Джеймс Чейз - Невинный убийца Страница 19

Тяжело ступая, он пошел в отель. Я стоял около машины, потирая горло и ругаясь вслух.

На следующее утро, ровно в семь часов, я постучал в дверь номера генерала. Мне с трудом удалось расслышать тихое «войдите». Я открыл дверь и внес поднос. Генерал в шелковом халате стоял у окна. Во рту у него была сигарета, его волосы были взъерошены, и выглядел он лет на десять старше, чем обычно. Под глазами лежали темные круги.

– Доброе утро, сержант, – сказал он как ни в чем не бывало.

– Доброе утро, сэр.

Поставив поднос на стол, я стал навытяжку. Генерал подошел, оглядел поднос, взял стакан с виски и отошел к окну.

– Наполните мне ванну, сержант.

– Слушаюсь, сэр.

Я наполнил ванну, измерил температуру воды, добавил немного холодной, надеясь, после виски она ему сойдет. Затем я вернулся в спальню.

– Что у нас на сегодня? – спросил генерал. Он допил виски и держал пустой стакан в своей большой загорелой руке.

– Вы собирались сегодня до обеда осмотреть галерею Уффици и Палаццо Барджелло, сэр, – ответил я. – А после обеда – Палаццо Питти и площадь Микеланджело.

Он сдвинул брови.

– Разве мы договаривались об этом?

– Да, сэр.

– Я думаю, что нам стоит осмотреть что-нибудь получше, – сказал он. – Вот посмотрите на это. – Он подал мне купленные вчера открытки с видами собора и капеллы Медичи. – Не знаю, откуда они взялись. Может быть, их прислал управляющий отелем?

Я ошарашенно уставился на генерала, а он смотрел на меня.

– Кафедральный собор выглядит потрясающе, – продолжал он. – Думаю, что прежде всего мы должны осмотреть его. – Он сел на кровать и потер глаза. – Конечно, осмотрим это здание во имя Божье. Собственно говоря, это ваше дело – быть гидом, сержант. Я даже не должен вам ничего говорить. А завтра, может быть, мы пойдем в вашу галерею Уффици.

Я хотел что-то сказать, но проглотил возражения.

– Ровно в девять в вестибюле, сержант.

– Слушаюсь, сэр.

Повернувшись, я вышел и спустился в ресторан, чтобы позавтракать. Пережевывая свой хлеб, я думал над последней загадкой, которую задал мне генерал. Может быть, он просто хотел заманить меня в ловушку своими высказываниями, надеясь, что я начну возражать и тем самым дам ему удобную возможность наброситься на меня? Или он действительно забыл, где мы с ним вчера были? Если так, то он серьезно болен и дело дрянь. Может быть, нам придется до конца его отпуска ходить в Бапистерий и капеллу Медичи? Я решил еще немного понаблюдать за генералом. Если он будет продолжать чудить, то мне придется позвонить майору Кэю и спросить его, как быть, как мне поступить. Это была неплохая идея, только мне следовало бы сразу привести ее в исполнение и поспешить к телефону. Если бы я так поступил, то не попал бы в затруднительное положение, в котором нахожусь теперь. Но я не был еще вполне уверен и не хотел, чтобы меня взяли за шиворот. Для сержанта довольно опасно звонить майору и сообщать ему, что его начальство тронулось.

– Итак, прежде всего направимся в кафедральный собор, – сказал генерал, когда мы встретились. – Портье советовал мне осмотреть его. Этот служащий довольно любопытен. Вам следовало бы знать это, сержант.

– Да, сэр.

Он вышел и обследовал машину, даже протер носовым платком головку распределителя. Но за полчаса до этого я сам прошелся платком по каждой детали и знал, что мой временный начальник не найдет ни одного пятнышка масла. Так оно и было. Оглядев кузов, заглянув внутрь «Кадиллака» и не найдя к чему бы придраться, генерал сел в машину. Я повез его к собору. Все было точным повторением вчерашнего дня. Он заглянул в каждый уголок, постоял около «Пьетты», как будто никогда ее не видел, и выслушал еще раз всю историю создателя скульптуры. Потом мы посетили капеллу Медичи, и, стоя у скульптур «День» и «Ночь», генерал позволил мне снова рассказать историю Медичи. Он выслушивал мои пояснения с тем же фантастическим интересом, что и вчера, и даже купил те же самые открытки. К обеду мы вернулись в отель.

– Что у нас назначено на вторую половину дня? – спросил генерал у меня, вылезая из машины.

– Галерея Уффици, если вы интересуетесь живописью. Большая часть шедевров итальянских художников находится там.

– Это любопытно. Встретимся ровно в 14.00.

