Рэймонд Чандлер - Женщина в озере Страница 2

Быстрым твердым шагом Деррис Кингсли обошел вокруг письменного стола, который несомненно стоил своих восьмисот долларов, уместился в объемистом кожаном кресле и взял сигару из ящичка красного дерева с медными уголками.

Он неторопливо обрезал кончик сигары и прикурил от стоявшей на столе массивной отделанной медью зажигалки. Затем откинулся в кресле, выпустил клуб дыма и сказал:

— Я — человек дела. Поэтому поберегите для других свои глупые шуточки. Судя по карточке, вы — частный детектив. Покажите ваши документы.

Я вытащил бумажник и показал ему все, что нужно. Он просмотрел и бросил документы на письменный стол. Целлулоидный футляр с фотокопией моей лицензии при этом упал на пол. Кингсли не потрудился извиниться.

— Не знаю никакого Мак-Ги, — сказал он. — Я просил шерифа Петерсона порекомендовать мне надежного человека, которому я мог бы дать деликатное поручение. Полагаю, вы и есть этот человек?

— Мак-Ги служит в голливудском отделении, которое находится в подчинении у шерифа, — ответил я. — Можете позвонить и проверить.

— Не нужно. Я думаю, вы мне подойдете. Но в разговоре со мной потрудитесь воздерживаться от плоских острот. И запомните: если я человека нанимаю и плачу ему, то это мой человек. Он должен выполнять мои приказы и уметь молчать. Иначе он вылетит. Ясно? Надеюсь, я не слишком грубо выражаю свои мысли?

— Этот вопрос я бы хотел оставить открытым, — ответил я вежливо.

Он нахмурился, потом резко спросил:

— Сколько вы стоите?

— Двадцать пять монет в день плюс расходы. А моя машина — восемь центов за милю.

— Это просто смешно! — заявил он. — Слишком дорого. Пятнадцать в день — и деньги на стол. Вполне достаточно. Расходы по поездкам я возьму на себя, естественно, в разумных пределах. Но никаких увеселительных прогулок!

Я выдохнул облачко сигаретного дыма, помахал рукой, чтобы оно рассеялось, и ничего не ответил. Мое молчание его озадачило.

Он перегнулся через стол и кончиком сигары, как указательным пальцем, ткнул в мою сторону.

— Пока я вас еще не нанял. Если я это и сделаю, то знайте, что поручение абсолютно секретное. Никакой болтовни о нем с вашими дружками из полиции! Понятно?

— О каком, собственно, поручении идет речь? — спросил я.

— Это вам должно быть безразлично. Ведь вы беретесь за любую детективную работу? Или нет?

— Или нет. Только за более или менее чистые дела.

Он уставился на меня, крепко сжав зубы. Его серые глаза сверкали.

— Например, я не занимаюсь бракоразводными делами, — продолжал я. — Кроме того, я беру задаток в размере ста долларов. С незнакомых.

— Хорошо, хорошо, — сказал он вдруг мягко. — Ладно.

— А что касается вашей грубости, то я привык. Большинство моих клиентов начинают с того, что либо проливают слезы на моей груди, либо орут, чтобы показать, кто здесь хозяин. Хотя обычно дело кончается во вполне разумной тональности, если, конечно, клиент остается в живых.

— Ладно, — повторил он почти ласково, продолжая смотреть на меня. — А вы многих своих клиентов теряете?

— Нет, если они обращаются со мной прилично, — улыбнулся я.

— Не желаете ли сигару?

— Спасибо. — Я взял сигару и положил ее в карман.

— Я хочу, чтобы вы нашли мою жену, — сказал он. — Она исчезла месяц тому назад.

— Хорошо, — сказал я. — Я найду вашу жену.

Он побарабанил пальцами по столу, продолжая неотрывно смотреть на меня.

— Я верю, что вам это удастся, — сказал он. Потом ухмыльнулся. — Давненько меня уже никто так не осаживал.

Я ничего не ответил.

— Черт побери, — сказал он, — мне это понравилось. Очень понравилось. — Он провел ладонью по густым темным волосам. — Целый месяц, как она пропала. Исчезла из нашего загородного дома. У нас есть дом в горах, вблизи от озера Пума. Вы знаете это озеро?

— Да.

— Дом находится в трех милях от поселка, — продолжал он. — Дорога, которая к нему ведет, — частная. Дом стоит у озера, которое тоже является нашей собственностью. Озеро Маленького фавна. Мы, трое владельцев домов, соорудили дамбу, чтобы предохранить долину от паводка. Участок принадлежит мне и еще двум людям. Он довольно большой, но хорошо скрыт от посторонних глаз и находится в стороне от дорог. Так что еще некоторое время широкая публика его не откроет. У моих друзей деревянные дома, у меня — тоже. В четвертом домике живет некто Билл Чесс со своей женой. Они живут бесплатно и за это следят за участком. Он инвалид войны и получает пенсию. Это — единственные люди, которые находятся там постоянно. Моя жена отправилась туда в середине мая, потом дважды приезжала домой на субботу и воскресенье. Двенадцатого июня ее ждали в одной компании, но она не явилась. Никто не знает, куда она делась.

