Архивариус: Черный сентябрь - Алексей Чернов Страница 16

Вдоль правой стены, небольшой шкаф, с зеркальной дверцей. Подобранный видимо, под цвет стен.

— Начинай со стола — не громко сказал Крамер, разглядывая свое отражение в зеркале…Он смотрелся в детской комнате, как слон в посудной лавке. Не желая больше смотреть на себя, он открыл дверцу… — Проверяй все. Медленно и тщательно. Журналы, тетради…

— Понятно — на выдохе ответил Андрей, взяв в руки рамку с фотографией. — Я так понимаю отец?

— Надо полагать — Глеб тщательно разглядывал одежду Тони.

Крамер не хотел, что бы мать видела как они роются в вещах убитой. Лишний эмоциональный толчок, ей сейчас ненужен. А зрелище и в правду, было мерзким. Хотя следователи, старались все делать деликатно. Но увидь мать, как морщинистый мужик сует руки в карманы одежды, весящей в шкафу — врагу не пожелаешь.

А делать это, было необходимо. Часто дети все же имеют свои, пускай и маленькие, но секретики. И как правило маленькая, домашняя девочка, прячет их в своей комнате…

Мысли в голове немного путались. Что конкретно, мы хотим здесь найти? Ответ до банальности прост. Хоть что нибудь. Что может быть, хотя бы малейшей, но зацепкой. Или например открыть, какой нибудь секретик. пускай и самый не значительный…

Крамер закрыл шкаф. Образцовый порядок. Навряд ли мать, узнав про случившееся, решила убраться в комнате. Тем более, что она была на работе. Значит Тоня сама, наводила порядок.

— Что то конкретное ищем? — Поинтересовался Воронов, положив все в том же порядке, как и лежало на столе. — Или?

— Или! — Сухо перебил Крамер, подойдя к кровати.

Кровать на вид, ну максимум полуторка. Все так же педантично заправлена. Глеб откинул одеяло. Пришлось встать на колени. Рукой провел по белью. Поднял подушки. Ничего. Чистая белая простынь. Такие же наволочки.

Андрей отошел в сторону. На полу, рядом со столом, была тумбочка. В ней два ящика. Следователь открыл верхний.

— Школьные принадлежности — почти шепотом поведал следователь

— Все равно проверь — скомандовал Глеб

Воронов не понял, но почувствовал в голосе коллеги некую тяжесть или даже одышку. Он обернулся и застал Крамера заглядывающим под кровать. Его голова почти скрылась из виду….

Андрей начал перелистывать тетради и учебники. Ничего странного на взгляд не попалось. Он засунул все обратно и закрыл ящик. Открыл нижний…

Сопение Глеба, становилось все тяжелее…

"— Не буду соваться"— подумал Воронов.

Нижний ящик, придал комнате много новых запахов. Там хранились разные косметические принадлежности. Несколько флакончиков духов. Почти пустых. Видимо мать отдавала девочке, заканчивающуюся туалетную воду. Детская косметика…Много разных баночек и коробочек, с нарисованными на них феями.

Воронов достал один, почти пустой флакон из под духов и поставил его на стол. Все остальное осмотрел и закрыл ящик.

Сильно дыша и обильно покраснев(видимо от прилива крови к голове), Крамер встал на ноги. Он сунул руку, под матрас и поднял его.

Воронов подошел ближе. Его глаза округлились. Невольно он произнес:

— Что это?

— Может личный дневник!

На каркасе кровати, лежала книжица. В твердой обложке. Все с теми же наклейками, в виде фей и бабочек.

Глеб взял находку в руки и провел рукой, по основанию кровати, где она лежала…

— Не следа пыли. Значит сюда частенько лазили — он опустил матрас на место и поправил одеяло…

Крамер сел на кровать. Он открыл, игривую книжицу. В первое мгновенье, показалось что его догадка верна и это дневник. Но по нахмуренным бровям, Андрей понял, что нет. Или?

Глеб быстро считывал, большие буквы, написанные детской рукой. Переворачивал страницы. Хмурился…

— Похоже — это анкета!

— Что?

— Ну ты что, в школе не учился? Девочки делали анкеты. Кто во что горазд. Чертили в тетрадях. Доставали блокноты. Писали вопросы. На разные темы. От банального до, симпатии. И давали заполнять, друзьям. Обычно одноклассникам. Кто тебе нравиться? Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Девчонки подходили более серьезно. Пацаны обычно, писали всякую ерунду.

Глеб поднял взгляд на Андрея. Увидев его выражение лица, он поправился:

— Ясно! Ты видимо в школе, был другим занят. Но только на задрота ботаника, ты не похож…

— Так! — Деловито начал Воронов — мое прошлое, к делу не относится. Что там, в этой анкете?

Крамер бегло считывал страницы. Перелистывал, одну за другой.

— Да в общем, все как всегда. Ничего интересного…

Андрей закатил глаза и отвернулся. Он взял флакон духов, которые достал из тумбочки…

В этот момент Крамер подал голос:

— А вот это, что такое?!

Его взгляд, будто замер. Он сидел не шевельнувшись.

Воронов подошел в плотную.

— Что там?

Глеб молчал. Он резко начал перелистывать страницы, в обратную сторону…

— Черт! Кто это заполнял… — Его зрачки снова задергались, в поисках нужной информации, которую он судя по всему хотел увидеть на страницах анкеты.

Андрей попытался заглянуть ему за спину. Но Глеб так быстро листал страницы, что ни чего не было видно:

— Да что там? Что ты нашел, можешь сказать!?

Крамер вернулся на прежнее место в анкете и передал ее напарнику:

— Читай!

Воронов взял в руки, весьма тяжелую книжку. На цветной бумаге, явно детской рукой, был написан вопрос.

"Какие твои любимые стихи?"

Ниже, все тем же детским почерком, но явно разным, были написаны разные ответы. Кто то написал просто автора. Кто то несколько первых строк. Затем Воронов про себя прочитал, начало стихотворения"Белая береза"Есенина.

Но когда его взгляд, пал на последнее что было написано. Его тут же бросило в пот. Он почувствовал как резко, будто по команде, сердце забилось сильнее и кровь словно водопадом полилась по телу. Он прочитал написанное, уже более аккуратным и выведенным почерком:

"Осенний лист сорвался с веток,

Упал на землю — как и ты

Берегите своих деток,

То сорву их, как цветы…"

11

Мать убитой девочки, вглядывалась в строки, которые тряс перед ней Крамер. Он держал анкету, перед лицом. Женщина волнительно, замотала головой:

— Я не знаю, что это!

— Я правильно понимаю, вы знали об этой анкете и сами ее заполняли? Под надписью"Мамуля"именно вы?

Светлана взяла в руки книжку. Внимательно посмотрела:

— Ну конечно! Тоня давала мне ее, очень давно. Я уже и сама не помню, что туда записала. Но стихов, я туда не записывала. Если честно, я вообще не помню,