Иван Жагель - Бокал вина Страница 65

— Поговорить.

— У меня сейчас нет времени.

Он уже собирался бросить трубку, но вдруг услышал:

— И за это вы должны сказать спасибо именно мне.

— Что ты там бормочешь? — раздраженно поинтересовался шоумен.

— Я говорю: как раз меня вы должны благодарить за то, что у вас сейчас проблемы со временем. А я, в свою очередь, должен поблагодарить вас за пятьсот тысяч долларов. Очень приятно было их выиграть.

Правый висок Матусевича пронзила острая боль. Он испугался, что его сейчас разобьет инсульт, и даже представил, как будет лежать на полу своего кабинета беззащитный, жалкий, никому не нужный.

— Ты-то здесь при чем?

— Дело в том, — нагло хмыкнув, пояснил Головин, — что Инга Кох — моя девушка. Мы встречаемся уже полтора года и вместе отгадывали ваши вопросы в «Супершоу», а теперь, естественно, поделим деньги между собой.

Матусевич грязно выругался:

— X… тебе, а не полмиллиона! Ты воспользовался тем, что работал у меня. И я расскажу об этом всем! Да еще засажу тебя в тюрьму!

— Так и знал, что вы впадете в легкое помешательство, лишившись суперприза. Поэтому и позвонил, дабы уберечь вас от всяких опрометчивых шагов. — В его голосе слышалась почти искренняя забота. — Прежде всего я сэкономил вам очень много времени. Мне было очевидно, что уже завтра вы начнете выяснять, кто такая Инга Кох? Пошлете своих шпионов в университет, подключите все свои связи. И в конце концов выйдете на меня. Так вот, я вам сам об этом говорю.

Сергей сделал паузу, но так как на другом конце провода слышалось тяжелое сопение, он продолжил:

— Нисколько я не сомневался и в том, что сгоряча вы попытаетесь доказать, будто бы мне были известны вопросы «Супершоу». Но все на канале РТ — абсолютно все знают, что тематика и содержание сюжетов при розыгрыше суперприза были известны лишь двум-трем людям, и я не входил в их число. Пытаясь наказать меня, вы только себе навредите. В самом деле, кто из спонсоров будет с вами сотрудничать, если главные секреты телевизионной игры при желании можно украсть?! Если вы сами будете утверждать, что у вас царит бардак! Так что наиболее разумный вариант в данном случае — сделать вид, будто бы полмиллиона мы выиграли честно. А это действительно так. Конечно, со временем вы сами придете к такому выводу. Только уже успеете наломать немало дров. Вот я и решил помочь.

Безусловно, Головин лукавил, когда говорил, что руководствовался исключительно добрыми побуждениями, искренне хотел уберечь Льва Михайловича от неприятностей. Он просто не мог отказать себе в удовольствии позлить своего врага, своими ушами услышать, как тот будет бесноваться.

Какое-то время Матусевич размышлял.

— Хорошо, возможно, я так и сделаю: не буду поднимать шум и отдам деньги. Возможно. Но при одном условии. Если ты его не выполнишь, не видать тебе ни копейки. Ты должен честно сказать, кто продал тебе вопросы: Алевтина или наш монтажер?

Покупка была детская.

— Алтынова ни в чем не виновата, а вашего монтажера я вообще едва знаю. Еще раз повторяю: полмиллиона выиграны честно! Мы просто отгадали все вопросы.

— Ах ты долговязый мерзавец! — взбеленился Матусевич. — Тебе хочется поиздеваться надо мной?! Тогда знай: я рискну своей репутацией, но во время следующей передачи сделаю из твоей девчонки посмешище!

— Речь идет не о вашей дешевой репутации, а вообще о будущем программы, которая вознесла вас на самую вершину славы. Лишить первого победителя законно выигранного суперприза — это значит поставить на игре крест! Кто же станет вас потом смотреть?! Да и газеты эту тему не одну неделю будут смаковать. Представляю, каким дураком они вас выставят. Даже через пять лет люди будут говорить: а, это тот, которого студенты обвели вокруг пальца! Неплохая перспектива. Вам этого хочется? Так что, как человек здравомыслящий, вы полмиллиона, конечно, отдадите. Тем более что они не ваши. Разве не так?

Шоумен подавленно промолчал, словно признавая справедливость аргументации противника. Но Головину, видимо, показалось этого мало.

— Кстати, вы получите лишь временную передышку, — сказал он. — Даже пятьюстами тысячами долларов вам от нас не откупиться. Я все равно заставлю вас признать, что права на игру принадлежат нам!

