Дон Уинслоу - Час джентльменов Страница 8

Вдоль причала «Кристалл» прогуливались отдыхающие, любуясь окружающими видами, солнцем и синими волнами. У самого конца причала кучковалась компания рыбаков. Удочки, болтаясь в воде, служили лишь поводом погреться на солнышке, ведь клева не было и в помине. Пара сёрферов в свой обеденный перерыв выбралась в океан, скорее по привычке, чем из надежды, что там появится хоть какая-нибудь волна. Всяко лучше, чем тупо торчать в офисе, дожидаясь, когда закончится перерыв и им снова придется вернуться к какому-то неведомому дерьму, которое наверняка скопилось на их рабочих столах.

А ведь Пит права насчет линчевания, внезапно понял Бун. В газетах публиковали письма возмущенных читателей и обращения главных редакторов — все они требовали жестко отреагировать на убийство Кухайо. На радио вовсю обсуждали развал и бардак, воцарившийся в Пасифик-Бич, радиослушатели и ведущие настаивали на решительных мерах.

Конечно, часть этой агрессии обрушилась и на придурочного Кори. Но, в конце концов, что тут такого уж несправедливого? Он ведь убил человека.

Дело закрыто.

Или нет? Может, Келли погиб, ударившись о мостовую, а не словив кулак подростка? Я ведь и сам частенько дрался, подумал Бун. А что, если бы во время одной из этих разборок мой противник споткнулся, повалился на спину и раскроил себе черепушку? Был бы я виновен в его смерти? Было бы справедливо засадить меня в тюрьму до конца жизни?

Зависит от обстоятельств.

От каких?

От тех, что Буну придется выяснить по просьбе Алана Бёрка. Разумеется, такой высококлассный специалист, как Алан, прекрасно понимает, что на оправдательный приговор тут надеяться не приходится. Но он попробует убедить присяжных, чтобы те изменили статью обвинения на более мягкую, и к моменту слушания по вынесению приговора представит дело в совершенно ином свете. Или до этого вообще не дойдет? Если обнаружатся новые факты, прокуратуре придется пойти на серьезные уступки.

Бун смотрел, как стая пеликанов скользит над океаном. Легкий ветерок доносил до него аромат соленого воздуха и лосьона для загара.

Может, Пит права? Бун задумался. Может, я и правда так бешусь, потому что это убийство окончательно подтвердило то, что я знал, но не хотел признавать? Что мир сёрфинга — вовсе не Утопия, как бы мне этого ни хотелось? Как бы я в этом ни нуждался?

Бун решил навестить своего священника.

Глава 14

Бог Любви Дэйв примостился на самой верхушке башни спасателей.

Бун подошел поближе и закричал:

— Разрешите подняться на борт, капитан?

— Разрешаю.

Бун шустро вскарабкался по лесенке и присел рядом с Дэйвом. Тот ничем, даже кивком головы, не отметил появление друга. Дэйв внимательно следил за океаном, в водах которого резвились десятки туристов. Конечно, сегодня океан на редкость смирный, но Дэйв как никто другой понимал, как быстро это может измениться. В компании конвоиров пользовалась популярностью шутка о том, что Дэйв использует свою башню как обзорный пункт для выслеживания особенно аппетитных туристочек — собственно, так оно и было, — но на самом деле все понимали, что в первую очередь Дэйв выполняет свою работу и присматривает за отдыхающими. А к своей работе он относился чертовски серьезно.

Когда-то, давным-давно, папа Буна вдолбил сыну в голову одно простое правило. Этого правила старались придерживаться все: «Никогда не поворачивайся спиной к волне».

И к отсутствию волны тоже, потому что в эту самую секунду за твоей спиной может начаться настоящий шторм, который легко расшибет тебя в лепешку. На поверхности океан может выглядеть вполне мирно и спокойно, но в глубине его всегда что-нибудь да происходит. Это что-нибудь может зародиться за тысячи километров отсюда, а потом примчаться прямо к тебе, и никак нельзя узнать о надвигающейся трагедии, пока она не произойдет.

Как-то в один безоблачный и тихий денек Дэйв, как всегда, сидел на своем посту. Вдруг налетел жуткий бурун и утащил с собой нескольких туристов. Если бы Дэйв не ждал этого момента, не высматривал опасность, то эти люди могли бы погибнуть. Он никогда не позволял себе отвлекаться, не давал океану ни малейшего шанса преподнести ему сюрприз. Дэйв любил океан всем сердцем, но прекрасно понимал, каким вредным ублюдком тот может быть. Переменчивым, стремительным, мощным, чарующим и смертельно опасным.

Именно поэтому Дэйв, болтая со своим другом, так ни разу и не взглянул на него. Оба сидели и смотрели на бескрайнюю водную гладь.

