Андрей Житков - Хакер Страница 9

Лобстер соскочил с кровати, побежал в ванную. Мыл руки с бактерицидным мылом, скоблил, драил мягкой щёткой. Вытер полотенцем. Посмотрел на себя в зеркало, высунул язык. На языке был желтоватый налёт. Наверное, от пива. Прав был Никотиныч — завтра он не сможет работать… К чёрту всё, забыть!

Вернулся в постель. Постарался больше не думать ни о чём и скоро заснул.

Лобстер открыл глаза и посмотрел на напольные часы в углу кабинета. Тяжёлый маятник за стеклом медленно покачивался взад-вперёд. Было двадцать семь двенадцатого.

— Блин! — Он скинул с себя одеяло, побежал в туалет.

На кухонном столе лежала записка: «Олежек, на плите шницели и овощи. Обязательно позавтракай! На улице холодно — одевайся потеплей. Свитер на кресле в гостиной. Лучше всего, если ты останешься. Вечером сходим куда-нибудь. Мама».

Да, как же, останется он! Ему ещё не было семнадцати, когда он ушёл из этого дома. Объявил матери, что хочет жить своим умом и на свои деньги. Деньги к тому времени у него были. Не очень большие, конечно, но на съёмную квартиру и маленькие радости хватало. Радости у него какие? Сидюк купить да «железо» обновить.

Лобстер снял телефонную трубку, набрал номер.

— Ну что, проспался? — насмешливо просил Никотиныч.

— Ты извини, старичок. — Лобстер взял из вазы кисть винограда, стал её ощипывать ртом. — Сможешь сегодня без меня обойтись? А завтра — как штык!

— Ладно, обойдусь, — согласился Никотиныч.

— Ты пока криптографические ключи закачай. У тебя там на столике сидюшка с «кирпичом».

— С каким ещё кирпичом? — не понял Никотиныч.

— Знак такой дорожный на обложке — «Въезд запрещён». На диске — 56-разрядные ключи.

— Лобстер, ты можешь хоть что-нибудь по-русски объяснить? — рассердился Никотиныч.

— Я и так по-русски, — вздохнул Лобстер. Дал же Бог напарничка! — 56-разрядный стандарт используется в банках… с вареньем. Варенье будем кушать, понял?

— Теперь понял. Да, «чайник» я, Лобстер, извини, — сказал Никотиныч.

Лобстер положил трубку, подошёл к плите, поднял крышку со сковороды. Шницелей не хотелось. Он вспомнил про конверт в кармане куртки, про вчерашний разговор с матерью… Вернулся с кистью винограда в кабинет.

Лобстер сел на пол перед секретером, где мать хранила документы, выдвинул ящик, стал перебирать бумаги. Ага, вот оно! Свидетельство о смерти Ипатьевой Анны Григорьевны такого-то года рождения. Бабушка умерла двенадцать лет назад. Он ещё помнил тепло её морщинистых рук, шёлковый абажур с кистями в комнате, оладьи со сметаной, катанье с ледяной горки на портфелях во дворе. Он обморозил пальцы, потому что потерял варежки в школе, и бабушка ласково дула на них, приговаривая: «У кошки боли, у собаки боли, а у Олежки заживи!» Сами собой пальцы не зажили, и бабушка повела его к хирургу, который срезал омертвевшую кожу.

Он жил тогда у неё — матери было некогда заниматься сыном, после ухода отца она пыталась наладить личную жизнь. Напольные часы, которые стоят сейчас в кабинете, били пять раз, и они садились обедать за большой кухонный стол с массивными резными ножками — так было заведено в доме со старых времён — ровно в пять. А после обеда он за пятнадцать минут делал домашние задания и высыпал на пол детали конструкторов. Конструкторов у него было много, разных. Он смешивал детали от разных наборов в кучу и всегда собирал то, что не было изображено на картинках в инструкции. Сам придумывал монстров и космические корабли. Злился, что детали не подходят друг к другу. В десять лет бабушка купила ему первую игровую приставку…

Потом мать вдруг опомнилась, забрала его к себе. К тому времени она отказалась от идеи создать новую семью, найти ему достойного «папашу». Она серьёзно занялась бизнесом. Он уже был достаточно взрослым и дичился её. Мать пыталась дать ему то, что он недополучил в раннем детстве, хотела привязать к себе сына. В конце концов, он убежал из-под её чрезмерной опеки. Рано почувствовал самостоятельность, сконструировал своё будущее сам, без чужих инструкций… Кроме напольных часов в наследство от бабушки им досталось столовое серебро. Он помнил: две большие, обитые чёрным бархатом коробки с серебром стояли в буфете, бабушка доставала их, перебирала вилки, ложки и ножи, приговаривая: «Женишься на девице без приданого, будет чем пустую кашу есть». А квартиру бабушкину после смерти разменяли…

Лобстер сунул свидетельство в карман, задвинул ящик. Пора было ехать.

