Вячеслав Жуков - Щупальца спрута Страница 9

– Понимаю.

– Ну, вот и молодец. Там тогда уже так потоптались, что вообще можно было ничего не осматривать, кроме самого Голикова. Вот за него, кажется, еще никто не успел схватиться. Так и лежал бедняга на боку.

Кручинин посмотрел на фотопленки, повешенные для просушки.

– Кстати, знаешь, – сказал он Тутмину. – Мне показалось довольно странным… Смотри. Ведь в момент выстрела Голиков сидел за столом. Так?

– Скорее всего, – охотно согласился с этим рассуждением оперативника Тутмин, пока не понимая, к чему тот клонит.

– Вот, – по лицу Стаса несложно было догадаться о нахлынувшей радости. Как будто он один знал что-то такое, о чем никто другой и подозревать не мог. И теперь добряк Кручинин готов поделиться этим с криминалистом Тутминым.

– О чем ты, Стас? Выражайся яснее, – предложил Тутмин.

– Хорошо. – Первым делом Кручинин запустил свой носовой платок в урну, потом подошел к столу, сел на свободный стул. Придвинувшись поближе, достал из кобуры пистолет.

Тутмин отшатнулся.

– Стас, с ума сошел? Поаккуратней с оружием. Здесь тебе не тир.

– Да не бойся ты. Я еще не сдвинулся умом, – заверил Стас. – Я просто хочу тебе показать, как все могло происходить. По этому поводу я много думал. Вот смотри, – Стас вытащил обойму с патронами, убрал в наружный карман пиджака, потом взвел курок и поднес пистолет к груди, к сердцу. – Он сидел вот так. Да?

Вживаясь в роль наблюдателя, криминалист с интересом смотрел за всем, что делал Стас Кручинин.

– Ну, вероятно, так, – ответил Тутмин, ожидая продолжения. Пока ход рассуждений опера его во всем устраивал. Только на всякий случай Тутмин решил отойти на пару шагов в сторону. Придурок, этот Кручинин. От такого чего хочешь можно ожидать. Вдруг в стволе остался патрон?

А Стас продолжил.

– Вот так Голиков сидел. Он ведь не сразу нажал на курок. Какое-то время сидел, наверное, думал об этом.

– Пожалуй, – вынужденно согласился Тутмин. Не понятно почему, но ему вдруг это представление стало неприятным. И он поспешил его закончить, сказав Кручинину:

– Ладно, Стас. Заканчивай со своим экспериментом. Этим делом занимается прокуратура. Хочешь, иди к ним и там все это показывай. А с меня хватит.

– Подожди. Я понять хочу, что заставило Голикова пойти на такое. Пуля в сердце. Всякий нормальный самоубийца знает, что стреляться лучше в рот, зажав ствол зубами и направив его в небо. Тогда уж наверняка. А так ведь он мог себя только ранить. Ты думаешь, Володька об этом не знал? Знал. Он ведь был опытным оперативником. И в таких тонкостях разбирался хорошо.

Капитан Тутмин сидел с кислым лицом, сминая в руке недокуренную сигарету.

– Знаешь, – сказал он, взглянув Стасу в глаза, как бы лишний раз, желая убедиться в искренности того, что он здесь наговорил. – Я читал заключение патологоанатома. После выстрела он еще был жив, по меньшей мере, минут пять.

Стас на минуту закрыл глаза, представляя в каких муках, провел Володька Голиков оставшиеся минуты своей жизни. Картина получалась ужасной.

– Заключение – это только одна несуразица, – сказал Стас, уставившись на Тутмина.

– А что, есть еще и другая? – поспешил спросить криминалист. В РУБОПЕ все знали о дружбе двух оперативников: Голикова и Кручинина.

И Тутмин знал. Но по-человечески жалел сейчас не Голикова, а Стаса Кручинина. Ведь только вчера, Алексеев сообщил, что дело в прокуратуре закрыли, посчитав смерть оперативника следствием неосторожного обращения с оружием. Ну, чего еще Стасу надо? Не понравится начальству его рвение.

– Вот другая несуразица. Смотри сюда, – сказал Стас. И Тутмин понял, что сейчас произойдет. Даже немного напрягся. « Неужели этот придурок не остановится и будет продолжать», – подумал Тутмин, не сводя глаз с пистолета. Не выстрелил бы.

В кабинете сделалось тихо. И вдруг в этой тишине раздался довольно громкий металлический щелчок. Криминалист инстинктивно отшатнулся спиной к стене.

Хорошо, что патрона в стволе не оказалось. Но это не помешало Стасу добросовестно доиграть свою роль. Он вздрогнул, будто пуля пробила ему сердце, выкатил глаза от немыслимой боли и вдруг грохнулся на пол как будто и в самом деле был убит.

Пистолет выпал из руки.

Тутмин вытаращил глаза. Такого от Стаса не ожидал. Не хватало, чтобы он тут вытирал пол своим пиджаком. А может ему, в натуре плохо стало?

– Стас? Ты чего? Вставай.

Лежа на полу, Кручинин открыл глаза.