После этих слов Матусевич с такой силой саданул телефонной трубкой по столу, что она разлетелась вдребезги. Он был просто взбешен: какие-то юнцы доставили ему так много неприятностей! В его голове роились планы мести. Повешение, с последующим четвертованием, было самым мягким из того, что он собирался сделать с этими мальчишками. Он разорвет их на части своими же руками и сожрет без соли и перца.

Но чем больше Лев Михайлович обдумывал ситуацию, тем больше понимал, что, скорее всего, их нельзя будет наказать, не навредив самому себе. Скандал не обойдется для него безболезненно. А окончательно осознав это, он решил не торопиться, не делать опрометчивых шагов.

Когда же приехал Элладин, шоумен уже полностью успокоился, продумал свое поведение и в кабинет гендиректора канала РТ вошел твердым, уверенным шагом, как человек, полностью контролирующий ситуацию. Или, по крайней мере, умеющий держать удар.

Элладин был в смокинге — очевидно, Зия Умаров нашел его своим телефонным звонком на каком-то приеме. Но бабочку он снял и бросил на стол.

— Я понимаю, что у тебя много вопросов, — сказал Матусевич, усаживаясь в кресло. — Но ответы на них вряд ли у меня есть. Единственное, в чем я абсолютно уверен: предателей в моей команде нет! Хотя, конечно, буду всех проверять. Проверять по полной программе, не делая никому никаких скидок. Естественно, на это уйдет не день и не два.

— На мои вопросы ты можешь не отвечать, — сухо заметил Элладин, — но на вопросы Умарова тебе придется ответить. Завтра он приедет в телецентр.

Матусевичу пришлось почти дословно процитировать Алтынову:

— Как бизнесмен, Умаров должен понимать: в каждом деле бывают случайности. Ну попалась нам эта умная девчонка — что ж теперь делать?! Говорят, существует вероятность, пусть и мизерная, что даже обезьяна может напечатать «Войну и мир».

— Лева, Лева, Лева… — Гендиректор канала РТ схватился за голову, словно в уши ему вливались не звуки человеческого голоса, а патефонные иголки. — О чем ты?! Мы с тобой обещали, вот в этом самом кабинете, что полмиллиона долларов в течение полугода никто не тронет. А теперь ты заводишь разговоры о какой-то обезьяне. Ты в своем уме?!

— Хорошо, что нужно Умарову? — подался вперед Матусевич. — Реклама? Имидж покровителя талантов? Все это я ему обеспечу! Он приедет на следующую передачу и сам вручит девчонке чек. У экранов в этот момент соберется вся страна, десятки миллионов людей. Он станет самым популярным человеком в России. Естественно, после меня.

— Ты еще можешь шутить…

— А что мне остается делать?

— Думаешь, этого человека можно смягчить?

— Уверен! Я костьми лягу, но сделаю из следующего «Супершоу» его бенефис. Если Умаров захочет, я перед телекамерами буду танцевать вокруг него лезгинку. Да что я — вся студия будет танцевать и хлопать в ладоши!

Глава 15

Отважная девчонка

Хотя и не без труда, Матусевичу все же удалось убедить Умарова в том, что их поражение можно и нужно превратить в победу. И что Лев Михайлович способен это сделать, как никто другой.

Конечно, ему пришлось использовать все свое красноречие, петь соловьем, даже немножко лебезить, одновременно испытывая противное, липкое чувство страха. Но это были уже пустяки, несущественные детали, шелуха. Главное — он избежал более серьезных последствий потери чужих денег.

— Я не снимаю с себя вины, — говорил шоумен, когда в воскресенье утром он встретился с Умаровым в кабинете у Элладина. — Вы имеете полное право оторвать мне голову — хоть в прямом, хоть в переносном смысле. Но кому от этого будет лучше?! Вам? Сомневаюсь. Дайте нам возможность исправить ошибку. Клянусь, мы компенсируем ваши потери. Я устрою такое представление, что оно вполне будет стоить полугода традиционной рекламы.

— А хотите, мы бесплатно запустим на пару месяцев какой-нибудь рекламный ролик вашего холдинга или одной из его компаний? — вставил также не очень комфортно чувствовавший себя Аркадий Аркадьевич.

Президент «Росфингрупп» для себя уже все решил, но ему было любопытно наблюдать, как ерзают в креслах и потеют его собеседники, пытаясь избежать справедливого наказания. Они должны были как следует помучиться, добровольно взять на себя как можно больше обязательств. Наконец он тихим голосом, с обычной для него ледяной улыбкой сказал:

— Хорошо, возможно, вы и правы: раз уж деньги придется отдать, то давайте выжмем из этого события максимум.