У меня снова возникла мысль позвонить майору Кэю, но я преодолел ее. Я решил посмотреть, как у нас пройдут остаток дня и вечер. После обеда мы отправились в Уффици. Мои знания очень пригодились, потому что генерал интересовался малейшими подробностями жизни художников и хотел знать все о сюжетах картин. Около шести часов мы вернулись обратно в отель. Генерал накупил множество репродукций наиболее понравившихся ему картин и пригласил меня в номер, чтобы еще раз посмотреть их. Мне пришлось повторять заново то, что я уже рассказывал о художниках, а генерал в это время делал пометки на обратной стороне репродукции.

– Сегодняшний день был для меня сплошным удовольствием, сержант, – сказал он. – Вы превосходный гид, жаль, что я не обладаю вашими познаниями в области живописи. Этот вид искусства меня очень интересует. Но теперь пойдемте ужинать. Кстати, что мы будем делать сегодня вечером?

– Что вам угодно, сэр.

– Да? – Он удивленно посмотрел на меня. – А разве вы не упоминали о каких-то ночных барах?

– Здесь есть несколько, но они не представляют из себя ничего особенного.

– Это неважно. Нужно же как-нибудь развлечься, сержант. Нельзя же все время посвящать только искусству.

У меня упало сердце, но я ответил по уставу:

– Слушаюсь, сэр.

Когда я ровно в 21.00 вышел в вестибюль, у меня в кармане была бутылка виски и какой-то роман. Мне совсем не улыбалось просидеть в машине еще пять часов просто так. По приказу генерала я отвез его, как и в предыдущий вечер, в казино. Он опять делал те же замечания, а я ему поддакивал.

– Подождите меня у подъезда. Думаю, что я здесь долго не задержусь, – повторил он, вылезая из машины.

«Ну, на этот раз он не оставит меня в дураках», – подумал я. Устроившись поудобнее с книгой и с виски, я выбросил из головы все мысли о генерале. Около одиннадцати часов я случайно взглянул на дверь казино и увидел уже стоящим на ступеньках моего мучителя. Я поспешил подать «Кадиллак» к подъезду.

– Какого черта вы заставили меня ждать? – в ярости завопил генерал. – Я вас научу бодрствовать на посту! Это будет стоить вам нашивок, и я позабочусь о том, чтобы вы их больше не заработали!

– Слушаюсь, сэр!

Генерал сел в машину.

– Поезжайте до конца улицы и там остановитесь.

Он опять был пьян, хотя и не так сильно, как в прошлую ночь. Я доехал до конца улицы и затормозил. Минут через десять я услышал стук каблучков.

– Откройте дверцу, – сказал генерал.

Я вылез из машины и выполнил его распоряжение. К нам направлялась высокая блондинка в норковом манто. Ей было, наверное, не более двадцати трех лет, но выглядела она старше и была довольно потрепана. У нее был холодный и оценивающий взгляд, а жирно намазанный помадой рот не мог скрыть жадного, злого рисунка ее губ. Когда она села в машину, до меня донеся запах ее духов. Это был такой резкий мускусный аромат, что захотелось пошире открыть окно. Она уселась рядом с генералом и погладила его руку.

– Какая чудесная машина, – сказала она, обнажив в улыбке белые зубы. Блондинка распахнула манто. Под ним было вечернее платье с открытыми плечами, лиф которого чуть не лопался от мощного бюста – достопримечательности итальянок. Ее кожа сияла белизной.

– Где ты живешь? – спросил генерал, оглядывая ее, как невычищенное оружие.

– На виа Специале. Это недалеко, дорогой.

– Вы знаете дорогу, сержант?

– Да, сэр.

– Поезжайте.

Я уселся за руль и на высокой скорости поехал на виа Специале. Там я сбросил скорость.

– Виа Специале, сэр.

– Дом рядом с фонарем, – сказала она, наклонясь. Вылезая из машины, она подмигнула мне, потом прошла по тротуару к двери и стала искать ключ в сумочке. Генерал тоже вышел из машины и мрачно оглядел дом. Это было высокое, ничем не примечательное серое строение. Во всех окнах было темно.

– Подождите здесь, сержант, – последовало приказание генерала. – И держите уши открытыми. Если я позову, тотчас поднимайтесь наверх.

Он догнал девушку у двери. Я слышал, как она ему сказала:

– Только не шуми, дорогой. Здесь никто не знает, что я принимаю мужчин.

Дверь закрылась. Закурив сигарету, я осмотрел улицу и поглядел на темный дом. Две минуты спустя в окне на верхнем этаже зажегся свет. Мне оставалось надеяться, что генерал не позовет меня и мне не придется подниматься туда. «Пять пролетов», – печально подумал я. Расхаживая взад и вперед по тротуару, я поглядывал на окна и курил сигарету за сигаретой. Вдруг окно открылось, и я увидел широкие плечи генерала и его голову.

– Вы здесь, сержант? – приглушенно спросил он.

– Да, сэр.

– Вы мне нужны. Немедленно поднимайтесь наверх.