Виктор Доценко - Кровь за кровь Страница 75

2

Иннокентий Аристархович был недалек от истины: с преступником, который совершил подряд несколько преступлений, они уже встречались. Но этому минуло около шести лет, а сейчас…

За празднично сервированным столом ресторана «Метрополь» сидели двое. Первый сразу бросался в глаза: элегантно одетый, в модном галстуке, обхватывающем белоснежную сорочку; на пальце правой руки, матово поблескивая, удобно расположился массивный перстень с великолепным бриллиантом. Черные волосы с небольшим количеством седых волос были тщательно уложены. Портрет мужчины был бы неполным, если не сказать о красивых дымчатых очках в массивной оправе.

Его визави был одет гораздо проще. Нет, не дешевле: джинсовый костюм — лучшей американской фирмы, отличные итальянские сапожки, батник и, как бы в подражание своему партнеру по столу, золотой перстень — все это стоило больших денег, но если на первом мужчине все было подобрано со вкусом, то второй явно об этом не думал.

— Шеф, мы кого-нибудь ждем? — спросил тот, что помоложе, окидывая стол жадными глазами.

— Что ты, Петюня, так смотришь на жратву, будто только с лесоповала вернулся? — усмехнулся мужчина. Ему явно стало здесь скучно. Не дожидаясь ответа, сказал: — Это, Петюня, только для нас с тобой… — Увидев непонимающие глаза приятеля, добавил: — Юбилей у нас с тобой, Петюня! Юбилей! Десять лет совместной работы!

— Черт! И правда, червонец отстукало! — радостно воскликнул тот. — Опрокинем? Что будешь, коньяк, водку, шампанское? А, Гарик?

— Я за рулем! — сказал Гарик, накрывая ладошкой рюмку.

— Так я ж упьюсь, шеф! — искренне признался Петр, и было непонятно, радуется он этому обстоятельству или огорчается.

— А ты не злоупотребляй, не жадничай, — Гарик неожиданно замолчал и задумался.

Хорошо зная своего приятеля, Петр не стал прерывать его молчания. Не торопясь, он налил в фужер Гарика бананового сока, единственное, что пил Гарик в такие моменты. Себе Петр плеснул водки и стал за столом, терпеливо ожидая.

Не глядя на Петра, Гарик быстро выпил фужер сока, достал из кармана портмоне и вытащил оттуда деньги.

— Не обижайся, Петюня, тоскливо что-то. — Он положил сотенную на стол. — Пригласи кого-нибудь, отпразднуйте без меня… — Встал из-за стола и быстро направился к выходу.

Посидев несколько минут, ожидая, что Гарик, возможно, передумает и вернется, Петр пожал плечами и пошел звонить знакомым…

Гарик медленно шел по улице Горького, стараясь не обращать внимания на красноречивые взгляды слабого пола. Что ж, он еще в полном порядке и вполне может увлечь любую, но в данный момент не хотелось: который день депрессия, бывает редко, но уж вцепляется сильно! Ничего не хочется делать и никого не хочется видеть!

Свернув в первый же переулок, Гарик через несколько десятков метров подошел к ярко-красному «мустангу», открыл дверцу и сел за руль. Он завел мотор, но трогаться с места не торопился: ехать в принципе было некуда — Петр кутил в ресторане, к Виктории не хотелось (снова будет приставать с расспросами: где? куда? откуда?), у Иветки сломаться можно от выпивонов… Домой? Не с таким настроем.

— Простите, пожалуйста, — прервал его мысли приятный женский голос. — Вы не могли бы подбросить меня до Кутузовского? Генеральная сегодня, а я пьесу дома оставила. Ловила такси, да все неудачно…

Гарик внимательно оглядел ее с ног до головы. Довольно стройная, симпатичная, одета во все фирменное, но вульгарно, без малейшего намека на вкус. Тоже мне артистка нашлась! Гарик был почти уверен, что она обманывает, но решил проверить…

— Милая девушка! — Он обворожительно улыбнулся. — К моему большому сожалению, я сейчас спешу на важную встречу с иностранцами, и мне очень грустно, что не могу вас выручить в трудную минуту. Но… — Гарик выразительно посмотрел на нее снизу вверх. — Чтобы загладить мою нечаянную негалантность, через два часа буду ждать вас на этом же самом месте, и мы сможем где-нибудь посидеть за рюмкой чая… Не возражаете?

— Нисколько! — тут же согласилась девушка, но, вспомнив о «генеральной», добавила: — Думаю, что репетиция уже закончится к тому времени.

— Тогда до встречи! — усмехнулся Гарик.

— Меня Светой зовут! — несколько обиженно сказала она, не дождавшись, когда он сам спросит ее об этом.

