Виктор Доценко - Кровь за кровь Страница 66

Виктор волновался, что увидит своего старого знакомого — Юрия Александровича, но, по всей вероятности, он либо не был в приемной комиссии, либо принимал в другом потоке. Виктор довольно легко справился со своим билетом, ответил на устный вопрос и после недолгого раздумья преподавателя, которого немного смутила оговорка Виктора по поводу одной теоремы, все-таки поставил ему «отлично»… С огромным облегчением и усталостью Виктор взял свой экзаменационный лист и, проговорив «спасибо», вышел из аудитории. Они с Мариной договорились встретиться у памятника Гоголю на скамейке, и Виктор направился туда, но при выходе из здания университета его кто-то похлопал по плечу.

— Ну здравствуй, пропащая душа! — услышал он знакомый голос и, повернувшись, увидел Юрия Александровича.

— Здравствуйте, Юрий Александрович! — обрадовался он.

— По-моему, мы были на «ты»! — усмехнулся Юрий.

— Здесь как-то неловко, — засмущался Виктор.

— Ну хорошо… А за пределами этого здания будем на «ты»! Договорились? — Виктор согласно кивнул головой. — Вот и хорошо! Ты сейчас свободен?

— Свободен… только у Гоголя должен жену дождаться: она здесь тоже экзамен сдает!

— Ну и быстрый ты! — воскликнул Юрий. — Поистине оправдываешь свою фамилию! Тогда пошли туда, ничего не поделаешь, — улыбнулся он. — Жена есть жена!

Они вышли из здания университета и медленно отправились к памятнику Гоголю. По дороге Юрий попросил рассказать, почему Виктор снова сдает экзамены, ибо был уверен, что Виктор поступил в прошлом году. Когда Виктор подробно рассказал Юрию о своей операции, о смерти матери, то огорченный Юрий был весьма раздосадован, что Виктор не обратился сразу к нему или к Всеволоду Арсентьевичу.

— Он наверняка бы смог помочь, раз обещал…

— Да чем бы он помог?

— Как «чем»? Ты что, не знал, что ли? Ведь он заместитель декана факультета по учебной части! — воскликнул Юрий. — Кстати, он вспоминал не раз твое решение.

— Что теперь говорить! — Виктор махнул рукой.

— Теперь-то действительно поздно… Просто жаль целого года!

Они еще долго бы разговаривали на эту тему, но в это время к ним подошла Марина, и по счастливому ее лицу Виктор понял, что неожиданности не произошло, а Юрий улыбнулся:

— А это, как я понимаю, счастливая супруга с отличной отметкой в кармане!

— В сумке! — засмеялась Марина, и Виктор познакомил ее с Юрием, намекнув, что, возможно, ей когда-нибудь придется встретиться с ним в такой обстановке, когда его можно будет называть только Юрием Александровичем и испытывать при этом мелкую дрожь.

— Да не пугай ты прелестную свою супругу! Предлагаю пойти куда-нибудь и отметить знаменательное событие: поступление в университет молодой супружеской четы Быстровских! Как вы к этому относитесь?

— Положительно! — ответили они едва ли не в один голос.

— Только, если не возражаете, я позвоню своей дражайшей супруге и предложу ей присоединиться к нашей прекрасной компании… Тем более что вы уже немного с ней знакомы! — Он рассмеялся, увидев смущенный вид Виктора, который тут же вспомнил маленькую боевую женщину, бросившуюся на него с кулачками и дамской сумочкой. — Она уже давно вспоминает тот эпизод с улыбкой и иронией к себе, — добавил он Виктору…

Вечер удался на славу, и жена Юрия Александровича, старший преподаватель Института физкультуры, в недалеком прошлом — чемпионка страны по художественной гимнастике, Наталья Алексеевна, оказалась на редкость обаятельным и веселым человеком. Она сразу расположила к себе и Виктора и Марину, заявив, что того «знакомства» достаточно, чтобы перейти на «ты». Виктор уже посвятил Марину в суть, и после слов Наташи она не удержалась и заразительно рассмеялась… Расставаясь поздно вечером, они заверили друг друга, что обязательно будут встречаться, так как чувствуют взаимную симпатию…

