Владимир Колычев - Порочное место Страница 7

– Фим, ну что ты такое говоришь? Какое белье? Какой сор? – Костин кривился и от боли, и от недовольства собственной женой. – И зачем нужен был какой-то Гена, если я сам справился с Вадимом? Он лег и заснул.

– Где лег?

– У себя в комнате.

– А почему он оказался в пруду?

– Не знаю. Мы с Фимой легли спать. А утром я проснулся, обход хотел сделать, смотрю, он в пруду плавает…

– А молоток куда делся?

– В пруду молоток.

– Вы откуда знаете, что в пруду? – хлестко спросил Круча.

На какое-то время Костин лишился дара речи. Понял, что прокололся, потому и хватил его шок.

– Как откуда знаю? – наконец выдавил он из себя. – Вы же сказали, что в пруду молоток. Что жировые отпечатки убийцы на нем…

– Я сказал, что, возможно, молоток в пруду…

– Ну, и я сказал, что возможно.

– Да нет, не говорили вы так… Мой вам совет, Евгений Максимович, признайтесь во всем чистосердечно. Можете даже сказать, что приревновали брата к своей жене. Скажите, что ударили его в состоянии сильного душевного волнения. Что не хотели его убивать…

– Так он действительно гадости о моей жене говорил!

Костин разволновался так, что забыл про головную боль. Круча поймал на себе одобрительный взгляд Синицына. Следователю понравился сделанный им ход.

– Он кричал, что все бабы твари! – разошелся Костин. – Аглая, говорит, тварь! Изящная, сказал, но все равно тварь. Голову, сказал, долой. Евфросинья, сказал, прелестная, но тварь такая, что клейма ставить некуда. Потому и ей голову отбил. Талия, говорит, красивая, но тоже тварь…

– А при чем здесь ваша жена?

– Он и про мою жену говорил в том же тоне…

– Что именно он говорил?

– Оскорблял ее, унижал. А как именно, я не скажу…

– Ваше право, Евгений Максимович. Значит, он оскорбил вашу жену, а вы ударили его за это молотком?

– Не бил я его молотком… Он когда кусок головы в меня бросил, я на дорожку выскочил, на молоток наступил. Он на дорожке лежал. Вы, товарищ подполковник, видели вмятину на камне, это Вадим так молоток с психу швырнул…

– В вас швырнул?

– Нет, вообще… Я когда к нему подошел, он и головы уже отбил, и молоток швырнул. Он на дорожке стоял, а когда меня увидел, к разбитым статуям пошел. Схватил кусок и в меня швырнул…

– Зачем?

– Испугался… Я ведь молоток поднял, с молотком был. Он думал, что я его ударю… Кусок отбитой головы в меня кинул, хорошо, у него с руки сорвалось, так бы мне в лицо попал. Но все равно больно было…

– Больно было, а в руке молоток, да?

– Да я и сам думал, что ударю его молотком. Но не ударил. В воду его кинул. От греха подальше. А ударил Вадима кулаком. В нос. И в дом отвел…

– Кто может это подтвердить?

– Я могу, – кивнула Серафима.

– Ну, это я уже понял.

Круча прекрасно понимал, что Костина пойдет на все, чтобы спасти своего мужа от наказания. Нет, ей верить нельзя.

– Я так понимаю, что дом ваш охраняется. Видеокамер я во дворе не видел, но, может, плохо смотрел?

– Нет видеокамер, – сказал Костин. – Сразу не подумал, потом все собирался, да руки не дошли. Да и зачем, если охранник у нас круглосуточно, ружье у него помповое? Он двор время от времени обходит, собак на ночь спускаем.

– Вчера собак не спускали?

– Чтобы они гостей порвали? Нет, конечно. В вольере псы.

– А охранник обходил двор?

– Ну, должен был. Только не видел я его.

– А ваша экономка, где она в это время была?

– Да у Розы надо спросить, – закивала Костина. – Вадим шумел очень, она должна была слышать…

– Серафима Яковлевна, вы остаетесь здесь, смотрите за своим мужем. И ждете, когда за вами приедет машина.

Круча многозначительно глянул на Шульгина, и тот кивнул. Дима понял, что ему нужно присмотреть за Костиными, чтобы они не повлияли на свою прислугу, не объяснили им, какие показания давать. Если, конечно, это уже не произошло.

Глава 5

Женщина действительно чем-то напоминала розу. Высокая пушистая прическа, большая голова и тонкое, как стебель, тело. И еще у нее щеки были красные, как у ребенка при диатезе.

Нет, голова у нее не шире тела, совсем не такая пропорция, как у бутона в сочетании с цветочным стеблем, и все равно аналогия хоть и смутно, но просматривалась. Лицо широковатое, но вполне симпатичное. И красные щеки не очень портили ее. А уж стройное тело женщину испортить никак не могло.

– Роза, у меня к вам пара вопросов, – начал Круча, внимательно наблюдая за ее глазами.

– А Серафима Яковлевна где?