— А меня — Вахтанг. Очень приятно!

— До встречи, Вахтанг… — жеманно произнесла девушка и подняла руку: около нее тут же остановилось такси. Кивнув еще раз Гарику, она быстро села в машину.

Едва такси отъехало, как Гарик забыл свою новую знакомую, и снова встал вопрос: что делать? Он рассеянно смотрел на прохожих, и вдруг глаза выхватили из толпы знакомую фигуру плотного коренастого мужчины. Он или не он? Гарика настолько это заинтересовало, что он рванул машину с места, обогнал мужчину и через зеркальце заднего вида рассмотрел его. Нет, не он, но похож сильно!

Мужчина напомнил Гарику о событиях шестилетней давности. Тогда он занимался совсем другими делами. Неожиданных встреч было много, но почему-то именно этот парень запомнился ему…

Седины тогда у Гарика еще не было, но одет был так же тщательно и модно: светлый полосатый костюм, однотонная водолазка и очки, правда, другой формы, да и машины не было… Он медленно шел по шумному проспекту, и со стороны могло показаться, что молодой человек просто прогуливается, не зная, куда деть свободное время. Но если бы кто-нибудь проследил за ним более внимательно, то мог заметить, как быстрые и цепкие глаза этого симпатяги как бы высвечивали и вели в многолюдной уличной толпе то одного, то другого мужчину.

Взглянув на группу бродячих цыган, которых всегда много летом в больших городах, Гарик брезгливо улыбнулся, поморщился: «Сопернички!» Но вот его взгляд насторожился, выхватив в уличной суете крепко скроенного бородатого мужчину. По всему, человека приезжего: он беспомощно оглядывался по сторонам и уже несколько раз о чем-то расспрашивал прохожих. Ему явно не везло: то ли вопрос был трудным, или мужчина попадал на приезжих — пожав плечами, они проходили мимо. Но вот одна сухонькая старушка, внимательно выслушав приезжего, указала клюкой в сторону и снова двинулась своим путем, утюжа старческими ногами асфальт. Бросив вдогонку старушке слова благодарности, бородатый устремился в указанном направлении.

Стараясь не упустить его из виду, Гарик направился за ним. Вскоре они оказались в огромном универмаге, который был забит до отказа: сплошная масса людей направлялась густыми потоками из отдела в отдел. Потоки сталкивались, смешивались, долго разбирались, кричали, ругались… У прилавков было не лучше: каждому хотелось купить именно ту вещь, которую уже кто-либо отобрал для себя и пошел оплатить покупку в кассу, а рядом, на Прилавке, лежала точно такая же вещь… Все лица были удивительно похожи друг на друга. Все, кроме одного…

Гарик внимательно следил за происходящим вокруг, не упуская из вида практически ничего и прежде всего — бородатого приезжего…

…Иннокентий Аристархович писал злополучную статью о мошенниках. Дело наконец сдвинулось, и рука легко скользила по листам. Именно события, связанные с Гариком, были положены Захаровым в основу статьи о мошенниках.

У Иннокентия Аристарховича имелась особенность, над которой часто подтрунивали коллеги: по каждому делу он заводил небольшую тетрадь, куда заносил свои впечатления, размышления и ошибки, совершенные им или кем — либо из сотрудников. Когда дело оканчивалось, Захаров собирал сотрудников, причастных к данному делу, и проводил внимательный и серьезный анализ: разбирались ошибки каждого, будь то рядовой сотрудник или сам Захаров. Многие скептически относились к подобным новшествам, но время показало, что благодаря этому и другим нововведениям человека, пришедшего со стороны (а он тогда в чине майора был назначен заместителем начальника отделения одного из самых неблагополучных районов города), отделение все меньше и меньше слонялось по кабинетам начальства, а вскоре и примером стало служить…

Просматривая записи шестилетней давности, Захаров во всех подробностях вспомнил то время. Начальник отделения бюллетенил, и Иннокентий Аристархович исполнял его обязанности, занимая и кабинет начальника, просторный, с четырьмя окнами, с высокими потолками. Т-образный стол захватывал едва ли не большую его часть. На центральной стене висел портрет Дзержинского. Два книжных шкафа были завалены специальной литературой.

На Захарове в то время висело довольно запутанное дело об ограблении. После допроса подозреваемого ничего не прояснилось, и Захаров решил еще раз прослушать запись допроса. Включил магнитофон.

— Где вы были за четыре часа до преступления? — раздался его собственный голос.

— Это во сколько? — спросил второй голос — низкий, прокуренный и нагловатый. Спросил с усмешкой, довольный тем, что не попался на удочку, закинутую начальничком.