Картер Браун - Мини-убийцы: Страх подкрадывается исподволь. Любовники не возвращаются. Поймаймне птицу Феникс. Мини-убийцы. Страница 8

— Я…

Он дрожал всем телом, будто в первый раз увидел сеанс стриптиза.

— Гаррис! — раздался голос из гостиной. — Кто там?

— Сэр, — пролепетал Гаррис, — это некий мистер Бойд хочет повидать вас.

— Бойд? — повторил голос таким тоном, словно это было ругательство. — Какого черта?!

Через несколько секунд обладатель голоса появился в прихожей. Это был высокий, плотный мужчина с редкими волосами и торчащими седыми усами.

— Убирайтесь или я вызову полицию! — закричал он.

— Начните с того, что позвоните в Бюро поисков пропавших, — посоветовал я ему. — Разве исчезновение сына вас совершенно не интересует?

— Филип? — Его кустистые брови поползли вверх. — А что с Филипом?

— А вы действительно Гэлбрайт Хейзелтон?

— Ну да! — нетерпеливо выпалил он. — Отвечайте на вопрос!

— Никто его не видел с вечера воскресенья. Похоже, в последнее время им кормили свиней на вашей ферме.

Он пристально смотрел на меня долгое время, потом повернулся к слуге.

— Можете идти, Гаррис, — резко проговорил он. — Я позвоню, когда вы мне будете нужны.

— Хорошо, сэр.

— Проходите в гостиную, Бойд, — сказал Хейзелтон, — и попробуйте объяснить мне внятно.

Я последовал за ним в гостиную, большую комнату с белым мраморным камином и красивой мебелью, похоже антикварной.

— У меня мало времени, — сказал Хейзелтон. — И еще меньше желания разговаривать с подонками вроде вас. Поэтому выкладывайте, что вам известно о Филипе, и уходите. Вы меня поняли?

Я закурил сигарету и бросил спичку в камин, нарушив девственную белизну мрамора.

— Хорошо. Так вот, я вам только что сказал, что никто не видел Филипа с вечера воскресенья, когда он был на ферме. Где он?

— Это его дело, — возразил Хейзелтон. — К чему вы ведете, Бойд? Хьюстон сказал мне вчера, что я был с вами слишком мягок, и я готов с ним согласиться.

Сперва вы взялись за Марту, потом за Клемми, а теперь суете нос в дела моего сына.

— Марта наняла меня защищать ее интересы, а также интересы ее сестры, — отчеканил я. — Я это и делаю. Кроме того, я уверен: с Филипом что-то случилось. А ваша реакция свидетельствует, что или вам это совершенно безразлично, или вы сами замешаны в этой истории.

На этот раз его усы вздыбились одновременно с бровями. Я думал, что он сейчас взорвется и разлетится на тысячу кусков, но он сделал нечеловеческое усилие и заговорил почти нормальным тоном.

— Я постараюсь посмотреть на дело вашими глазами, Бойд, — начал он значительно. — Вы говорите, что Марта наняла вас защищать ее интересы против меня? И что же она вам сказала? Что она жертва заговора? Что я растратил наследство ее матери? Что она сама и Клемми опасаются за свою жизнь?

— Может быть… До сих пор вы ничем не опровергли это.

— Проверка наследства таких размеров, как у моей жены, учитывая сложность помещения капитала, потребует не меньше месяца работы двух экспертов-бухгалтеров. Приведите ко мне двух таких людей, Бойд, и я готов показать им все расходные книги.

— Почему вы скрываете Клемми на ферме? Почему вы держите там телохранителя, который не допускает никаких посетителей, и эту экономку-компаньонку, которая говорит, что она сиделка? Они что, караулят зерно, или что?

— Садитесь, Бойд, — неожиданно приказал Хейзелтон.

Я послушался. Он устроился напротив, выбрал сигару из шкатулки, лежащей на столике рядом с его креслом, и тщательно раскурил ее.

— Бойд, — сказал он, — я буду откровенен с вами. И рассчитываю на вашу скромность.

— Я ничего не обещаю.

— Так вот, — продолжал Хейзелтон, напирая на каждое слово, — семья страдает от наследственного сумасшествия. Моя жена из-за этого покончила с собой. Это продолжается уже четыре или пять поколений. Иногда одно поколение эта доля минует, и я молю Бога, чтобы мои дети избегли беды.

— Вы хотите, чтобы я поверил, что все ваши дети сумасшедшие?

Хейзелтон не спускал глаз с горящего кончика сигары.

— Филип абсолютно нормален и всегда был таким. С обеими моими дочерьми и в детстве, и в юности тоже все было в порядке, но совсем недавно они стали проявлять эксцентричность.

— А они проходили курс лечения? Вы консультировались с психиатром?

