Казимеж Коркозович - Белое пальто в клетку Страница 2

— Да. Недавно, несколько недель тому назад, Белецкий заболел и мы посылали за ключами Урбаняка.

Услыхав это, майор понимающе кивнул, потом встал и попрощался со своим собеседником.

Следующий час он провел в отделе кадров, просматривая груды личных дел. Из некоторых делал краткие выписки. Отложив последнюю папку, майор посидел минуту в раздумье. Наконец поднялся и направился разыскивать Герсона.

Эксперты уже закончили свои дела и теперь отдыхали. Возле поручика остался только сержант Бурый и еще один милиционер. Они сидели в комнате кассира.

— Стефан, какие результаты? — поинтересовался майор.

— Оттиски сняли, но не думаю, что будут обнаружены чьи-либо следы, кроме тех, кому положено здесь бывать. Решетка в порядке, но мы установили, что одно из окон первого этажа — в женском туалете — не было закрыто на крючок. Напротив этого окна стена склада, а на стене висит противопожарный инвентарь, и в том числе великолепная красная пожарная лестница.

— Гм… А сейф?

— Дверцы не повреждены.

— Где Белецкий хранит ключи?

— Он сказал, что носит их при себе, на кожаном ремешке. Отсюда вывод…

— С выводами повремени. Что установил наш врач? Когда наступила смерть?

— Около двух…

— Проверь побыстрее, был ли помощник кассира по фамилии Урбаняк у заводского зубного врача и какой диагноз она поставила. Потом возьми у администрации план этого здания.

— Слушаюсь, шеф! — Герсон браво выпятил свою щуплую грудь, но его веснушчатое лицо не выражало ничего, кроме служебного усердия.

— Врач осматривал второго вахтера, как его там, Германа?

— Сильное отравление хлороформом. Лежит в медпункте, кажется, уже пришел в себя.

— Прежде чем ты с присущим тебе энтузиазмом примешься выполнять мои приказы, позови сюда следующих товарищей, — Выдма перечислил фамилии. — Германа я приму на десерт, пускай пока полежит. Бурый, — повернулся он к сержанту, — вы будете вести протокол.

Первым в комнату вошел Стецкий. После обычных формальностей, записи анкетных данных, Выдма обратился к сидевшему по другую сторону стола тучному мужчине:

— Вам известно имя убитого вахтера?

— Конечно, известно. Его фамилия Залуский. Ведь сейчас ни о чем другом не говорят… — Стецкий пожал плечами.

— А что об этом говорят?

— У каждого свое мнение, сплошные Шерлоки Холмсы!

— Ну и каковы же эти мнения?

— Считают, что здесь замешан кто-то из работающих на заводе.

— Ах вот как! А что думаете вы?

Стецкий посмотрел на Выдму исподлобья:

— Я специалист по машинам, товарищ майор, а не по ограблениям. Попусту болтать не стану, так как не знаю, что и как…

— Вы с Белецким хорошо знакомы?

— Старика здесь все знают, ведь он выдает зарплату.

— Разве вы не встречались с ним вне работы?

Стецкий окинул майора быстрым взглядом, опустил глаза и принялся внимательно рассматривать свои ботинки. Наконец ответил неторопливо:

— Пару раз был у него дома…

— Вы дружили?

— Мы оба собираем почтовые марки. Я заходил, чтобы обменяться марками.

— Но ведь вы могли заниматься этим и на службе?

— Иногда случалось, но не часто.

— Вы работаете начальником транспортного отдела?

— Да.

— Значит, разбираетесь в механике?

— Конечно! — Стецкий усмехнулся.

— Тогда скажите мне как специалист, легко ли сделать такие ключи, которыми Белецкий открывал несгораемый шкаф.

Улыбка исчезла с лица Стецкого.

— Я к ним не присматривался, — ответил он смешавшись, — но любые ключи можно сделать, если есть образец…

— Вы имеетесь виду слепок?

— И слепок тоже…

— Пока на этом закончим. Подпишите протокол и попросите сюда пани Эльмер.

Девушка была высокой и стройной. Причесанная головка переливалась волнами каштановых волос, а в больших, слегка подведенных глазах притаилось лукавство. После установления анкетных данных Выдма угостил девушку сигаретой и, когда она наклонилась над зажигалкой, спросил:

— Вы знали убитого вахтера?

— Нет. У вахтеров не было причин заходить в секретариат.

— Похоже, вы не очень-то взволнованы этим событием? Разве убийство не произвело на вас никакого впечатления?

— Как это не произвело? Когда я об этом узнала, чуть не потеряла сознание. Теперь немного пришла в себя.

— Вы не подумали, что один из соучастников этого преступления, может быть, работает здесь?

— Вы так считаете?.. — черные дуги бровей взметнулись вверх.

— Вы не можете припомнить ничего, даже самой малости, которая подтвердила бы такое предположение?

