Элистер Маклин - Частный детектив Выпуск 5 Страница 11

Даннет выслушал с мрачным видом.

— А передать это Траккиа, видимо, было нельзя?

— Конечно, нельзя, Алексис. Сами понимаете. Непреложный закон этикета. Джонни не только Номер Один среди гонщиков мира. Наши милые покровители, без которых мы не смогли бы развить такую деятельность, весьма чувствительные люди. Чувствительные к общественному мнению, конечно. Единственная цель, ради которой они пишут на наших автомобилях название своей фирмы, состоит в том, чтобы народ раскупал их автомобили. Шефам важно только то, во что верит публика. А она верит, что Харлоу не имеет себе равных. Значит, самый лучший и самый новый автомобиль должен получить Харлоу. Если он его не получит, публика потеряет веру в Харлоу, в “Коронадо” и в фирму.

— Эх, да что говорить об этом! Может быть, для нас просто еще не пришло время чудес. В конце концов, никто ни разу за последние двенадцать дней не видел нашего чемпиона под хмельком. Может быть, он еще всех нас удивит! А до Больших гонок в Италии осталось всего два дня.

— В таком случае, для чего ему понадобились эти бутылки с виски, которые вы унесли из его номера час назад?

— Можно предположить, что он просто испытывал себя на моральную устойчивость. Знаю, в такое предположение трудно поверить…

— А вы бы поверили?

— Откровенно говоря, Джеймс, не поверил бы. — Даннет опять погрузился в мрачное молчание, из которого вскоре снова вынырнул, чтобы спросить: — Есть какие–нибудь сведения от ваших южных агентов?

— Никаких… Боюсь, Алексис, надеяться больше не на что. Прошло уже четырнадцать недель с тех пор, как исчезла Мари. Большой срок, слишком большой. Если бы с ней произошел несчастный случай, я бы уж знал. Имей место преступление, — наверняка бы стало известно о нем. Как и похищение ради выкупа — вымогатели давно дали бы знать. Она просто исчезла. Пропала? Утонула? Просто ума не приложу…

— А то, что вы часто говорили про амнезию…

— По я так же часто говорил вам, без ложной скромности, что Мари Макелпайн — слишком известная личность, и какое бы психическое расстройство ее не постигло, ее сразу бы нашли.

— Да, вы правы. Мэри очень переживает, не так ли?

— Особенно последние двенадцать дней. А тут еще этот Харлоу… Алексис, мы разбили тогда ей сердце, в Австрии. Я не знал, как далеко она зашла… Да у меня и выбора–то не было.

— Вы возьмете ее сегодня с собой на прием?

— Да. Еле уговорил. Лишь бы отвлечь от переживаний. Только и твержу себе. А может, просто хочу успокоить собственную совесть?.. Не знаю, ничего не знаю. Может быть, делаю еще одну ошибку…

— Мне кажется, тут во многом виноват этот молодчик Харлоу. Значит, это его последний шанс, Джеймс? Еще одна сумасшедшая гонка, еще одно фиаско, еще одно виски. И точка. Так?

— Да.. — Макелпайн кивнул в сторону вращающейся входной двери. — Думаете, нужно ему сообщить? Сейчас?

По ступенькам лестницы из каррарского мрамора поднимался Харлоу. На нем был его обычный безупречный белый комбинезон. Молодая хорошенькая девушка, сидевшая за окошком администратора, улыбнулась гонщику, когда тот проходил мимо. Харлоу бросил на нее ничего не выражающий взгляд, и улыбка исчезла. Чемпион снисходил, продолжая шествие, и сотни уст трепетно сомкнулись при его приближении. Так же велико, видимо, было почтение, которое некогда оказывали спускавшимся с Олимпа на землю богам.

Казалось, Харлоу никого не замечал, и тем не менее, можно было с уверенностью сказать: ничто не ускользало от его внимания. Даже не взглянув в их сторону, он круто вдруг повернулся и направился туда, где сидели Макелпайн и Даннет.

Босс сказал:

— Все ясно. Ни виски, ни ментола. Иначе он шарахнулся бы от меня, как от прокаженного.

В следующий момент Харлоу уже стоял перед ними. Без малейшего оттенка иронии или сарказма сказал:

— Наслаждаетесь приятным вечером, джентльмены?

— Угадали, — ответил Макелпайн. — И наше наслаждение было бы более полным, если бы вы поведали, как ведет себя новый “коронадо”.

— Входит в норму. Джекобсон, в кои–то веки, согласился со мной, что этой машине нужно только небольшое изменение в соотношении скоростей и задней подвески. К воскресенью все будет в полном порядке.

— Значит, никаких жалоб?

— Никаких. Прекрасный автомобиль. Лучший автомобиль фирмы “Коронадо” за все время. За все время. И быстроходный. Быстроходнее предыдущих.

