Кит Холлиэн - Четыре степени жестокости Страница 71

— Заткни свою гребаную пасть! — крикнул Льюис.

Она открыла и закрыла рот. Затем посмотрела на пол и промолчала, даже не взглянув на Джоша.

В воздухе повисла тишина. Ее нарушало лишь шарканье ног Льюиса, нарезающего круги по комнате.

Минуты текли медленно. Льюис остановился, повернулся лицом к стене и уперся в нее лбом, как наказанный школьник. Прошло довольно много времени. По крайней мере Джош успел вздохнуть не меньше двадцати раз. Затем Льюис пробормотал: «Сука» — и снова стал ходить.

Джош чувствовал, как в нем закипает давно забытая ненависть. Вспомнил, как Льюис водил пальцем ему по губам и деснам. Сможет ли он когда-нибудь избавиться от этого воспоминания? Внутри у него что-то сжалось, и он тяжело вздохнул. Воздух вырвался из его глотки, как свисток чайника. Он посмотрел на свою ногу и стал отползать от этого источника своих страданий.

— Парню нет еще и двадцати, Купер. — сказал Джеко. — А ты с ним так обошелся.

— Б…дь, б…дь, б…дь, — повторил несколько раз Купер и заходил по комнате еще быстрее.

— Тебе нужно успокоиться, Купер. — произнес брат Майк.

Льюис остановился, снова повернулся к нему и закричал:

— Мне так жаль, мать твою! Я, мать твою, не хотел этого делать!

Он снова начал ходить. Офицер Уильямс следила за ним взглядом. Даже когда он подходил к ней совсем близко, она не отводила взгляд и лишь поморщилась, когда он снова назвал ее сукой, а потом опять стал описывать круги по комнате.

Джошу хотелось спасти ее от этого животного. Но когда он снова напрягся, пульсирующая боль пронзила ногу и отдалась в груди. Он чувствовал себя так, словно лежал рядом с камином и засунул ногу в огонь.

Когда боль утихла, он успокоился и попытался все обдумать. Он снова окажется в лазарете. Возможно, в своей прежней камере. В камере номер три. Кроули находился в двенадцатой камере. Затем он вспомнил, что Кроули умер. Где-то под ними Рой и Фентон обыскивали изолятор, где Кроули провел свои последние дни. Музыка ветра. Он посмотрел на офицера Уильямс. На мягкое очертание ее подбородка и носа. Твой друг стал музыкой ветра. Он вспомнил, как они сидели с ней в машине, и он чувствовал себя таким свободным, и какой бесполезной была та свобода. Вспомнил о последней команде Кроули, о его призыве копать.

— Сейчас она тебе поможет. — Льюис остановился так внезапно, что все поневоле уставились на него. — Да, она займется тобой.

— Не надо все усложнять, — возразил брат Майк.

Льюис опустил руку и, будто погружая в воду, схватил офицера Уильямс за волосы, откинул ее голову и заставил судорожно вздохнуть.

— Скажешь еще слово, только одно слово, и я нажму на спусковой крючок.

Он пристально смотрел на брата Майка, пока пожилой человек не подчинился и не замолчал, а затем он обратил свое внимание на нее.

— Сделай Джошу приятное, — сказал он ей. — Ему только двадцать, не так ли, Джеко? Ты помнишь, каково это? — Он засмеялся, затем снова стал серьезным. Нагнулся и прошептал ей прямо в ухо, так что она отпрянула в сторону от его дыхания.

— Сделай это, — сказал он.

— Делай сам, — ответила она.

Он схватил ее за волосы и толкнул к Джошу.

— Живо! — рявкнул Льюис.

Она не пошевелилась, словно надеялась, что он отступит.

— Если ты этого не сделаешь, я нажму на спусковой крючок. Пять, четыре… — Он прижал дуло винтовки к ее затылку.

Что-то в ней переменилось. Суровое выражение лица исчезло, она заплакала и на четвереньках поползла к Джошу. Льюис подтолкнул ее ногой в зад, заставляя ползти быстрее.

Никто не сказал ни слова. Все молча наблюдали, боясь за собственную жизнь и в то же время испытывая омерзение. Они ничего не могли сделать перед лицом безумия.

Когда она подползла к лежащему Джошу, потрясенная и смущенная, Льюис произнес: «Три», и она снова зашевелилась, стала дрожащими руками расстегивать его штаны и стаскивать с бедер.

— Видите? — улыбнулся Льюис. — Вы знаете, что ему только двадцать. Смотрите, у него уже стоит. Еще чуть-чуть, и он кончит. Сделай это! Два, один…

Джош не мог бороться с эрекцией. Он хотел сказать ей об этом. Он не в силах был остановиться. Внезапно Джош подумал о Стефани, о своих рисунках, на которых она изображена, о том вечере, когда он приехал в ее дом с пистолетом отца и потребовал, чтобы они снова начали встречаться, чтобы она опять целовала его и занималась с ним любовью. Это было его наказанием: он заново переживал тот момент, и у него случилась эрекция, несмотря на стыд, раненую ногу и на то, что все, включая брата Майка, смотрят на него. К голове офицера Уильямс была приставлена винтовка, она плакала, прикасаясь к нему.