Она задумалась на минуту, потом покачала головой:

— Нет, ничего припомнить не могу.

— А что вы скажете о помощнике кассира Урбаняке?

Девушка погасила сигарету, медля с ответом.

— Говорят, он пользуется успехом у женщин. Да я и не удивляюсь, ибо следует признать: мужчина он интересный.

— И это все, что вы можете о нем сказать? — В голосе майора прозвучала ирония. — Ну а Белецкий? Говорят, он вам симпатизирует?

— Старый зануда! — пренебрежительно махнула она рукой, звякнув серебряными браслетами.

— Не случалось ли когда-нибудь пану Белецкому открывать сейф в вашем присутствии?

— Почему вы об этом спрашиваете? Ах, извините… — задумалась она на минуту. — Возможно… Хотя точно припомнить не могу.

— Откуда он доставал ключи?

— Я никогда не обращала на это внимания.

Следующим вошел Ян Урбаняк. Несмотря на то, что ему было явно за сорок, он сохранил стройность, а седые виски и правильные черты лица придавали ему привлекательность, подтверждая мнение секретарши Эльмер.

После нескольких предварительных вопросов майор затронул интересовавшую его тему:

— Сидя в одной комнате с Белецким, вы не замечали, чтобы кто-нибудь интересовался ключами от сейфа?

— Нет, ничего такого не замечал, — прозвучал решительный ответ.

— Белецкий никогда не забывал свои ключи?

— Белецкий? Вы просто его не знаете! Он носит их всегда с собой, прикрепляет к ремню на брюках.

— Однако для того, чтобы открыть сейф, он должен их отстегивать?

— Да, конечно. Потом клал на стол.

— Стецкий и пани Эльмер иногда заходили к Белецкому. Они не брали ключи в руки?

— Нет… Пожалуй, нет… — Урбаняк внезапно заколебался.

В комнату вошел поручик Герсон и, не говоря ни слова, сел рядом с сержантом. Урбаняк проводил его взглядом.

— Так кто? Стецкий или Эльмер?

— Эльмер. Это было недели две назад. Она пришла к нам по какому-то делу и во время разговора неосторожным движением сбросила ключи на пол. Сразу же наклонилась и подняла, но потом стала дурачиться: спрятав ключи за спину, требовала, чтобы Белецкий угадал, в какой они руке, а так она их не отдаст.

— Ну, это выглядит довольно невинно… Вам не кажется?

Урбаняк посмотрел на майора с понимающей улыбкой:

— У меня было такое впечатление, что она сбросила ключи не случайно.

Последним вошел в комнату старый кассир. Худой, сгорбившийся, с ввалившимися щеками и большим кадыком, выступающим из свободного ворота рубашки. Он поклонился уже с порога и осторожно присел на указанный ему стул. Выдма окинул его быстрым взглядом, но ничего, кроме подавленности, не прочел на лице кассира.

— Ну и что, пан Белецкий, много денег у вас украли?

Старый кассир кивнул головой и вздохнул.

— Много… Точнее, два миллиона восемьсот три тысячи двести.

— Мне известны размеры похищенной суммы, — прервал его Выдма. — Я хотел бы узнать, какого достоинства были банкноты.

— Как всегда для выплаты — от тысячи до двадцаток и мелочь.

— И мелочь забрали? — удивился Выдма. — Сколько?

— Шесть тысяч. Столько я заказал в банке.

— А сколько она весит?

— Пару килограммов, не так уж много, чтобы ею пренебречь.

— Можно только подивиться такой мелочности, не правда ли, пан Белецкий?

— Конечно… При такой сумме прихватили и эти шесть тысяч.

— Как вам работается с Урбаняком?

— Не могу пожаловаться. Он помогает мне выдавать зарплату, один я бы не справился. И вот теперь это ограбление… Я чувствую себя виноватым, пан майор… Это я настоял на переносе выплаты, так как боялся, что не справлюсь, а взять другого помощника вместо Урбаняка не решился: недоглядит чего-нибудь и напутает. С деньгами шутки плохи… А они словно того и ждали!

— Да, в этом, собственно, суть дела. Ну, а что вы можете сказать о Стецком? Говорят, вы приятели?

— Были! — В голосе старого кассира прозвучало возмущение.

— Почему вдруг такая перемена? Ведь он даже бывал у вас дома?

— Вот именно! И я его поймал, когда он обшаривал мои карманы.

— Когда это произошло? Расскажите подробнее.

— Дома костюм я всегда вешаю на спинку стула и надеваю шлафрок. Стецкий пришел ко мне вечером и предложил обменяться марками, а так как меня это заинтересовало, я пошел за своими. Вернувшись, я сразу заметил, что пиджак трогали, а ключи, которые я всегда прикрепляю к поясу брюк, выскользнули и висят на ремешке.