Презерватив для убийства - Андрей Воробьев Страница 61

Анохин еще раз вгляделся. Точно, он. И чуть было его не заметил. Действительно, объект сбавил шаг, чуть остановился и внимательно взглянул на окно. Однако, видимо, счел опасения беспочвенными и, прибавив шаг, направился к подъезду.

Можно было спуститься и выстрелить, когда он откроет дверь. Однако Анохину не хотелось делать лишних движений. К тому же, он вспомнил фотографию (видимо, уже мокрую от пота), хранившуюся в кармане рубашки. И ему почему-то не захотелось стрелять объекту в лицо. Лучше — в затылок. Когда он минует первый пролет и нажмет кнопку вызова лифта.

* * *

Загнав автомобиль на стоянку, Арчи возвращался кратким путем через пустырь, обильно заросший сорной травой и заваленный хламом, на который не польстились даже местные бомжи.

Арчи пустырей не боялся. Пустырь открыт для взоров, на нем трудно укрыться. Поэтому, здесь можно нарваться разве что на шакалью стаю гопников. Серьезный зверь использует подъезды — идеальное место для засады. В полумраке, за каменной стеной, зверь-охотник невидим для своей жертвы до того момента, пока сам не решит открыться ей. Обычно — выстрелом.

Однако Арчи в этот вечер не думал о подъездах и пустырях. Точнее, вчера произошло событие, которое должно было его заставить задуматься и о таких мелочах. Но он лишь мельком коснулся мыслью тех мест, на которых так удобно затевать засады. Надо было разобраться с более общей проблемой. Со вчерашнего вечера он понял, что против его игры началась контригра…

Арчи сидел в офисе, слушая расшифровку последнего разговора Неврюкова, когда дежурный постучался в его кабинет.

— Николай Иванович, тут вам посылка.

— От кого?

— Пацан принес. Который напротив у ресторана машины моет. Сказал, что просили передать…

В руках у охранника был большой бумажный пакет из ресторана «Кэрроле». В таких фирменных упаковках клиентам отпускают чизбургеры для обеда в автомобиле.

В обычной ментовке такую посылку положили бы в уголок и вызвали специальную команду, которая бы разобралась: не содержится ли в подарке какой-нибудь тротиловый эквивалент? Однако частные сыщики могли позволить себе не тратить время на подобные ритуалы, а довериться интуиции. Арчи взял пакет и тотчас понял: бомбы в нем нет.

На всякий случай он поставил его на стол, щедро залитый солнечными лучами. Судя по всему, внутри были письмо и еще какой-то непонятный предмет.

Арчи открыл пакет. Лист бумаги был в полиэтиленовой обертке. Но не он привлек внимание сыщика. На дне пакета лежала голова голубя, судя по всему, недавно отрезанная. Бумажные стены были забрызганы свежей кровью. Теперь понятно, почему бумажку вложили в полиэтилен.

Остатки непереваренной яичницы в животе Арчи попробовали было взбунтоваться и вырваться на свободу. Но он тотчас подавил внутренний порыв: на прежнем месте работы приходилось встречаться с расчлененкой полугодовой давности. Вместо этого Арчи осторожно вынул письмо и раскрыл.

«Начальник. Уходи в отпуск. Не шарься, где не надо. И другим будет лучше, и тебе».

Арчи в сердцах хотел было скомкать бумагу и бросить ее в мусорную корзину. Прошли времена великого «следака» с Бейкер-стрит, способного по одному листочку с наклеенными газетными буквами составить портрет автора. А заодно и узнать, где он упражнялся в эпистолярном жанре. Хотя… Подержав бумажку в руках всего минуту, Арчи уже кое-что представлял.

Начать следовало с того, что вместо банального телефонного звонка неизвестные «доброжелатели» не потрудились подготовить целое послание. В логике им не откажешь. Начальнику сыскного агентства через десять минут легла бы на стол информация о том, с какого телефона был сделан звонок. Кстати, даже уличным таксофоном просто так не пользуются: умный сыщик, немного помозговав, представит, почему звонили именно из той части города, именно с того угла. Так что старое доброе письмо все-таки надежней всего. Даже если допустить, что адресат сможет немного потрясти грошового почтальона.

Почерк был неровен, ручка в нескольких местах проколола бумагу. Писали явно не на столе, не исключено, что в машине. Полиэтилен почти не запачкался в крови. Это означало, что сперва в пакет попала птичья голова, потом — письмо. А кстати, вот уже и готова схема. Катили в авто, жевали только что купленные гамбургеры, сбили голубя. Тут же вспомнили о том, что надо предупредить одного козла о необходимости быть поосторожней. Отрезали голову птице, кинули в пустой пакет. Написали письмо, и — туда же. Велели пацану помыть запачканную машину, а потом дали еще одно поручение.

«Кстати, с головой придумали хорошо. Будь у меня мелкие дети, и припиши они чего-нибудь про детей — мол, мы уже привыкли отворачивать мелкие головушки, — был бы выбит из колеи. И надолго».

Итак, ребята неглупые, веселые и склонные к импровизации. К сожалению, ничего больше о них известно не было. У сыщика хватило ума задать стандартные вопросы пацану-письмоносцу. Но тот ответил, что не помнит ничего и со всех ног кинулся на свое рабочее место. Такие мальчишки помнят десятки лиц и автомобильных номеров. Но прекрасно знают и случаи, когда их надо забывать немедленно. Видно, пацану объяснили, что если у него не хватит ума, в Питере появится лишнее вакантное место мойщика «мерседесов».

Что же касается содержания, то здесь у Арчи вопросов не возникло. Последние недели он занимался только «Транскроссом». И смысл послания бы прост: не суйся дальше того, что ты уже узнал.

Кто же хотел его предупредить? Арчи сделал то же, что и неделю назад: перебрал в голове всех ведущих акционеров. Повторная работа делается быстро, и сыщик пришел к прежнему неутешительному результату. Все выглядели более-менее чистыми…

И последний, самый важный вопрос: насколько все это опасно?

Предупреждения, даже в конверте с «птичьей расчлененкой», Арчи не испугался. Если заказчик рассердился всерьез, то он обошелся бы без намеков, а просто сообщил: «Кука-боба, или смерть». Под «кука-бобой» здесь понималось бы не насильственное муже-ложество, как в старом анекдоте, а полное прекращение следственной активности. Да и город у нас не тот: здесь не Москва, где за неделю настреливают больше народу, чем лосей в охотничий сезон. Не стоило забывать и о профессии Арчи. Бывшие оперативники — ребята чувствительные и дружбе верны. Они и действующих коллег из органов поднимут, да и сами могут после поминок взять пистолет, заехать в известный им кабак, где гуляет «братва», и… кое-кто пожалеет, что захотел грохнуть опера в отставке.

Да и зачем надо его грохать? Ведь Арчи пока ничего еще не откопал. Так, ходит вокруг да около. Вот и предупредили его всего лишь о том,