Фрэнк Грубер - Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал Страница 18

— Ну ты, Партридж, — голова! Люблю умных людей, вот только… Я тоже работаю на себя.

— Я все обдумал, — медленно проговорил Партридж. — На двадцать девятое сентября у меня алиби.

Джонни обратился к Хатчу:

— Тебя как величали на ринге? Случайно, не Болван?

— Ах ты, фраер! — заревел Хатч. — Да я тебя…

Сэм Крэгг сделал ложный выпад и ударил Хатча кулаком в висок. Хатч отлетел к стене, ударился об нее и срикошетил назад. Сэм двинул его в подбородок. Казалось, он совершенно не напрягается. Хатч рухнул на пол лицом вниз.

Тем временем Джонни Флетчер подошел вплотную к Джиму Партриджу, чтобы предупредить любое его движение. Партридж, раздувая ноздри, наблюдал «показательное выступление» своего активиста.

— Придется, видно, его рассчитать. — Он поморщился. — А петушился, мол, управится одной левой!

— А ты, Партридж, не желаешь? — подначил Сэм. — На вид ты и сам парень нехилый!

— Подожду, пока не обзаведусь медными кастетами.

Джонни подал Сэму знак, и тот, зайдя Партриджу за спину, прижал ему руки к бокам, а Джонни отобрал у Партриджа автоматический пистолет.

— Ого! — прищелкнул он языком. — Сегодня мы точно не постреляем…

Вытряхнув содержимое магазина в корзинку для мусора, он продолжил обыск. Вернув частному детективу содержимое карманов, себе оставил измятую телеграмму.

— Ты только послушай, Сэм! — воскликнул он. — «Джеймсу Партриджу, отель „Соренсен“, Нью-Йорк. Ответ оплачен. Смитом и Джонсом не интересуемся. Следствием установлено самоубийство Квизенберри. Рана Фитча — царапина. У округа нет лишних средств для командировки офицера в Нью-Йорк. Дулиттл, шериф округа Бруклендс, Миннесота».

— Вот говнюк! — обронил Сэм Крэгг. — Партридж, какой же ты подонок!

— То-то у него угрозы какие-то странные. До вчерашнего вечера не успел придумать себе алиби, вне города, а без веского доказательства своей непричастности к преступлению в Бруклендсе он не рискнул бы навестить нас.

— Джонни, может, врезать ему как следует?

— Спасибо, не надо, — отказался Партридж. — Лучше не стоит.

— Джонни, не врубаюсь я в эту телеграмму, — сказал Сэм. — Как можно самого себя задушить?

— Он и не душил сам себя, потому что был убит. Округ просто не хочет тратить деньги и время на следствие, на обоснование состава преступления и так далее. Заявить о самоубийстве — самый простой выход из положения.

— Где каток, что наехал на меня? — промычал Хатч, принимая вертикальное положение.

— Научись стоять на ногах, придурок! — Партридж лягнул его в бок.

В дверь постучали.

— Мистер Флетчер, что там у вас происходит? — послышался голос мистера Пибоди. — Постояльцы жалуются на шум!

Джонни распахнул дверь:

— A-а, Пибоди, доброе утро! А мы как раз гимнастикой занимаемся…

Пибоди перевел взгляд на Хатча, который поднимался с пола.

— Наш инструктор по физкультуре, — представил его Джонни. — Тренирует нас каждое утро. Ну что, Профессор, до завтра?

Джим Партридж схватил Хатча за руку и потащил в коридор. Пибоди все еще стоял в дверях, с подозрением уставившись на Джонни:

— Я знал, что совершаю ошибку, мистер Флетчер! Вы опять во что-то впутались…

— Ну, мистер Пибоди, — сокрушенно заметил Джонни, — я начинаю думать, что вы не рады гостям, которые платят за неделю вперед…

— О Господи! — Взмахнув руками, Пибоди повернулся, а Сэм Крэгг с треском захлопнул за ним дверь пинком ноги.

— Ну, Джонни, вопрос исчерпан, — ухмыльнулся он, — раз Миннесота больше не требует нашей выдачи, мы выходим из игры. Пусть Квизенберри сами отдуваются.

— Что ж, Сэм, — произнес Джонни, — если правосудие не заинтересовано в том, чтобы покарать преступника, это становится делом отдельных граждан, таких, как ты и я.

Стиснув голову ладонями, Сэм простонал:

— Так я и знал! Опять неприятности.

Через десять минут они вышли из отеля и перекусили у оранжевого киоска на углу. Стакан апельсинового сока, пара пончиков и чашка кофе на нос оказались не слишком обременительной тратой. Покончив с завтраком, Джонни подозвал такси.

— Завтрак за десять центов куда ни шло, — сказал Сэм, — но такси…

— Мы спешим. Уэст-авеню, пожалуйста, — обратился Джонни к водителю.

