Паленая месть - Владимир Григорьевич Колычев Страница 8

Но Гарик водки не попросил. Подъехал на своем «Москвиче», привез какого-то типа с вытянутым, как у осла, лицом, взгляд мутный, как у находящегося в коме человека. Волосы грязные, засаленные, а одежда почему-то чистая, после стирки, даже не глаженная. Футболка, шорты, шлепки. Причем ноги не загорелые, как будто шорты этим летом он еще и не носил, хотя на дворе вторая половина июля. Лицо загорелое, от уха на полщеки свежая царапина.

— Как дела? — глянув по сторонам, спросил Гарик.

— Нормально.

— Никто не подъезжал?

— Нет, спокойно все.

— Соседи не интересовались?

— Нет.

— Сам никуда не ходил?

Толик ходил только на речку, но быстро, туда и обратно. Такая отлучка как бы и не в счет.

— Да нет.

Гарик спрашивал, Толик отвечал, а мутный стоял, никак не реагируя на разговор. Ничего не слышал, никого не замечал. Может, под кайфом? Перегаром не пахнет, это и подозрительно.

— И домой не тянет?

— Да нет.

Каникулы сейчас, Толик мог бы уехать к родителям в станицу, но особого желания нет. Даже хорошо, что здесь у него важные дела.

— Гостя примешь.

— Ну так места особо нет.

Дом забит водкой, в районе дивана только и свободно, ну, еще на веранде, где спуск в подвал, но там окна выбиты. И пространство захламлено.

— Я не спрашиваю, а говорю, что гостя примешь. На диване пусть спит.

— А я?

— Ты здесь главный, — усмехнулся Гарик. — Ты решай… Точно спокойно у тебя?

— Ну да!

— Ништяк! Пошли!

Гарик увлек Толика к своей машине, а мутный так и остался стоять, ничего не соображая.

— Ты это, присматривай за ним, — тихо сказал Гарик. — Если вдруг побежит, догонишь и… Грохнуть сможешь?

— Грохнуть?!

— Ты правильно все понял, — подтвердил парень, пристально глядя на Толика.

— Да я как-то не думал…

— Я же не заставляю тебя ни за хрен собачий убивать. Просто если Кузя пойдет куда-то, надо будет догнать. Если он на тебя кинется, можешь убить.

— А если не кинется?

— Ты не понимаешь, парень, мы слабаков не держим. Мы серьезные люди, мы делаем серьезные дела, и если вдруг мне придется тебя убить, если мне скажут, я тебя убью. И ни о чем не пожалею.

— За что меня убивать? — Толик пытался, но не мог унять дрожь в голосе.

— За то, что ты несерьезный человек.

— Я серьезный!

— Еще раз сказать, что нужно делать?

— Да нет, понял я!

Если Кузе запрещено уходить со двора, если Толик должен его остановить, то почему нельзя пустить в ход кулаки? А там, где драка, там не велик грех забить человека насмерть. Так что Кузя пусть не думает, что с лохом дело имеет.

Гарик достал из багажника целую авоську с продуктами: сало, краковская колбаса, хлеба два батона, молока три бутылки.

— Да, бухать Кузе не давай… — сказал Гарик, скривив губы.

Толик занялся верандой, вынес хлам. Делать все равно нечего, а на дворе доски старые, ножовка есть ржавая, молоток, гвозди. И руки не из задницы растут. Он работал, а Кузя спал в доме, жара и духота ничуть его не парили.

Толик затащил сбитые доски на веранду, натаскал кирпичей, соорудил лежак. Вдруг заметил открытую калитку, зашел в дом, а Кузи нет.

Кузя шел по дороге, которая вела к реке, до воды недалеко, с полкилометра, не больше. Кузя уже прошел метров двести-триста, осталось немного. Сейчас он свернет к реке, и с улицы его уже не увидишь, надо поспешить.

Толик торопился, но не успел. Навстречу Кузе шла молодая стройная женщина с мокрыми волосами, в халате, на плече полотенце, в ушах золотые сережки. Искупалась в дневную жару, домой возвращается, а навстречу какой-то загашенный урод. Кузя раскинул руки, сгреб женщину в охапку.

— Помогите! — крикнула она.

Толик ударил с разгона — подскочил и кулаком в голову. Мощно ударил, но Кузя не вырубился. А упасть ему помешала женщина. Навалился на нее, оттолкнулся, развернулся к Толику. И только следующий удар сбил его с ног. Женщина стояла и хлопала глазами, и страшно ей, и противно, но в то же время и приятно от того, что помощь подоспела.

— Вы извините, у пацана крышу снесло! — Толик покаянно скрестил на груди ладони.

— Ты его знаешь? — нахмурилась женщина.

А ведь симпатичная, лицо широковатое, но и глаза большие, яркие, родинок на шее много, но ее это скорее украшало. Так вдруг захотелось глянуть, сколько родинок у нее на груди под халатом.

— Да, дружок мой, нажрался, сволочь!.. Вы уж извините!

Кузя очнулся, попытался подняться, но Толик спуску ему не давал. Сначала ногой в живот ударил, а затем кулаком в голову.

— Зачем же ты так? — осуждающе покачала головой женщина.

— А как подумаю, что с вами было бы… Колян, когда пьяный, на голову совсем больной.

— Не пьяный он, обкуренный!

— Тем более.

— Все равно спасибо!

На Толика женщина глянула благодарно, на Кузю встревоженно, в глазах мелькнул вопрос, а не пора ли уходить? И она пошла, стремительно набирая ход.

— Это, вы только никому не говорите! А то у Коляна проблемы будут!

— Не скажу никому!

— А где вы живете? Колян уже извиниться хочет!

— Не надо! — донесся голос уже издалека.

Женщина шла, пока не свернула к третьему с конца улицы дому. Кузя к этому времени уже пришел в себя, даже поднялся с земли. Стоит, смотрит на Толика, не может понять, то ли приснилось ему, то ли его били наяву. Потрогал подбородок, языком оттянул щеку, по затылку ладонью провел. Кажется, били все-таки наяву.

— Ты кто такой? — спросил он зло, но с уважением.

— Смотрю за тобой.

— Гарик сказал?

— Гарик.

— Одно и то же… Еще что он сказал?

— Ничего. Смотреть за тобой велел, чтобы не убежал.

— Я искупаться хочу.

— А на баб чего бросаешься?

— А ничего бикса, да? — ухмыльнулся Кузя.

— Тебе проблемы нужны?

— Нет. Но извиниться перед биксой нужно. Или это не ты говорил?

— Я говорил.

— А где она живет?

— Не знаю.

— Узнай. И ко мне приведи!.. Или убью! — взгляд у Кузи стал ледяным.

И Толик ему поверил. Человек с такими глазами действительно мог убить.

— Убьешь?!

— Зарежу!

Кузя хлопнул себя по карману, где у него должен был лежать нож, но там пусто. Пока.

— Я должен испугаться?

Толику на самом деле стало страшно, только вот поджилки не затряслись. Напротив, зачесались кулаки.

— Ты должен привести мне телку!

— А в морду?

— Попробуй! —