— Слушай, вот как ты считаешь… — заговорил Бун.

— Пришел за мудрым советом, а? — улыбнулся Дэйв.

— Тебе не кажется, что мы превратились в самодовольную, зацикленную на себе элиту, которая не видит дальше своего намазанного лосьоном носа?

Дэйв пощупал кончик носа, чтобы убедиться, что его лосьон еще не высох.

— Похоже на то, — ответил он.

— Так я и думал, — вздохнул Бун, поднимаясь на ноги.

— Это все?

— Ага.

— Ну, тогда пока.

— Спасибо.

— Да не за что.

Бун побрел дальше по пляжу.

Глава 15

О том, что случилось той ночью, Бун знал только из газет и обычных сплетен, со скоростью света облетевших Пасифик-Бич.

Вот как все было.

Келли Кухайо выбрался из «Вечерней рюмки» где-то после полуночи. Кристально трезвый, он направился к своей машине, которую припарковал тут же на углу.

До нее он так и не дошел.

Кори Блезингейм — пьяный, укуренный, обдолбанный — выскочил из переулка вместе со своей шайкой, подбежал к Келли и ударил его.

Келли упал и ударился головой о бордюрный камень.

В себя он так больше и не пришел.

Через три дня его отключили от системы жизнеобеспечения.

Глава 16

Петра медленно потягивала зеленый чай.

Это было совершенно на нее не похоже — сидеть и ничего не делать. Но ей нравилось вот так отдыхать и думать о Буне.

Странный он все-таки, решила Петра. На первый взгляд простой, как валенок. Но если присмотреться, поймешь, какие глубины скрываются под видимой простотой. Водоворот противоречий на дне такого безмятежного, казалось бы, океана. Тарзаноподобный сёрфер, читающий на ночь русские романы. Верный поклонник фастфуда, без грамма лишнего жира на теле, он может с закрытыми глазами приготовить идеальную рыбу на обычном костре. Зацикленный на сёрфе обыватель, который, будучи в приподнятом настроении, любит вести бесконечные тонкие дискуссии об искусстве. Разочарованный циник, с трудом скрывающий собственный идеализм. Мужчина, со скоростью спринтера убегающий от любого проявления чувств, и одновременно обладатель нежной, ранимой души, возможно, самый добрый и мягкий человек из всех, кого ты когда-либо встречала.

А еще и красавец, чтоб его, подумала Петра. Выматывающий душу. Они «встречались» вот уже три месяца, и все, что он себе позволил, — целомудренный, легкий, почти нереальный поцелуй в губы.

Бун — до ужаса воспитанный, настоящий джентльмен. Всего два дня назад Петра пригласила его на благотворительный вечер в музее современного искусства Ла-Хойи, куда Бун заявился в безупречном летнем костюме цвета хаки, синей рубашке «Перри Эллис», которая была ему явно не по карману, и даже с новой стрижкой! Он добродушно терпел бессмысленную болтовню и даже прогулялся с ней по галерее, отпустив пару весьма точных замечаний и комментариев по поводу картин, хоть на них и не было ничего интересного — ни хороших волн, ни даже старого фургончика пятидесятых годов. Кроме того, Бун совершенно очаровал как хозяев, так и гостей вечера, проявив удивительные познания о благотворительности. Петра даже немножко рассердилась, услышав отзыв одной дамы в женском туалете: мол, ее, Петры, «ручной песик даже не обгадился».

А позже вечером, перед домом Петры, Бун стоял словно каменное изваяние. Вежливо обняв ее и чмокнув воздух рядом с ее щекой, он ушел домой.

А хочу ли я от него большего? Разумеется, будучи современной, свободной женщиной, живущей в двадцать первом веке, я вполне могу сделать первый шаг, если, конечно, захочу. Я на это вполне способна, думала Петра.

Ну, так что же не шагаешь, зудел противный голосок в голове.

Может, я тоже не уверена? Как и он? Ведь я Буну определенно нравлюсь, иначе стал бы он регулярно вытаскивать меня на свидания. Но похоже, ему не хватает смелости, чтобы перейти на новый уровень. Как, впрочем, и тебе, одернула себя Петра. А почему? Потому что мы понимаем, что слишком разные и у нас никогда ничего не получится? Или потому что в глубине души мы оба знаем, что Бун еще не забыл Санни?

Вопрос только в одном: еще не забыл или уже никогда не забудет…

А мне самой он нужен?

Его отношение к делу Блезингейма — весомый довод против. Как мог такой интеллигентный человек, как Бун, встать в такую идиотскую позу — мол, такой вот я суровый, мстительный защитник правопорядка типа Грязного Гарри…