Неожиданно неловкие движения прекратились, она опустила руки.

— Я не могу, — прошептала она.

Джош закрыл глаза. Он не хотел видеть, как ее жизнь закончится в брызгах крови и мозгов.

— Что вы здесь, черт побери, делаете? — Рой стоял на верху лестницы и спокойно смотрел на Льюиса.

Никто не набрался мужества ответить.

— Ах ты, ублюдок! — воскликнул Рой. — Что, когда ты был маленьким, кто-то трахал твою мамочку и заставлял тебя, сопливого мальчишку, смотреть на это?

Льюис направил оружие на Роя.

— Она ему подрочит. Она ему отсосет. Или я заставлю ее поцеловать ружье!

— Ну конечно. — Рой стоял и ждал, словно бросая вызов Льюису.

— Рой, вы нашли чего-нибудь? — спросил Джеко. — Мы можем уйти отсюда?

Джош хотел, чтобы он ответил «да», но Рой лишь покачал головой.

— Там действительно сказано, что нужно копать. И думаю, мы должны копать глубже. Фентон зол как черт, я никогда еще не видел его таким.

Джош знал, что нужно делать. Чувствуя злость и смущение, он попытался натянуть штаны и неожиданно заговорил, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание.

— Я знаю, где он. Рой, — обернулся к нему Джош, — убери от нас Льюиса. Скажи Фентону, чтобы он отпустил ее, и я скажу вам, где Хаммонд.

Джош не знал, поняли они то, что он пытался им сказать, или нет. Рой молча уставился на него.

— Ты знаешь, где Хаммонд? — спросил Рой. В его тоне не было ни насмешки, ни недоверия.

— Он здесь, — отозвался Джош. — В Дитмарше. Я только что понял, что нам пытался сказать Кроули. Но вы не найдете его, пока я не подскажу.

— И где же он? — снова спросил Рой.

— Скажу, если отпустите ее.

Рой откинул голову и рассмеялся.

— В Дитмарше!

Он крикнул Фентону, чтобы тот поднимался.

— Они убьют его, — вздохнул брат Майк. — Он же беспомощен.

— А что вы хотите от меня? — спросил Джош.

Брат Майк не ответил.

46

У Фентона был такой вид, словно он добывал уголь: его руки и лицо были черными, а глаза выпученными. Джош отказался говорить им то, что они хотели узнать, пока меня не отпустят, и Фентон пообещал запереть меня внизу и предоставить там относительную свободу. Джош согласился, и меня сбросили в темноту.

Было больно. Я лежала у подножия темной лестницы и не видела ничего, кроме полоски света наверху в том месте, где скорее всего находилась дверь. Меня окружала кромешная тьма, и я не была уверена, что все еще в сознании. Попыталась сдвинуться с места и поморщилась от боли. Плакат по набору призывников гласил, что боль — это слабость, которая покидает твое тело, но я знала, что боль, подобно силе тяжести, привязывает тебя к настоящему. Мне нужно было убраться из коридора, где меня могли увидеть, поэтому я заползла в первую же узкую камеру и села, прислонившись к стене.

Через минуту, хотя, возможно, прошло уже минут десять, дверь открылась. Я не знала, что это: мое спасение или мой конец. Свет сверкнул, словно вспышки молнии, и тут же погас. Я услышали тяжелый звук удара, стон и крик. Поняла, что вниз сбросили кого-то еще.

— Брат Майк? — крикнула я, прислушиваясь.

Мне никто не ответил. Затем послышалось царапанье, будто кто-то полз по полу. Мне стоило выйти и посмотреть, кто это, но я даже не сдвинулась с места — страх и обида за поражение сковали меня и подавили всякое желание помогать кому-либо.

— Это я, — послышался голос, и какое-то существо заползло в камеру.

Джош, мой спаситель, прислонился к стене. Я слышала, как он стонет и тяжело дышит.

— Они ушли, — сообщил он. — И у них нет причин возвращаться.

Я кивнула и закрыла глаза.

Не знаю, сколько времени прошло: несколько часов или несколько секунд. Я очнулась в такой же точно темноте и задалась вопросом, находится ли Джош со мной рядом или мне приснилось, что он оказался здесь. Ногой я коснулась его ноги и услышала, как он вскрикнул и закашлялся. Я только хотела убедиться, что он все еще рядом.

Силы потихоньку возвращались ко мне. Я почувствовала, как вновь обретаю утерянное было мужество. Просто удивительно, насколько стойким может быть человек. Душевные силы возвращаются к тебе, как прилив, даже если ты думаешь, что навсегда потеряла их. А вместе с ними пришел гнев. Презрение. И возможно, одиночество — великая сила, которая заставляет нас тянуться друг к другу.