В Интернет-кафе в этот час было малолюдно, но киберпанк Гоша — рано поседевший мужик с небольшим красно-жёлтым ирокезом на голове — уже тусовался среди молодёжи — учил жизни. Лобстер подошёл к нему:

— Можно тебя на минутку?

Они отошли в сторону.

— Ты Белку знаешь, которая в нашем чате сидит?

— Знаю, — криво усмехнулся Гоша.

«Чему усмехается? Она с ним тоже спала? Конечно, спала, а как иначе!» — неприязненно подумал Лобстер.

— Может, ты другую знаешь? Их тут много, как в лесу. — Лобстер стал описывать внешность девушки, но Гоша его перебил:

— Сказал — знаю! Что, кинули тебя? Вот, Лобстрюша, была бы шея — топор найдётся. Если адрес надо, не дам! Сам понимаешь — информация огласке не подлежит.

— Позарез нужно! Она у меня шестьсот баксов стырила! — соврал Лобстер.

— Всего-то! Я думал — честь украла. — У киберпанка явно было шутливое настроение. — Ты проститутке сколько за сеанс платишь? А у нас не проститутки — девушки хорошие.

— Если не скажешь, я в милицию пойду! — предупредил Лобстер. Гоша посерьёзнел.

— К ментам ты не пойдёшь — сам виноват. Ладно, Слободчикова Маша. Адрес по справочной узнаешь. Только учти — я тебе ничего не говорил. Знаешь, сколько баб этим делом промышляет? Целая мафия!

— Устроили из Интернета притон! — вздохнул Лобстер.

— За что боролись, на то и напоролись. Лично я в стране сексуальную революцию не делал, — насмешливо ответил киберпанк.

Фамилия — это уже хорошо. Лобстер протянул Гоше купюру и сел к свободному терминалу. Он надеялся, что Белка уже объявилась в чате.

Бегая по строкам чата в поисках Белки, Лобстер прислушивался к разговорам за спиной… Удивлялся тому, что некоторых слов из разговоров «юных компьютерных гениев» понять не может. Перестав общаться с юзерами, окунувшись в работу над взломными программами, он отстал от жизни. И прошло-то всего два года! Сленг менялся, как хамелеон. Всё правильно: компьютерные технологии развиваются с космической скоростью, машины устаревают, не успев появиться на рынке, а вместе с ними развивается и устаревает хакерский язык. Непосвящённому знать не надо, а посвящённый поймёт. Главное — солидная языковая база, а она-то у Лобстера была. Потусуется немного и въедет!

Белок в чате не наблюдалось, и скоро Лобстер покинул Интернет-кафе. Он поехал в адресный стол.

— Вам кого? — раздался женский голос из-за двери.

— Мне Белку, — сказал Лобстер.

Дверь ему открыла женщина с младенцем на руках. Младенец весело агукал и пускал слюни. Увидев незнакомого мужчину, малыш нахмурился, уткнулся матери в грудь.

С ней-то он и должен был вчера встретиться. Вот они, волосы гранатового цвета! Но, конечно, похуже той Белки, с которой… Большой нос, круги под глазами, бесцветные ресницы, прыщи на лице. Немало косметики надо извести, чтобы выглядеть, как подобает проститутке. Интернетовской проститутке… Нет, с этой он, пожалуй бы, не стал…

— Я — Лобстер, мы вчера в чате болтали, — напомнил он.

— А, ну и что? — Женщина явно не была настроена на долгий разговор. — Откуда адрес узнал?

— В справочной, — просто ответил Лобстер.

— Ты что, из полиции нравов?

— Да нет, я сам по себе. — Лобстер замялся. — Ваша подруга так неожиданно исчезла среди ночи. Я хотел бы её найти.

— Монет недосчитался?

«Почему она сразу подумала, что Белка меня кинула? Неужели эти рыженькие практикуют воровство? Ну, конечно, орешки и грибы в дупло таскают!» — подумал Лобстер.

— Она забыла у меня кое-что.

— Давай. — Женщина протянула руку, но Лобстер мотнул головой.

— Нет-нет, это наше дело.

— Ты что, дурак? Мне её адрес до одного места. Работаем вместе, а знать лишнего мне ни к чему. Себе дороже.

— А мне она вчера сказала, что вы подружки, — сказал Лобстер. — Специально одинаково назвались. Ребёнок на руках у женщины захныкал.

— Вот что, Лобстер, вали-ка ты отсюда и адрес забудь! — посоветовала она. — Захочешь меня снять, в чат залезь.

Разговора не получалось.

— Где уверенность, что в чате будешь ты, а не какая-нибудь другая Белка? Может, вас тут целая стая?

— Может, — сказала женщина и захлопнула перед его носом дверь.

— Как её по-настоящему зовут? — крикнул Лобстер через дверь.

— Тебе же сказали — Белка! — отозвалась женщина.