– Ты сюда смотри, на пистолет. Видишь, где он? Согласись, при падении, Голиков должен был выронить его. Ты же сам сказал, он умер не сразу. Зачем ему держать ствол в руке?

– Вообще-то верно, – закусил губу эксперт, осматривая лежащего Кручинина профессиональным взглядом. Что ни говори, а в артистичности Кручинину не откажешь. Даже позу такую же принял, как капитан Голиков. И не пожалел, вполне приличный костюм, вытер им в кабинете пол.

– Стас, хватит валяться. Вставай, придурок, – не выдержал Тутмин, порядком устав от этого представления. – Прекрати. Прошу тебя.

Кручинин отреагировал на просьбу, встал.

– Ну, что скажешь? – спросил он, отряхая пиджак.

– А то и скажу. В театр тебе надо было идти работать, а не оперативником в РУБОП. И вообще, вали из моего кабинета.

– Да погоди ты, Володь. Я хочу услышать твое мнение. Иначе не уйду. И не надейся. Так что лучше давай, говори.

– Ну, допустим ты прав. Я говорю, допустим, – сделал криминалист ударение на окончание фразы, увидев, что Стас опять раскрыл рот и собирается заговорить. – Тут надо еще понять вот что: Голиков после выстрела был в таком состоянии, что не думал о пистолете. Не до него ему было.

– Он должен был его выронить из руки при падении со стула, – упрямо стоял на своем Стас. И Тутмин понял, разуверить, переубедить ему опера не удастся. Даже позавидовал его упорству. Такой не перед чем не остановится. И подозрения его справедливы, но лучше об них не распространяться. Жаль Кручинин, не хочет этого понять. Тупица.

– Ладно, Стас. Для начала ты успокойся.

– Да я спокоен. Просто хочу услышать твое мнение?

Тутмин упорно отмалчивался.

– Володя, ты же давно работаешь криминалистом. Тебя совесть замучает потом. По ночам спать не будешь. Я же тебя знаю.

И Тутмин не выдержал. Покосившись на дверь, заговорил тихо:

– Не дави только на психику. Ну, допустим, я тоже не верю в самоубийство. Ну и что? Что от этого изменится? Воскресишь что ли Голикова? Нет. А себе навредить можешь. Вот я…

– А что ты? – не понял Стас.

– А то. Ты знаешь, сколько мне лет?

– Да… – Стас замялся, потому что точного возраста Тутмина не знал. Да, наверное, и не он один. У них в РУБОПЕ молодые оперативники относились к нему как к себе равному по возрасту.

– Не ломай голову. Мне уже сорок шесть. Понимаешь, к чему я? Все мои одногодки уже по званию не ниже подпола. А я все капитан. А знаешь, почему? Потому что старался все делать по совести. И вот к чему это привело, – кивнул Тутмин на вешалку, где висел его капитанский мундир. Так что советую тебе не повторять мои ошибки.

– Володь, – сказал Стас после долгого молчания, – не говори никому о нашем разговоре, – попросил Стас.

– Об этом можно было не просить, – сказал криминалист и посчитал своим долгом предостеречь молодого опера: – Мой тебе совет, Стас. Не лезь ты в это дерьмо. Нечисто тут все. Слышал? Завхоз сегодня обнаружил, что замок на двери запасного выхода сломан.

– Как это? – удивился Стас.

– А вот так. Кто-то, для чего-то воспользовался запасным выходом, чтобы выйти из управления, и не попасться на глаза постовому, дежурившему на центральном входе. Я думал ты в курсе.

– Да нет. Я слышал, – соврал Кручинин, стыдясь за свою неосведомленность.

Тутмин позлорадствовал.

– А ты оказывается, хреновый опер. Раз не знаешь таких пустяков.

– Да уж, какой есть, – парировал Кручинин нападение криминалиста. Мог бы сейчас сказать Тутмину тоже что-нибудь такое, что, безусловно, не понравилось бы тому. Но не время сейчас для подобных счетов. Только вот криминалист так не думал.

– И платок свой носовой выкинул… – вспомнил главный криминалист обиду. Хотя сам платок сейчас вообще не интересовал Тутмина. Важен жест. Прогнулся перед ним опер, обтер туфли. Тутмин услугу оценил по-своему.

– Знаешь, плевать мне на платок. Я в него уже три раза высморкался. Ему самое место в урне, – ответил Стас, нисколько не смущаясь. А Тутмин чуть не набросился на него с кулаками.

– Ах ты, гад, Кручинин! Сопливым платком мне по новым туфлям…

До потасовки дело не дошло. Стас вдруг покосился на дверь и поднес палец к губам, сделав тем самым Тутмину знак, чтобы помолчал.

– Возле двери кто-то стоит, – шепнул Стас и на цыпочках подошел к двери и резко открыл ее.

Человек, стоящий за дверью, отлетел в коридор. Теперь и Тутмин и Кручинин увидели лейтенанта Лугина, который ударился головой в висевший на стене стенд по гражданской обороне. А Тутмин весь свой гнев, предназначавшийся Стасу, теперь выплеснул на Лугина.