– При чем здесь Серафима Яковлевна? У нее своя жизнь, у вас, Роза, своя. Если ее посадят, вы же не пойдете за ней в тюрьму? Вам же это не нужно?

– Как это посадят? За что? – разволновалась женщина.

Но Круча взял паузу. Неторопливо, в раздумье он осматривал комнату, в которой обитала служанка. Это должно было вызвать у Розы мысль, что ее тоже в чем-то подозревают. Ничто не выводит человека из равновесия так, как атмосфера неизвестности и опасности.

К тому же он действительно хотел ознакомиться с обстановкой, в которой жила Роза. Комната у нее небольшая, но с дорогим ремонтом и хорошей мебелью, плазменная панель на стене. И еще внимание Кручи привлекло множество цветов – они стояли на подоконнике в горшках, на подставках, висели на стенах. Зелени много, только дышать было почему-то тяжело. Может, потому, что сигаретным дымом пахнет? Да нет, запах табака слабый. Возможно, цветы в комнате подобраны неправильно и углекислого газа выделяют больше, чем кислорода.

– Я так понимаю, вы здесь давно живете, – сказал он и нежно провел пальцем по листу фикуса.

– Да, уже три года. А что?

– Нравится?

– Да ничего, жить можно… А вы что, Серафиму Яковлевну сажать будете?

– А есть за что?

– Да что вы такое говорите! Серафима Яковлевна мухи не обидит!

– А Вадима Остроглазова кто обидел?

– В каком это смысле?

– Ну, кто мог его убить?

– А, это!.. А его разве убили? Разве он не сам утонул?

– Да нет, не сам…

– Как же так! Я думала, что сам утонул. Все подумали, что сам.

– И кто же так считает?

– Ну, Евгений Максимович! Бегал тут по дому. В милицию звонил. Серафима Яковлевна тоже так думала. Беда, говорит, Роза, Вадим утопился…

– Утонул или утопился?

– А что, есть разница?

– Тонут не по своей воле, а топятся по своей. Так утонул или утопился?

– Ну, я точно не помню, как она сказала.

– А из-за кого мог утопиться Вадим? Из-за Серафимы Яковлевны мог?

– Почему из-за нее?

– Ну, может, он пытался ее у брата отбить? Пытался, а она его послала далеко и лесом.

– Кто пытался Серафиму Яковлевну отбить? Вадим Павлович у Евгения Максимовича?! Ну, я не знаю. У них там так все запутано…

– Что запутано?

– А что запутано? – спохватилась Роза.

– Я не знаю, что запутано. Вы сказали, что запутано.

– Я сказала? Может, вам показалось?

– Может, и показалось, – пожал плечами Круча.

Роза поняла, что говорить о семейных тайнах Костиных без их ведома нельзя. Потому и замолчала. Но ведь она что-то знает. Значит, был какой-то гордиев узел, который Евгений Максимович разрубил одним взмахом тяжелого молотка.

– Я не знаю, кто кого там у кого мог отбивать, – заключила Роза.

– А кто кого убить мог, вы знаете?

– А кто кого убил? – ясными, как слеза младенца, глазами посмотрела на него женщина.

– Ты вчера после застолья в доме убиралась? – перешел на «ты» Круча.

– Да, убиралась, конечно.

– Когда закончила?

– Ну, часам к двенадцати…

– А чего так быстро?

– Так они рано начали. Хорошо пошло и догнало быстро. Они в десять вечера уже лыка не вязали…

– А Вадим Остроглазов как себя вел?

– Да пьяный был. Все пьяные были. Говорю же, слишком разогнались.

– А Костин как себя чувствовал?

– Ну, он тоже хорошо выпил. Спать рано лег. Всех отправил и лег спать.

– Кого всех? Куда отправил?

– Ну, гостей в гостевой дом. А Вадима Павловича в гостевую комнату. Всех развел и лег спать. Ну и Серафима Яковлевна с ним. А что такое?

– Да ничего, Роза, ничего. Просто интересно. Ты тоже спать легла?

– Да, конечно. А что еще делать?

– Ну, мало ли, девушка ты красивая, а Вадим Павлович – парень холостой.

– Ой, да что вы такое говорите! – еще больше раскраснелась Роза.

– Ну, я понимаю, ты девушка порядочная, а он ведь не подарок. Может, к тебе ломился, а ты ему отказала?

– Да нет, не ломился!

– А вдруг? Кто-то ж ему в любви отказал, вот он и пошел статуи крушить.

– Так это он все там разбил? – охнула женщина.

– Он, Роза, он. А ты что, не знала? И ничего не видела?

– Нет. Я сплю крепко. – Женщина едва заметно отвела в сторону взгляд.

– А может, все-таки видела? Так бы хозяев своих спасти могла бы.

– А что делать надо? – вскинулась Роза.

– Чтобы спасти их?.. Правда нужна, чтобы их спасти.

– Какая правда? Может, я и видела что-то…

– Что видела?

– Ну, как Вадим статуи крушил…