Алексей Макеев - Полицейский звездопад (сборник) Страница 72

— Все!

Сорвавшись с места, все трое рванули к нему так, что чуть стол не снесли.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Крячко.

— Вот! — и Саша протянул им на ладони кусочек фотопленки.

Лев первым схватил пленку, посмотрел ее на свет и увидел, что это два кадра, на которых был снят какой-то мужчина: в профиль и в три четверти поворота головы.

— Господи! — простонал он. — Если ты есть, яви свою милость и сохрани Сергею жизнь! Цены этому человеку нет!

— Да что там? — чуть не заорал Орлов.

— Видимо, это и есть тот человек, который стоит за Рогожиной, — ответил Лев.

И Орлов, и Крячко, и Вилков по очереди посмотрели эти кадры, и Стас буркнул:

— Да здесь хрен что разберешь! Печатать надо! Только где? У нас? Отпадает!

— Дожили! В родном управлении приходится работать, как в тылу врага! — поддержал его Петр.

— Можно в обычном фотоателье, — предложил Саша. — Ведь есть еще люди, которые на пленку снимают.

— Да эту пленку из рук выпускать нельзя! Вдруг с ней что-нибудь случится? — возразил Крячко.

— Ладно! Давайте ее мне, — сказал Орлов. — Наведаюсь по старой памяти к одному фотографу. Думаю, не откажет — я его когда-то здорово выручил.

— Только ты, Петр, повод посерьезнее найди, чтобы подозрений не вызывал, — посоветовал Гуров.

— Ну, ты поучи меня еще! — хмыкнул Орлов, но объяснил: — Наша с супругой свадебная фотография совсем от времени выцвела, вот я ему пленку и отнесу, чтобы новую напечатал. А попутно и остальные вопросы решу. Меня другое заботит — под каким соусом к палате Сергея охрану поставить?

— А давайте мы его убьем? — предложил Саша.

Все на мгновенье замерли, а потом медленно повернулись к нему — глаза у всех были размером с царский пятак, а выражение лиц уж вовсе неописуемое.

— Ну, я имел в виду, что он якобы умер, а на самом деле он так и будет там лежать, но уже под другой фамилией, — пояснил парень.

— Саша! Ты нас больше так не пугай, — сдавленным голосом попросил его Стас, — а то ведь я рядом с ним с инфарктом лягу.

— А что? — поддержал Сашу Лев. — Это мысль! Возле палаты мы действительно охрану посадить не сможем, а вот в саму палату?

— Вообще-то я с начальником госпиталя могу договориться, но реанимация не безразмерная. А если там потребуется место для настоящего больного? Нашего человека оттуда тут же попросят. Переведут, предположим, в обычную палату. Ну, днем он, конечно, сможет возле отделения реанимации ошиваться, а ночью? Сергей сейчас в таком состоянии, что ни пистолета, ни ножа не надо — отключил на несколько минут аппаратуру, и все!

Все молчали и напряженно думали, ища выход из положения. Наконец Гуров сказал:

— А попробую-ка я решить эту проблему, но сначала мне нужно встретиться с одним человеком. Если все получится, то Сергея, если и не переведут в другую больницу, то охрану ему точно обеспечат.

— Не хочешь сказать, с кем? — спросил Орлов.

— Если все получится, тогда и скажу. Но ехать надо немедленно. Сейчас переоденусь, приведу себя в порядок и поеду.

— Ты на время посмотри! — кивнул на часы Крячко.

— Ничего! Стерпит! Я же в свое время стерпел! — зло ответил Лев. — Так что, давайте расходиться. Встретимся завтра вечером, чтобы обсудить новости, но вот где? Два раза в одном месте нельзя.

— Предлагаю у меня, — сказал Стас. — Жена на даче, так что поговорим без помех.

— Хорошо, — кивнул Гуров. — Но эту ночь проведешь здесь — ты выпил, и за руль тебе садиться не стоит.

— Бутылка водки на четырех здоровых мужиков? Да под хорошую закусь? — возмутился Крячко. — От такой дозы и воробей не захмелеет.

— Стас! Пока мы не знаем, какие силы против нас задействованы, нужно быть предельно осторожными. Тормознут тебя принципиальные гаишники, и что? Запах-то в карман не спрячешь! У тебя начнутся проблемы, и нас станет на одного человека меньше. Нельзя давать им повод к нам прицепиться!

— Это где же ты принципиальных гаишников видел? — ехидно начал Стас, но под укоризненным взглядом Гурова смешался и махнул рукой: — Ладно! Переночую здесь! Сам-то на чем поедешь?

— Такси вызову, — пообещал Лев.

— Не надо! — покачал головой Орлов. — Пока ты будешь себя в порядок приводить, Фомич меня отвезет и за тобой вернется. Там подождет и доставит обратно домой.

— Чего старика ночью гонять? — попытался отказаться Гуров.

— Да он только рад будет, что настоящим делом занят. Все в бой рвется! — усмехнулся Петр. — Да и безопаснее это — мою-то машину не тормознут.

