Банковский счет - Уэстлейк Дональд Эдвин Страница 9

«Маленькие ублюдки», - сказал Марч.

«Язык».

«Вот что я тебе скажу. Я возьму завтра выходной, и мы поедем кататься».

Она немного оживилась. «Куда?»

«Мыс Монтаук. Раскройте карты. Давайте проложим маршрут».

«Ты хороший мальчик, Стэн», - сказала его мать, и вскоре они вдвоем склонили головы над дорожными картами, раскрытыми на обеденном столе. Так они и сидели, когда раздался звонок в дверь.

«Черт!» — сказала она.

«Я открою», - сказал Марч. «Ты надевай скобу».

«Я им пользуюсь», - сказала она.

Марч посмотрел на нее, и на ней его не было. «Что значит, ты им пользуешься?»

«Ты ставишь ее вверх дном на сушилку, — сказала она, — она просто идеально подходит для сушки носков».

«Ой, мам, ты не воспринимаешь это всерьез». В дверь снова позвонили. «А что, если это страховой агент, а у тебя на шейном бандаже носки?»

«Я надену это, я надену это», - сказала она и ушла на кухню, в то время как Марч более медленно направился к входной двери.

Там был Келп. Марч широко распахнул дверь и сказал: «Эй, заходи. Давно не виделись».

«Я подумал, что мне...».

«Мама! Забудь об этом!»

Келп выглядел немного удивленным.

Марч сказал ему: «Извини, я просто не хотел, чтобы она надевала корсет».

Келп попытался улыбнуться, но все равно продолжал выглядеть озадаченным. «Конечно», - сказал он. «Я просто подумал, что...».

Мама Марча появилась с шейным бандажом. «Ты звонил мне?»

«Привет, миссис Марч!» — сказал Келп. «Что случилось?»

«Я хотел сказать тебе, чтобы ты забыл об этом», - сказал Марч.

«Я не могла разобрать, что ты…» Она остановилась и нахмурилась, глядя на Келпа. «Келп?»

«Ты повредил шею?»

Испытывая отвращение, она сказала: «Я надела это для тебя?»

«Вот почему я позвал тебя», - сказал Марч.

Тряхнув головой, насколько это было возможно в корсете, она снова отвернулась, сказав: «Эта штука холодная и мокрая».

Келп сказал: «Ты надел это для меня?»

Марч сказал: «Ну, если ты собираешься надеть на него носки, то будет холодно и мокро».

«Подожди минутку», - сказал Келп.

«Я не знаю, как долго еще смогу с этим мириться», - сказала она и вышла из комнаты.

Келп сказал: «Почему бы мне не выйти и не прогуляться вокруг квартала, а потом вернуться?»

Марч озадаченно посмотрел на него. «Зачем? У тебя кружится голова или что-то в этом роде?»

Келп огляделся. «Нет, думаю, что нет. Думаю, все в порядке. Должно быть, я зашел, когда там уже шел разговор».

«Что-то в этом роде», - сказал Марч.

«Я так и думал, да».

«Что ж, заходи».

Келп уже был внутри. Он посмотрел на Марча и ничего не сказал.

«О, да», - сказал Марч. Он закрыл дверь и сказал: «Мы только что были в столовой».

«Я врываюсь на ужин? Послушай, я могу...».

«Нет, мы просто рассматривали карты. Заходи». Марч и Келп вошли в столовую как раз в тот момент, когда мама Марча вошла с другой стороны, похлопав ее по плечам и сказав: «Это мой кашемировый свитер, и он весь мокрый».

Марч сказал Келпу: «Ты бы ничего не придумал, не так ли?»

«На самом деле, я бы так и сделал. Ты можешь просмотреть это завтра?»

«О, черт», - сказала мама Марча. «Вот и заканчивается наша поездка на остров».

«На Лонг-Айленд?» — спросил Келп. «Это идеально, это как раз то, чего я хочу, лучше и быть не может». Он подошел к столу со всеми картами. «Это Лонг-Айленд? Позвольте мне показать вам точное место.».

«Вы двое поговорите», - сказала мама Марча. «Мне нужно переодеться в этот мокрый свитер, пока у меня не затекла шея».