— И что вы предприняли?

— Ничего. Абсолютно ничего. Я туда и не ездил. — Он подождал, вероятно желая, чтобы я задал вопрос.

— Почему? — спросил я.

Он отодвинул кресло и отпер ящик стола. Вынув сложенный пополам листок, он протянул его мне. Я развернул, это была телеграмма. Отправлена из Эль-Пасо 14 июня в 9.19. Она гласила:

«деррису кингсли 965 карлсон драйв беверли хиллс еду Мексику быстрого оформления развода тчк выхожу замуж за криса тчк будь счастлив прощай кристель»

Я положил телеграмму на свою половину стола. Он молча протянул мне большую и очень четкую фотографию на глянцевой бумаге. На ней была изображена пара, сидевшая на пляже под большим зонтом. Мужчина был в шикарных плавках, на женщине был весьма рискованного покроя купальник из белой акульей кожи.

Это была стройная улыбающаяся блондинка, молодая и хорошо сложенная.

Мужчина — красавец с атлетической фигурой, широкоплечий, с гладкими темными волосами и белыми зубами. Каждый дюйм его тела выдавал типичного разрушителя браков и разбивателя сердец. Руки цепкие, на лице — весь небольшой запас интеллекта, какой ему отпущен. В руке этот тип держал темные очки и привычно улыбался в объектив.

— Это Кристель, — сказал Кингсли, — а это Крис Лэвери. По мне, так пусть она им владеет, а он — ею. Черт бы побрал их обоих.

Я положил снимок рядом с телеграммой.

— Хорошо. Какими вы располагаете отправными точками?

— Там в горах нет телефона, — сказал он, — а вечеринка, на которой ее ждали, не имела большого значения. Поэтому до получения телеграммы я не особенно задумывался, куда она девалась. Да и содержание телеграммы не слишком меня удивило. Мы с Кристель уже несколько лет в плохих отношениях. Она живет своей жизнью, я — своей. У нее есть свои деньги — больше чем достаточно. Примерно двадцать тысяч в год от нефтяных приисков в Техасе, принадлежавших ее семье. Она занимается флиртом, и я знаю, что Лэвери — один из объектов этих ее занятий. Пожалуй, я был немного удивлен, когда узнал, что она собирается за него замуж. Ведь он — не что иное, как профессиональный охотник за бабами. Но фотография выглядит очень убедительно. Вы понимаете?

— А потом?

— Потом я две недели ничего не слышал. Пока мне не позвонили из отеля «Прескотт» в Сан-Бернардино и не сообщили, что у них в гараже оставлен кем-то спортивный «паккард», зарегистрированный на имя Кристель и на мой адрес. Они спрашивали, что делать с машиной. Я сказал, что пусть пока остается у них, и послал им чек в уплату за ее хранение. В этом, собственно, тоже не было ничего подозрительного. Я подумал, что они отправились в Мексику. И если поехали в автомобиле, то скорее всего в машине Лэвери. А позавчера я встретил Лэвери в спортклубе, здесь за углом. И он сказал мне, что понятия не имеет, где находится Кристель.

Кингсли бросил на меня быстрый взгляд и достал бутылку. Поставив на стол две рюмки, он налил одну и подвинул ее ко мне. Держа вторую против света, он медленно сказал:

— Лэвери утверждает, что никуда с нею не ездил, два месяца ее не видел и не имел с ней никаких контактов. Я спросил:

— Вы ему верите?

Он кивнул, наморщив лоб, потом выпил и отодвинул рюмку в сторону. Я тоже пригубил. Это был «скотч». Не первый сорт.

— Я ему поверил, — сказал Кингсли. — Хотя, может быть, напрасно. Я поверил ему не потому, что он надежный человек. Что угодно, но только не это. А потому, что этот проклятый бездельник получает удовольствие, совращая жен своих друзей и еще хвастаясь этим. Ему доставило бы большое наслаждение сообщить мне, что моя жена сбежала с ним от меня. Я знаю этот сорт людишек! И особенно его! Одно время он гастролировал чуть ли не по всему штату, и скандал следовал за скандалом. Он не может пройти мимо любой конторской девчонки… Кроме того, вспомните о звонке из Сан-Бернардино насчет машины Кристель. Я рассказал ему об этом. Для чего, спрашивается, он стал бы утруждать себя ложью?

— Ну, а предположим, она его в свою очередь бросила, — сказал я, — и тем самым уязвила его донжуанское самолюбие?