Волки - Александр Леонидович Аввакумов Страница 69

«Филю» Виктор знал уже лет десять, ему дважды приходилось его сажать за мелкие квартирные кражи. Узнав от участкового инспектора, что он хочет с ним встретиться, от предложенной встречи он не отказался.

Он жестом руки подозвал к себе продавщицу из палатки и заказал себе триста граммов водки и закуску. После того как он выпил граммов сто, они приступили к разговору.

– Как живешь, Петр? – поинтересовался Абрамов у него. – Чем сейчас занимаешься? Щиплешь по-тихому или решил завязать?

Он посмотрел на оперативника и, словно задумавшись над его словами, тихо произнес:

– Думаю, что жил бы намного лучше, если бы вы мне, гражданин начальник, особо не мешали. Ну что за вопрос, чем может жить старый и больной вор, конечно, свободой. Вот видишь, пью водку и с грустью вспоминаю прошедшую в лагерях молодость. Чего мне остается? Наслаждаться временной свободой.

– Ты просто философом стал под старость лет, «Филя». Нужно было раньше думать о молодости, а не тогда, когда она у тебя безвозвратно прошла. Ты знаешь, у меня к тебе большое дело. Ты здесь человек авторитетный, много знаешь, вот и помоги мне хоть один раз в жизни. Насколько я знаю, к вам совсем недавно сюда приезжали наши бойцы – «маски-шоу» на стрелку с молодежью. Говорят, что стрелка закончилась стрельбой и что с вашей стороны якобы есть раненый паренек. Вот мне и нужно от тебя, Петя, чтобы ты мне помог найти этого парня, которого они подстрелили. Ты знаешь, мне нужен, этот человек.

– Интересно получается, гражданин начальник. Сначала, вы меня нещадно прессовали все эти годы, а теперь, насколько я понял, предлагаете мне еще и поработать на вас? Вы меня, наверняка, с кем-то перепутали, гражданин начальник. Я с «легавыми», как вы, не вожусь, у меня, в отличие от многих ссученных, другая порода. Это первое. Второе, откуда я могу это знать, сами посудите. Я вор, и дом мой – тюрьма. Сейчас, начальник, молодежь другая, у них уголовных авторитетов нет. Живут они без царя в голове и без понятий. Главное для них сейчас, только деньги. Это они потом, когда оказываются на нарах, начинают немного понимать, что, кроме денег, есть и другие, не менее важные для жизни понятия.

– Петр, ты меня извини, но это все я знаю и без тебя. Ты же меня, «Филя», хорошо понял, почему я интересуюсь этим делом. Если ты до сих пор живешь по понятиям, то, насколько я знаком с блатным миром, для вас, воров, сдать милиционера не считается особым грехом? Не правда ли?

Он кивнул головой в знак согласия и внимательно посмотрел на Абрамова. Видно, его вопрос долго доходил до его отравленного алкоголем мозга.

– Вот видишь, «Филя», ты со мной согласен. Если мы этих ссученных ментов не остановим, то они завтра точно кого-нибудь завалят.

Филимонов понимающе кивал, соглашаясь, что с ними нужно бороться, на чьей бы стороне они ни находились.

Он налил себе полстакана водки и взглянул на Виктора, словно, предлагая с ним выпить. Абрамов, молча, покачал головой. Он крякнул и опрокинул водку себе в рот. Крякнул, на этот раз от удовольствия, он закусил выпитую водку соленым огурцом.

– Короче, начальник, я завязал. Мне теперь копаться в этом навозе, поверь, не хочется. Обещать тебе ничего не буду, но для тебя лично все же, немного понюхаю. Может, чего-нибудь и надыбаю интересное для тебя. Но это не потому, что я тебя уважаю, как опера, а потому, что мне будет приятно, если эти суки подсядут на нары. Это принесет мне много радости и удовольствия в этой постылой жизни.

– «Филя», вот мой телефон, если узнаешь о пареньке, позвони. Мне нужно: его фамилия и адрес. Может, и я тебе когда-нибудь пригожусь, – сказал Абрамов, вставая из-за стола.

– Боже, помоги мне избавиться от таких друзей, а с врагами я справлюсь сам, – произнес он.

Они попрощались, и Виктор поехал к себе на работу.

***

Приехав в МВД, Абрамов первым делом направился к Вдовину и доложил ему о результатах встречи с «Филей».

– Смотри, Виктор, – произнес Вдовин, – ты начал довольно опасную для себя игру. Ведь посадить этих оборотней – одно, другое, сохранить при этом свое лицо. Многие сотрудники МВД не поймут тебя и, возможно, даже осудят. Я, даже, не исключаю, что таких людей может быть достаточно много.

– Анатолий Герасимович, мне все равно, как окрашен преступник, в черный или красный цвет. Если он совершает преступление, прикрываясь милицейскими погонами, это вдвойне опасно и противно для меня, как для работника милиции.

– Ну вот, разошелся, не остановишь, словно мы с тобой не в кабинете, а на партсобрании. Я же с тобой, на твоей стороне, и мне не нужно читать нотаций. Давай, дождемся звонка твоего человека, и тогда будем решать, как нам поступить дальше.

Вечером, когда Абрамов уже складывал свои рабочие документы в сейф и собирался пойти домой, зазвонил телефон. Он решил, что это звонит «Филя», и радостно схватил трубку. Звонил не он, а Артур Головин.

– Как дела, Виктор Николаевич? – поинтересовался он. – Еще думаешь о моем предложении? Что-то решил для себя, будешь переходить или нет?

– Думаю, Артур, думаю. Ты знаешь, мне до окончания службы осталось совсем ничего, и я бы не хотел остаться под старость лет без государственной пенсии. Сегодня я тебе нужен, Артур, а завтра, возможно и нет. Что тогда мне делать? Назад меня не примут, скажут, старый уже, а в грузчики, ты знаешь, я не пойду, здоровье уже не то. Вот и приходится думать и все взвешивать.

– Ты что говоришь, Виктор Николаевич? Если ты ко мне придешь на работу, разве я тебя выгоню? Не для этого я тебя к себе приглашаю, чтобы потом взять просто так и выгнать. Работай, пока самому не надоест.

– Это все слова, Артур. Завтра тебе кто-нибудь наговорит на меня три кучи, и ты меня даже не захочешь выслушать, выкинешь на улицу. Поверь мне, я тебя хорошо знаю. Давай, подождем немного, пусть время нас рассудит. Кстати, Артур. Я вчера тебя видел на Кольце с одним интересным мужчиной. По-моему, он раньше работал в обкоме КПСС?

– Да, ты угадал, Виктор Николаевич, я действительно разговаривал с Ермишкиным, он раньше работал в обкоме КПСС. Большим был человеком, серым кардиналом, как сейчас говорят. А ты откуда его знаешь?

– Его я не знаю. Встречаться с ним лично