Когда стало известно о зачислении на первый курс, было объявлено, что занятия начинаются с 1 октября, а весь сентябрь первокурсники проведут на картошке. По совету Юрия Александровича они обратились в деканат с заявлением, где указали свое недавнее обручение и выразили просьбу, в порядке исключения, освободить их. Возможно, деканат сам пошел им навстречу, а может быть, и не без помощи Юрия Александровича, но просьба была удовлетворена, и они остались в Москве. Правда, их обязали дважды в неделю отбывать «трудовую повинность», помогая приводить помещение факультета в надлежащий вид. Дни бежали за днями, и они, позабыв обо всем на свете, наслаждались друг другом и стремились туда, где может быть интересно в Москве: посетили все музеи и знаменательные места, театры… Много забот было и по дому: бабушка подарила на свадьбу деньги на новую мебель, и они побывали в мебельных магазинах, присматривая себе самое лучшее и красивое. Никого не пустили в квартиру, пока, по их мнению, она не была приведена в окончательно нормальный вид. Новоселье отпраздновали исключительно с родными, а из посторонних были приглашены только Юрий Александрович с Наташей. Родителей Марины представляла мама Серафима Яковлевна, бабушка испекла огромный пирог с яблоками, коим и завоевала сердце Юрия Александровича, а Наташа заручилась обещанием раскрыть секрет его изготовления. Ожидали и приезда Елизаветы Матвеевны, но она прислала телеграмму с извинениями — оказалась больной. Обещала приехать на Новый год.

Когда все разошлись по домам, Марина предложила оставить уборку до утра и, с таинственным видом усадив Виктора напротив себя, сказала:

— Ты хотел бы, Витюша, жить втроем?

— Конечно, было бы веселее, а места хватит, — поддержал он ее. — Более того, я сам хотел предложить тебе забрать бабушку сюда… Чего ты смеешься? — не понял Виктор.

— Тогда не втроем, а вчетвером…

Виктор недоуменно смотрел на Марину.

— Ну… Ну же! — подбадривала она его.

— Да ты что?..

— Да, да! — подтвердила Марина его догадку.

— Правда! — воскликнул Виктор и подхватил ее на руки, кружа по комнате.

— Осторожно, Витюша! Ты рискуешь сразу двумя жизнями! — смеялась Марина и крепко прижималась к его груди… Странное чувство овладело Виктором: еще не видя ребенка, он уже любил и волновался, ожидая его появления. Для него было совершенно непонятно, как должен чувствовать себя отец, встречая появление своего первенца, и еще не мог понять, кого он больше хочет — мальчика или девочку… Как все-таки интересно устроена природа: ничего не было, и вдруг твое продолжение, твоя плоть и кровь… Каким он будет? Будет ли он достоин своего ребенка? Не заставит ли он краснеть его за своего неразумного отца? Мысли и чувства, нахлынувшие на него, искали выхода, и Виктор решил написать Елизавете Матвеевне длинное письмо, в котором сообщит все подробности о себе, не утаивая и не приукрашивая своей роли во всех событиях, которые преследовали его в последнее время. Написал Виктор и о радостной новости — ожидании потомства. Письмо получилось длинным и не очень стройным, но Виктор не захотел хоть что-нибудь исправлять и сразу же отправил. Он не получил ответа в ближайшее время, как ожидал: на следующий день его вызвал к себе следователь. Не желая волновать Марину, он ничего не сказал ей о вызове.

20

Когда Виктор вошел в кабинет, он сразу же почувствовал перемену в отношении следователя: обычно он радушно предлагал Виктору стул, интересовался его здоровьем. Сейчас только коротко кивнул. Виктора насторожил такой холодный прием.

— Скажите, уже известна дата суда? — спросил Виктор.

— Пока нет… — Следователь старался не смотреть Виктору в глаза, как бы чувствуя себя виноватым. — Я пригласил вас, чтобы сообщить… — Он помялся немного. — Назначен новый прокурор, который вернул дело на доследование, а вас… дайте-ка вашу повестку. — Следователь взял повестку и начал ее вертеть в своих руках. Виктор почувствовал, что он недоговаривает. — Послушайте, подождите-ка внизу, — проговорил он как-то неуверенно и виновато. Виктор пожал плечами и молча пошел вниз, где его встретил дежурный офицер и неожиданно попросил Виктора достать все из карманов, снять ремень и вытащить шнурки из ботинок. Затем сложил его вещи, переписал и дал расписаться Виктору на этом перечне.

— К чему все это? — спросил наконец Виктор, который молча выполнил все требования офицера.

— Разве вы еще не поняли? — удивился тот. — До суда вы будете содержаться под стражей…

— Как? В тюрьме? — вскрикнул Виктор.

— Так решил прокурор…

— Под стражей… — Он стиснул зубы так сильно, что потемнело в глазах. Как ни готовил он себя к этому моменту, все настолько показалось диким и нереальным, что даже ущипнул себя, проверяя, не снится ли ему все это. Словно робот, безучастный ко всему, Виктор прошел в коцнатку, на дверях которой было небольшое отверстие, а у стен прибиты широкие скамейки, служащие, вероятно, кроватями.