Гуров подумал и согласился. Крячко остался у Саши, Лев проводил Орлова до машины, где Петр объяснил водителю, что тому предстоит сделать, и уехал, а Лев пошел домой.

Едва взглянув на мужа, Мария сразу же поняла, что все возможные вопросы в целях сохранения семейного, если не счастья, то спокойствия следует отложить на неопределенное будущее — когда Лев в таком состоянии, его лучше не трогать. Это раньше она не удержалась бы и стала выяснять, где его сумка, между прочим, очень дорогая, почему он в таком помятом виде и небрит, но прожитые вместе годы научили ее вовремя прикусывать язык. Она только поняла, что у мужа случилось что-то очень неприятное, о чем он, если захочет, может быть, потом и расскажет, но особо надеяться на это не стоило, скорее всего, промолчит, но к этому она тоже уже привыкла. Так что Мария ограничилась только произнесенным нейтральным голосом приветствием и вопросом:

— Ужинать будешь?

— Нет, поел уже, — отказался Лев. — Скажи лучше, где твоя зарядка для сотового? — Они у них были одинаковые.

Мария, опять без вопросов, достала ее и, положив на стол, ушла в кухню. Оттуда она слышала, как Лев принимал душ, потом пошел в спальню, где, судя по звукам, открыл шкаф. Она осторожно заглянула туда и увидела, что он одевается для выхода из дома. Ну какая женщина промолчит, видя, как ее муж собирается куда-то пойти, на ночь глядя, причем в одном из своих лучших костюмов и благоухая дорогим парфюмом? Только та, которой это совершенно безразлично, или наученная горьким опытом, что молчание — золото. Мария относилась ко второй категории, так что спрашивать, куда он отправляется, ей и в голову не пришло, тем более что все равно ответит, что по делу, и она скромно поинтересовалась:

— Ты надолго?

— А что? Накопились какие-то нерешенные вопросы? — спокойно ответил ей, не поворачиваясь, завязывавший в тот момент галстук Гуров. — Извини, но мне сейчас не до них. Когда освобожусь, тогда и поговорим.

Он поцеловал ее в щеку и ушел. Едва за ним закрылась дверь, как она подбежала к окну, из которого был виден подъезд, и стала ждать, когда муж выйдет. Увидев, что он садится не в свой автомобиль, а в служебную «Волгу» Орлова, она успокоилась окончательно.

А Гуров ехал в пригород к своему должнику, о котором говорил Левашову. Это был Алексей Юрьевич Попов, генерал-лейтенант ФСБ в отставке, в прошлом — разведчик-нелегал, которого выдал перебежчик, из-за чего он с женой восемь лет просидели в швейцарской тюрьме, но сами никого не выдали, а сейчас он был сотрудником Администрации Президента России. Отношения у Льва и Попова были сложные, они ценили знания, аналитические способности и опыт друг друга, но периодически оказывались по разные стороны баррикады. А в последний раз Попов шантажом вынудил Гурова в спешном порядке заниматься разгребанием такого дерьма, но, надо заметить, в государственных интересах, что Лев потом еще долго отплевывался. Причем работавший тогда в группе Гурова зять Попова, Степан, которого они все когда-то приняли в свою компанию как родного, выступил в той истории на стороне тестя, после чего, конечно, перешел на другую работу, а к ним даже попрощаться не зашел. И правильно сделал, потому что никто из них руки бы ему не подал. И теперь Попову предстояло отрабатывать старый должок.

Всю дорогу Гуров самым внимательным образом смотрел и назад, и по сторонам, но слежки не обнаружил, да и Фомич — калач тертый, ее тоже не пропустил бы. Когда машина остановилась возле ворот дома Попова, Лев вышел и, не колеблясь, нажал на кнопку звонка, хотя и знал, что в доме два маленьких ребенка, но дело было превыше всего. Довольно скоро раздался разъяренный голос Степана:

— Какого черта?

— Это Гуров. Мне нужно срочно поговорить с Алексеем Юрьевичем, — ответил Лев.

— Проходите, — уже совсем другим голосом сказал Степан.

Калитка открылась, и Гуров вошел во двор, а потом направился в дом, дверь в который была уже открыта, но его никто не встретил: или Степан стеснялся с ним встречаться, или пошел будить тестя. Гуров был в этом доме только один раз и давно, поэтому не мог не отметить, как разительно тот переменился. Тогда он больше напоминал очень комфортабельный гостиничный номер, роскошный, но неуютный, как и любое временное жилье. Сейчас же это был нормальный человеческий дом, где люди чувствовали себя не постояльцами, а хозяевами, они здесь жили, радовались, печалились, ссорились и мирились. Да, здесь больше не было стерильной чистоты, как когда-то, а валялись детские игрушки, на столе лежало начатое вязание, на столике возле дивана — заложенная закладкой книга сказок. Когда Гуров решил присесть на диван, оказалось, что там мирно спали собака уже знакомой Льву сибирской породы, а рядом с ней — необыкновенно пушистый рыжий сибирский котяра, нагло подсунувший ей под нос свой хвост.