Ричард Пратер - Трое под одним саваном (сборник) Страница 16

Наконец эта пытка закончилась. Девицы снова вышли на сцену и принялись отплясывать чечетку, как и прежде, не попадая в лад с оркестром. На сцену вышел высокий загорелый парень, неся в руках микрофон и подставку для него. Он остановился, поставил перед собой микрофон и, широко раскинув руки, запел. Девицы двумя шеренгами стояли справа и слева от него.

Так вот он каков, этот Джонни Кэбот. До этого момента я почему-то не верил, что он появится. Если Илона сказала мне правду, то его выступление здесь, в дешевом эстрадном театришке, всего через четыре дня после женитьбы, когда, казалось бы, он должен быть при молодой жене, свидетельствовало не в его пользу. Что-то слишком рано он вернулся к делам. Что же касается его внешности, то он и вправду был похож на гладиатора. У него было красивое, резко очерченное лицо, густые брови, а на голове — шапка темных волос. Джонни улыбался. Но я отметил, что лицо его сохраняло все то же сердитое выражение, которое я видел на фотографии.

Во время его пения мне было не до улыбок. Джонни пел с натугой, и от звука его голоса, усиленного микрофоном, у меня заболели уши. Голос у него был высокий и пронзительный — такой же звук издает двуручная пила, когда на ней играют смычком, а вокруг при этом летает целая туча комаров. Глядя на вымученные жесты Джонни, я подумал, что такими жестами Франкенштейн мог посылать воздушные поцелуи Кинг-Конгу.

Девицы повернулись направо и, согнув ноги в коленях, выбросили руки вверх. Так они застыли, устремив испуганные взгляды в потолок, как будто оттуда свешивались мохнатые тарантулы. Потом они повернулись налево и повторили свои действия, а Джонни прокричал в микрофон: «Ис... ку-у... шение!» Песня явно не соответствовала ситуации. Впрочем, к этой убогой обстановке не подошла бы никакая песня, но Джонни умудрился даже из «Искушения» сделать нечто среднее между рок-н-роллом и блатной песней.

Наконец наступил момент, когда Джонни замолчал. Он раскланялся, сияя улыбкой, и, не обращая внимания на то, что в зале не раздалось ни единого хлопка, удалился. За ним убрались и девицы. Я встал и уже было собрался отправиться за кулисы, чтобы найти Кэбота, но голос в динамике сообщил, что сейчас мы увидим гвоздь программы — перед нами выступит Илона Венгерский Ураган. И я остался, чтобы посмотреть на нее.

Оркестр заиграл «Диану» медленно и выразительно. Илона тоже двигалась медленно и выразительно. Ее движения, которых было великое множество, были просто великолепны. Девушка отличалась высоким ростом, да при этом носила еще каблуки сантиметров десять, не меньше. У нее были густые белокурые волосы и белая-белая кожа. Было видно, что она получала от своего представления, наверное, не меньше удовольствия, чем я.

Что греха таить — мужчины любят смотреть, как раздевается женщина. Может быть, настанет такое время, когда мужчины утратят интерес к женскому телу и всецело предадутся умственной деятельности. Но, к счастью, это время еще не пришло, и я наслаждался зрелищем обнаженного женского тела. Но вот последний раз сверкнули блестки, сопровождая последний взлет ленточек, и Илона по прозвищу Венгерский Ураган, пританцовывая и покачивая бедрами, ушла со сцены. Я встал и направился за кулисы, чтобы поговорить с Джонни Кэботом.

Глава 4

Я нашел его в небольшой уборной, пропахшей пудрой и потом, которую показал мне рабочий сцены. Я постучался. Джонни открыл дверь и недовольно уставился на меня. Вернее, он просто посмотрел, но, поскольку с его лица не сходило сердитое выражение, мне показалось, что он недоволен моим приходом. Глядя на него, можно было подумать, что он вот-вот укусит тебя.

Парень был примерно одного со мной роста, но немного тоньше; у него были густые вьющиеся черные волосы и светло-голубые глаза. У меня загорелая кожа, но этот парень, видать, ходит загорать на пляж, как на работу, поскольку по сравнению с ним я выгляжу самой настоящей бледной поганкой. На бронзовом от загара лице Джонни его бледно-голубые глаза казались еще более светлыми.

Да, Джонни был настоящий красавчик, из тех, впрочем, что снимаются в порнографических фильмах. Во всем его облике ощущалась какая-то слабость. Несмотря на хорошо развитую мускулатуру, он, по-видимому, был весьма недалек в умственном отношении. Чувствовался в нем какой-то моральный изъян, и мне этот человек был неприятен. Джонни смотрел на меня улыбаясь. И хотя в его улыбке не было ничего угрожающего, мне хотелось сказать ему, чтобы он поскорее закрыл рот. Такие люди, как Кэбот, время от времени встречаются всем. Они, словно скунсы, испускают моральную вонь, и просто удивительно, как моя клиентка этого не заметила. Впрочем, вполне возможно, что на женщин он оказывал совсем другое воздействие.