— К греку, что ли? — вздохнул Сэм.

— К греку. Хочу увидеть собственными глазами, в каком он настроении сегодня. Вчера, если помнишь, ему очень хотелось заполучить те часы.

Через двадцать минут они подъехали к высокому зданию, фасад которого выходил на доки на реке Гудзон. Джонни заплатил таксисту и прибавил пять центов чаевых, отчего таксист что-то пробурчал под нос.

Джонни обвел взглядом здание.

— «Эгейские губки», — прочел он надпись на медной дощечке у входа, — «Президент компании Николас Бос». И не подумаешь, что у нас в стране покупают такую прорву губок! А ведь этот тип собирался выложить семьдесят пять кусков за часики с побрякушками!

Они вошли. Секретарша с лошадиными зубами и лицом, смахивающим на сыр рокфор, заставила их произнести свои фамилии по буквам, затем позвонила по телефону. Через секунду она прикрыла трубку рукой:

— Вы по какому делу?

— Мы относительно часов, — сказал Джонни. — С мистером Босом мы познакомились вчера, в Хиллкресте.

Девица сообщила в трубку дополнительную информацию, потом кивнула. Дверь за ее стойкой рывком распахнулась, и оттуда с распростертыми объятиями им навстречу вышел Николас Бос:

— Входите, джентльмены! Я так рад вас видеть! Входите, пожалуйста.

В кабинете поставщика губок находились штук пятьдесят часов. Все они показывали правильное время — девять сорок восемь. Бос закрыл дверь и с нетерпением повернулся к ним:

— Да, джентльмены? Вы пришел, чтобы продать…

— Продать что, мистер Бос?

— Может быть, часы?

— «Говорящие часы»?

Николас Бос чуть не сомлел от счастья.

— Она у вас? — прошептал он.

— Нет, — ответил Джонни. — Прошлой ночью их украли из особняка Квизенберри в поместье Хиллкрест.

Разочарование тенью пробежало по оливковому лицу поставщика губок.

— Но я читать об этом в газета! Я думать, может, вы…

— Почему вы решили, что это мы?

— Но ведь вы… как по-вашему… бывшие заключенные. Я видеть вас вчера. А сегодня утром, когда я читать газета, я думать — это заключенные украсть часы.

— А я-то считал, что грабитель как раз вы, — грубо прервал его Джонни.

— А я, чтоб вы знали, не бывший заключенный, — добавил Сэм.

— Ох! Я так извиняюсь, но миссис Квизенберри, она сказал…

— Поскольку я джентльмен, — заявил Джонни, — я ничего плохого о леди не скажу. Разве только то, что она напоминает мне мошенницу, которая однажды вытащила у меня в такси кошелек.

— Так, значит, вы не иметь часы?

— В общем, да, мистер Бос. Я пришел к вам, чтобы кое-что о них узнать. Почему они так дорого стоят?

— Потому что они «Говорящие часы».

— За сотню баксов можно изготовить маленькую пластиночку, вставить ее в будильник марки «Бриллиант», и часы заговорят, да еще как! А стоить будут недорого!

— Ах, но эта часы очень, очень старинные! Триста лет. Четыреста…

— Скажите уж пятьсот! — вмешался Сэм.

— Пятьсот? Нет. Не такая старая. Красивая работа. Тонкая резьба и украшения… сами по себе стоить много деньги.

— А если их расплавить, сколько за них дадут?

— Расплавить? — В глазах Боса мелькнул ужас. — Вы не расплавить эта прекрасная часы, мистер! О нет! Не делать этого!..

— Я не собираюсь. Часов у меня нет. Только хочу понять, сколько они стоят в пересчете на золото…

— Золото? О, немного. Драгоценности — да, стоить… тысяча пять доллар. Но я давать пятьдесят тысяча…

— Вчера вы говорили — семьдесят пять…

— Правильно. Я даю вам семьдесят пять тысяча доллар за эта часы.

— Вам бы детектива нанять, чтобы найти их!

— Детектив? Полиция?

— Нет, частный сыщик. Их много, знаете ли. Они работают на клиента, а не на государство. Долларов за сто в день можете нанять первоклассного детектива. По окончании работы небольшая премия…

— Вы знать хороший детектив?

Джонни развел руки в стороны и скромно поклонился:

— Как детектив я частенько добивался хороших результатов. Это ведь я вернул часы Дайане Раск после того, как обнаружил их в Огайо.

— Да, я слышать. Ха! Так я и делать! Нанять вас, а вы найти «Говорящие часы». Вы приносить их мне и получать большая премия. Может, десять тысяча доллар…

— И сто долларов в день на расходы.

На мгновение Бос нахмурился, затем просиял:

— Прекрасно! Я платить. Сколько дней нужно вам?

— Не больше пяти-шести, если, конечно, повезет.

— Прекрасно! Я нанимать вас.