– Да на хрен мы будем бабки за это чертово пиво отстегивать? Надо тех козлов найти, которые товар увели. Мы с них за товар и спросим. Или Бурлаку их сдадим, пусть сам с ними разбирается…

– Дело говоришь, братан! В натуре, чего мы отдуваться за кого-то должны?

Идея Колбасу понравилась. Он было воспарил духом. Но снова спустился на землю. Не так-то просто будет найти братьев-разбойничков. Но попробовать надо… Утром следующего дня он отправился на дело.

В «Привале» все было спокойно. Посетителей нет, только скучающий бармен за стойкой. Колбас подрулил к нему, с ходу схватил его за грудки. Он помнил, как бурлаковский Лева обращался с ним. Теперь была возможность отыграться на ком-то другом…

– А ну, падла, рассказывай, что было здесь неделю назад! – рыкнул Колбас.

– А что было? – в ужасе пролепетал бармен.

– Двух дальнобойщиков на пиво раскрутили.

– Кто? Я?! Зачем их на пиво раскручивать, они же за рулем?..

– Ты чо, дятел, в натуре?! У них пиво было. Восемьсот ящиков. А их какой-то сутик со шмарой развел… Кто у тебя тут плечевыми рулит?

– Да никто не рулит. Сами к мужикам лезут…

– У тебя сейчас мозги сами из ушей полезут! – взревел Колбас.

И с силой шарахнул бармена головой о стену.

– Я тебя, гнида, в последний раз спрашиваю, кто дальнобоев на «Туборг» развел?

– Не знаю, – закатывая глаза, пробормотал парень.

– Ну все, ты меня достал!.. – ядовито прошипел Колбас. – Назар, глянь, там на улице никого нет? Сейчас я эту падлу мочить буду!

Для убедительности он вытащил из-за пояса «наган», взвел курок. Ствол ткнулся бармену промеж глаз.

– В последний раз спрашиваю!

– Я… Я не знаю про пиво… – в ужасе пролепетал бармен. – Но… Но я видел тут одного живчика… Девка с ним была… Она с дальнобоями ушла, на Москву…

– Что за живчик? Сутик?

– Я так понял, что да. Он им телку предлагал… Да, сутик это был… Я его раньше никогда не видел…

– А девку?

– Девку видел… Кажись, видел…

– Так видел или кажись?

– Видел… Давно, правда, с год назад. Только я точно не знаю, может, это и не она… Я у другана своего в Задеревьеве был. Ну, мы гульнули конкретно. Сначала водка, да. Потом на баб потянуло. А у него лахудра знакомая. Так она подругу свою притащила. Сонька ее зовут. Еще та шмара, клейма ставить некуда… Я ее плохо помню, все в пьяном угаре было… Но мне кажется, что это она тогда с дальнобоями укатила…

– Если это была она, тогда считай, что тебе повезло, – пакостно улыбнулся Колбас. – Если нет, считай, что ты труп…

Бармена он забрал с собой, вместе с ним отправился в Задеревьево. Дорога заняла полтора часа.

Городок небольшой. И хреновенький. Химзавод, рабочие кварталы, частный сектор. Братвой здесь и не пахло. Во всяком случае, так думал Колбас, разглядывая скучных и серых прохожих на тротуарах.

Друг бармена жил в панельной пятиэтажке в центре города. Захламленный двор, в подъезде грязь, воняло мочой. Ну, все как обычно…

Хозяин квартиры был дома.

– Кто? – услышал Колбас сиплый голос.

– Степа, это я, Николай! – ответил бармен.

Послышался звук открываемых замков.

– Микола! Сколько лет, сколько зим! – радостно начал Степа и осекся, когда увидел Колбаса и двух его дружков.

Их грозный вид не внушал ему доверия. И вряд ли он хотел впускать их в дом. Но его никто не стал спрашивать. Колбас бесцеремонно затолкал его в глубь квартиры, толпа ввалилась в прихожую вслед за ними.

В хате было чуть-чуть почище, чем в подъезде. Правда, воняло не мочой. В воздухе витал перегарный дух, кухня утопала в клубах табачного дыма. За столом восседала прыщавая и густо накрашенная девица. Пьяная вдрызг.

– Кто такая? – грубо спросил у Степы Колбас.

– Ни фига себе! Это я должен спросить, кто ты такой?

– Счас пулю промеж глаз схлопочешь, узнаешь. На том свете тебе популярно объяснят, кто я такой… Я спрашиваю, как эту сучку зовут? Сонька?

– Да нет, это Ирка… А вам какая Сонька нужна?

– Степа, помнишь, она с Элькой приходила? – напомнил бармен.

– А-а… Так Сонька больше ко мне не приходит. Она сейчас с братвой тусуется, к ней на сраной козе не подъедешь…