— Нет! — Он покачал головой. — Пока еще нет. Поймите: если я приведу своих дочерей к психиатру, семейная тайна выйдет наружу… Это все равно что заранее приговорить их, согласиться на их заключение! Я это сделаю, лишь когда у меня не будет другого выхода.

— Значит, Марта просто придумала, что вы растратили наследство вашей жены? Она лишь вообразила, что вы скрываете Клемми на ферме и что Филип исчез уже несколько дней назад? Однако, когда Марте показалось, что за ней следят в баре, где была назначена наша встреча, это вовсе не было ее воображением: за ней действительно следили.

— Гаррис подслушал, как она звонила вам в первый раз, — мрачно ответил Хейзелтон, — и счел своим долгом сообщить мне об этом. Я просил Хьюстона последить за Мартой. Разве вы не понимаете, Бойд? У нее мания преследования! Она считает себя жертвой тайного заговора и не задумается обвинить меня, своего отца!

— Да… — мрачно пробормотал я. — А Клемми? Как у нее с комплексами?

— У Клемми примерно три месяца назад появились первые симптомы: то она впадала в депрессию, то беспричинно оживлялась. То запиралась в своей комнате, отказываясь сказать слово с кем бы то ни было, то без умолку болтала так, что невозможно было ее остановить. И этот беспричинный смех! Вот почему я отправил ее на ферму. Атмосфера там спокойная, располагающая к отдыху. Я нанял Пита, чтобы отвадить посторонних, и сиделку, достаточно скромную, но профессионально подготовленную, чтобы она наблюдала за Клемми. Что я мог сделать еще?

— Это нас возвращает к Филипу. Что с ним случилось?

— Где он сейчас — не знаю. Насколько мне известно, он был на ферме в понедельник утром, когда я уехал оттуда вместе с Мартой. Он может быть где угодно: на своей яхте, у друзей, в любом другом месте. Мой сын взрослый и не отчитывается передо мной в своих поступках. Я предоставляю ему полную свободу. Через несколько месяцев он начнет работать вместе со мной — вникать в инвестиционный бизнес. Он мне это обещал, и я знаю, что он сдержит слово. А до этого времени он может делать все, что угодно.

— У кого возникла мысль нанять Толвара?

— Толвара? — спросил Хейзелтон, видимо, не понимая.

— Частного детектива, которого Хьюстон привел с собой вчера вечером, когда пришел ко мне за Клемми.

— Ну, за это отвечает Хьюстон, — твердо ответил Хейзелтон. — Я был откровенен с вами, Бойд. Надеюсь, вы поняли, что должны оставить моих дочерей в покое… для их же блага.

— А где Марта?

— Я отправил ее на ферму сегодня утром вместе с Клемми. Итак, даете слово забыть об этой истории?

Он стряхнул примерно дюйм пепла со своей сигары, и так как я видел, что он по-прежнему насторожен, то ничего не ответил.

— Вас заставили потерять время, Бойд, — наконец сказал он, — и будет справедливым, если я возмещу вам убытки. Я распоряжусь, чтобы вам сегодня же послали чек.

— Нет. Я против, — заявил я, вставая. — Вы просто лжец, Хейзелтон, и глупец к тому же! Я буду продолжать копать это дело, пока не докопаюсь до правды.

— Бойд, — Хейзелтон беспомощно развел руками, — поверьте мне, вы не понимаете того, что делаете… Вчера вечером Клемми была в очень плохом состоянии после всех дневных переживаний, и если вы станете продолжать, обе мои дочери рискуют лишиться рассудка. Я прошу вас, оставьте их в покое. Это в их интересах!

— Не убедили. Кстати, я могу поймать вас на слове насчет контроля за наследством.

— Чего вы хотите? Денег? Сколько?

— В девяти случаях из десяти я бы ответил «да», — сказал я. И мог бы назвать цифру довольно круглую. Но на этот раз у вас недостаточно денег, чтобы купить меня, Хейзелтон, даже используя наследственный капитал.

Я был уже на пороге гостиной, когда он снова заговорил.

— Вы не хотите послушаться разумного предложения, — тихо проговорил он, — и вас нельзя купить. Тем хуже, Бойд, я буду защищать их любыми средствами. Иными словами, приму определенные меры, чтобы разделаться с вами.

— Думается, что меры, которые вы уже предприняли, приведут вас прямо в камеру смертников Синг-Синга. Я спляшу на ваших похоронах, Хейзелтон, и ваши дочери тоже.

Слуга не появился, и мне пришлось самому открыть входную дверь. Жизнь трудна! Я снова сел в машину и отправился в свою контору.

Когда я вошел, Фрэн Джордан сердечно улыбнулась.

— Где пропадал нынче утром наш маленький гуляка? — спросила она. — Неужели там же, где вчера? И кто она?

— Если я буду отрицать, вы мне не поверите, — ответил я, вернув ей улыбку. — А как ваши дела в смысле вложения капитала в Средний Запад?