Джонни был без рубашки, и на его груди играли бугры мышц. Невероятно, как из такой мощной груди мог исходить такой голосок.

— Да? Что вам угодно? — пропищал он.

— Вы — Джонни Кэбот?

— Да. И что дальше?

Я раскрыл бумажник и сунул ему под нос мое удостоверение. Не успел Джонни как следует его рассмотреть, как я захлопнул бумажник и сунул его в карман. Я заметил, что если показывать удостоверение очень быстро, то люди думают, что перед ними очень важная птица. Вроде полицейского.

— Мое имя Скотт, — бросил я. — Можете мне сказать, где вы были сегодня утром? Я имею в виду рано утром — от трех до шести часов.

— У меня было свидание, — медленно ответил парень. — Я пригласил на ужин даму. Мы встретились очень поздно — где-то около часу — и засиделись до шести утра.

— До шести? — Что-то уж больно поздно для свидания. Впрочем, свидания бывают разные.

— Да, — ответил Джонни. — Моя дама освободилась только после полуночи. Она работает в клубе на Беверли, в «Грот-то». — Он помолчал, а потом спросил: — Скажите, вы ведь не полицейский, правда?

— Никто не говорил вам, что я полицейский. Я Шелл Скотт, частный детектив.

Джонни грубо выругался.

— Ах, частный! Что же тебе, сукин ты...

— Осторожнее, друг мой. Советую вам прикусить язык, — одернул его я.

Джонни проглотил свое ругательство, но все-таки не удержался и спросил:

— Что, черт возьми, вам от меня нужно? Что вы тут вынюхиваете?

— Я расследую дело о покушении на жизнь моего клиента, — сообщил я.

Джонни улыбнулся, в его улыбке сквозила неприкрытая неприязнь.

— Я не пытался никого убивать, Скотт. А если бы и пытался, то непременно бы убил. Интересно, кого же собирались убить?

— Вашу жену. Кстати сказать, это она наняла меня, чтобы я нашел вас.

— Илона? Наняла вас? Но откуда она узнала, что... — Тут он спохватился и замолчал.

— Что она узнала, Кэбот? — спросил я замолчавшего певца.

— Ничего, — дернул плечами он.

— Неужели вам безразлично, что вашу жену хотели убить? — проговорил я. — Она думала, что хотели убить не только ее, но и вас, поскольку кто-то отравил молоко, которое и вы могли выпить. Я, правда, так не думаю, но...

— Мне нечего вам сказать по этому поводу.

— А вот по поводу Уэлча? — начал я.

Услыхав этот вопрос, Кэбот так побледнел, что его загорелое лицо сделалось почти что белым. Даже я не ожидал такой реакции от этого недотепы.

— А? — тупо спросил он. Бледность на фоне загара сделала его похожим на больного. Может, он и вправду был болен. — Уэлч? — переспросил он. — Я... я не знаю никого по имени Уэлч.

Я улыбнулся.

— Конечно, не знаете. И у вас всегда такой болезненно-испуганный вид. Вы прекрасно представляете себе, о ком идет речь, Кэбиточчи. О детективе по имени Уэлч.

Джонни в тупом изумлении уставился на меня. Рот его раскрылся, но потом закрылся. Сжав кулаки, он сделал шаг ко мне. Парень покраснел от гнева, и от былой бледности не осталось и следа.

Я уже приготовился дать ему отпор, но что-то остановило Джонни. В его бледно-голубых глазах появилась хитринка. Он глубоко вздохнул, потом выдохнул и спокойно произнес:

— Уходите. Уходите отсюда, Скотт. Вы — частное лицо, и если будете мне надоедать, я... — Он угрожающе улыбнулся. — Обращусь в полицию.

Он стоял и нагло улыбался мне в лицо. Да, он конечно же прав. Частный детектив — лицо неофициальное, и если я поддамся эмоциям и позволю втянуть себя в драку, то легко могу загреметь в тюрьму. И я ушел.

После посещения театра «Вестландер» у меня стало еще больше вопросов, чем до него. Кэбота я нашел, но что касается остального, то сейчас я еще дальше от разгадки таинственных покушений на жизнь Илоны, чем раньше.

Подумав об Илоне Кэбот, я тут же вспомнил о ее тезке. Расспросив служащего сцены, где находится комната Илоны по прозвищу Венгерский Ураган, я вскоре уже стучался в дверь ее уборной. Оттуда послышался женский голос.

— Минуточку, — произнесла хозяйка уборной без всякого акцента. И тут же дверь открылась.

У этой девицы и Джонни Кэбота было одинаковое выражение лица. Казалось, она тебя сейчас укусит. Правда, не очень сильно. Проявив при этом присущий ей артистизм и страсть.