— Намного?

— Еще не выяснил. Но мы уже дважды перекрыли рекордную скорость на круговом заезде.

— Ну и ну… — Макелпайн взглянул на часы. — Пожалуй, пора собираться. Через полчаса мы должны выходить, иначе опоздаем на прием.

— Я что–то устал. Приму дуга, потом — часа два сна, потом — обед. Я здесь ради Гран—При, а не для того, чтобы приобщаться к высшему обществу.

— Вы решительно отказываетесь?

— Я решительно отказался еще в прошлый раз. Если хотите, создал прецедент.

— Но это обязательно…

— В моем лексиконе “обязательно” и “принудительно” — не одно и то же.

— Но там будут два или три весьма влиятельных лица. Специально для того, чтобы встретиться с вами.

— Знаю.

Макелпайн помолчал, потом спросил неторопливо:

— Откуда вы знаете? Это известно только Алексису и мне.

— Сказала Мэри.

Харлоу повернулся и пошел прочь.

— Вот так–то! — Даннет поджал губы. — Каков наглец! Пришел только для того, чтобы сообщить нам, что превысил рекордную скорость, и бросил это с таким небрежным видом, словно рекорды для него — плевое дело. Самое смешное, что я ему верю… Именно для этого он и подходил к нам, не так ли?

— Угу… А также намекнуть, что он все еще остается лучшим из лучших. И кроме того, оказать, что ему наплевать на высшее общество. И что он и впредь будет поддерживать отношения с Мэри, независимо от того, нравится это мне или нет. И наконец, дал всем понять, что у Мэри от него нет решительно никаких секретов… Но куда же запропастилась моя проклятая дочь?

— Да, это было бы очень интересно, — задумчиво протянул Даннет.

— Что именно?

— Знать, сможете ли вы действительно разбить молодое сердце.

Макелпайн тяжело вздохнул и еще глубже погрузился в кресло.

— Думаю, вы правы, Алексис… Думаю, правы. Откровенно говоря, я сейчас с удовольствием столкнул бы их лбами.

Харлоу, облаченный в махровый белый халат, только что приняв душ, вышел из ванной и открыл платяной шкаф. Вынул новый костюм, пошарил по верхней полке. Не найдя того, что нужно, с удивлением приподнял брови. Заглянул в буфет — тот же результат. Остановившись посреди комнаты, задумался и наконец широко улыбнулся.

— Ну и ну! Опять взялись за свои штучки. Умные, дьяволы!

Улыбка блуждала по его лицу, Джонни сам словно бы не верил тому, что сказал. Откинул матрас, заглянул под кровать и, достав маленькую плоскую бутылку виски, осмотрел ее. Сунул бутылку обратно, прошел в ванную, снял с бачка крышку, вынул еще одну бутылку. Проверил уровень (она была наполнена на две трети), положил на место и закрыл бачок, сдвинув крышку слегка наискосок.

Возвратившись в спальню, надел светло–серый костюм и принялся было завязывать галстук, когда раздался шум мощного мотора. Выключил свет, раздвинул занавески и, открыв окно, осторожно выглянул наружу.

У подъезда стоял большой автобус, куда вереницей входили гонщики, административные работники, механики и журналисты. Харлоу внимательно проследил, как в автобус поднимаются те, чье отсутствие в гостинице в этот вечер было для него крайне важно: Даннет, Траккиа, Нойбауэр, Джекобсон и Макелпайн. За руку последнего крепко держалась бледная и подавленная Мари. Наконец все уселись и через несколько мгновений укатили в темноту.

Пятью минутами позже Харлоу стоял перед окошечком администратора. Там сидела все та же хорошенькая девушка, на которую он недавно, проходя мимо, не обратил внимания. На этот раз чемпион приветливо улыбнулся и она, быстро оправившись от шока, вызванного столь неожиданным вниманием знаменитости, вспыхнула от радости и ответила улыбкой. Для тех, кто не принадлежал к миру посвященных, Джонни все еще оставался гонщиком Номер Один.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, мистер Харлоу. — Ее улыбка исчезла. — Боюсь, что автобус уже ушел…

— А у меня свой собственный транспорт. Лицо девушки вновь просветлело.

— Ну, разумеется, мистер Харлоу. Какая я глупая. Ваш красавец “феррари”. Могу я чем–нибудь…

— Да. Вот тут у меня фамилии четырех джентльменов: Макелпайн, Нойбауэр, Траккиа и Джекобсон. Не могли бы назвать номера их комнат?

— Разумеется, мистер Харлоу. Но, боюсь, что джентльмены уже уехали.

— Знаю. Я и ждал, пока они уедут.

— Не понимаю, сэр…

— Просто хочу подсунуть им кое–что под двери. Понимаете?

— О, да! Ох уж эти гонщики!