8

Когда Дортмундер вошел в гриль-бар «0. J.» на Амстердам-авеню в половине девятого следующего вечера, там не было никого, кроме трех машинистов метро, телевизора, установленного высоко на стене, и Ролло, бармена. По телевизору показывали трех человек, карабкающихся по стене, нагруженных мотками веревки, маленькими молотками и рациями; это были негр, еврей и красивая белокурая шведка. Трое машинистов метро, все пуэрториканцы, обсуждали, водятся ли аллигаторы в туннелях метро. Они орали во весь голос, не потому, что были злы друг на друга — хотя так оно и было, — а потому, что их работа приучила их говорить на такой громкости. «Это в канализации у вас аллигаторы», - крикнул один из них.

«Эти грязные туннели, которые у нас есть, вы же не называете их канализацией?»

«Люди привозят аллигаторов из Флориды, — кричал первый,». маленьких аллигаторов для домашних животных, они от них устают, они спускают их в унитаз. Но в канализации, а не в туннелях. Вы не спускаете воду в туалетах в туннелях метро.».

«Не так уж много, у тебя его нет».

Третий, самый мрачный из них, крикнул: «На днях я задавил крысу возле Кингстон-Трупа, вот такую большую». И опрокинул свое пиво.

Дортмундер прошел в конец бара, пока Ролло промокал пролитое пиво и наливал новое. Машинисты начали кричать о других животных, которые были или не были в туннелях метро, и Ролло тяжело двинулся вдоль стойки к Дортмундеру. Это был высокий, мясистый, лысеющий джентльмен с синей челюстью в грязно-белой рубашке и грязно-белом фартуке, и, подойдя к Дортмундеру, он сказал: «Давно не виделись».

«Ты знаешь, как это бывает», - сказал Дортмундер. «Я жил с женщиной».

Ролло сочувственно кивнул. «Это смерть для барного бизнеса», - сказал он. «Что ты хочешь сделать, так это жениться, тогда ты начнешь выходить по ночам».

Дортмундер кивнул головой в сторону задней комнаты. «Там есть кто-нибудь?»

«Твой друг, другой бурбон», - сказал Ролло. «Вместе с имбирным элем без проверки возраста. Они взяли твой бокал».

«Спасибо».

Дортмундер вышел из бара и направился в заднюю часть, мимо двух дверей с силуэтами собак на них и табличкой «ПОЙНТЕРЫ» на одной двери и «СЕТТЕРЫ» на другой, мимо телефонной будки, через зеленую дверь в задней части в маленькую квадратную комнату с бетонным полом. Ни одной стены не было видно, потому что практически вся комната от пола до потолка была заставлена ящиками с пивом и ликером, оставляя только небольшое отверстие посередине, достаточно большое, чтобы в нем поместились старый потрепанный стол со столешницей из зеленого войлока, полдюжины стульев и одна голая лампочка с круглым жестяным отражателем, низко висящим над столом на длинном черном проводе.

Келп и Виктор сидели за столом бок о бок, словно ожидая начала игры в покер с большими ставками. Перед Келпом стояла бутылка бурбона и полупустой стакан, а перед Виктором — стакан с кубиками льда и чем-то блестящим и янтарным.

Келп, веселый и оптимистичный, сказал: «Привет! Марча еще нет».

«Итак, я вижу». Дортмундер сел перед другим стаканом на столе, который все еще был пуст.

«Здравствуйте, мистер Дортмундер».

Дортмундер посмотрел через стол. Улыбка Виктора заставила его прищуриться, как от слишком яркого солнечного света. «Привет, Виктор», - сказал он.

«Я рад, что мы будем работать вместе».

Губы Дортмундера скривились в подобии улыбки, и он опустил взгляд на свои руки с крупными костяшками, лежащие на зеленом сукне стола.

Келп пододвинул к нему бутылку. «Возьмите одну». Бутылка утверждала, что это бурбон из Амстердамского винного магазина — «Наш собственный бренд». Дортмундер плеснул немного в свой стакан, отхлебнул, скорчил гримасу и сказал: «Стэн опаздывает. Это на него не похоже.».

Келп сказал: «Пока мы ждем, почему бы нам не проработать некоторые детали этого дела?»

«Как будто это действительно должно было произойти», - сказал Дортмундер.

«Конечно, это произойдет», - сказал Келп.

Виктору удалось выглядеть обеспокоенным, продолжая улыбаться. «Вы не думаете, что это произойдет, мистер Дортмундер?»

Келп сказал: «Конечно, это произойдет». Обращаясь к Дортмундеру, он спросил: «А как насчет веревки?»

Виктор сказал: «Бечевка?»

«Команда», - сказал ему Келп. «Группа, участвовавшая в операции».