Крис Хендерсон - Бесплатных завтраков не бывает Страница 27

— Это еще что? — приветствовал меня Стерлинг. — Вы кто такой?

Глаза его по-прежнему были устремлены на экран. Подойдя поближе, я заметил, что он ест овсяные хлопья в молочном сиропе. Я остановился у стола и смотрел, как, не сводя глаз с экрана, он орудует ложкой, чавкает, причмокивает, похохатывает. Одно слово — босс. Шишка на ровном месте.

— У меня к вам несколько вопросов.

— Ох, ты бы шел отсюда, а? Никакой охоты беседовать с тобой.

— Даже о Карле Миллере и Маре?

Чавканье, чмоканье, смешок.

— Такой день сегодня славный... Не порть, а? Уберись. Отвали.

Мультдятел на экране ловко увернулся от гнавшегося за ним барсука — или енота? — и тот с размаху въехал в стену. Сладкое молоко густо облепило губы Стерлинга. Чавканье, чмоканье, смешок.

Красные каблучки под столом задвигались проворней. Мне показалось, что у той, чья голова покоилась на коленях Стерлинга, — голубые глаза Мары, которые я видел только на черно-белом снимке. Но прежде, чем я успел сказать еще хоть слово, босс со смешком махнул рукой в мою сторону, словно отгонял муху:

— Ты все еще здесь?

До сих пор он навязывал мне правила игры, но я решил переменить их.

— Значит, вам интересней с этим дятлом, чем со мной?

— А то нет! — ответил Стерлинг, неотрывно глядя на кран. — Он смешней. Разве не так?

— Не так, — сказал я и выдернул у него из рук тарелку. — Лучше меня никто не рассмешит.

С этими словами я выплеснул все, что оставалось в тарелке, прямо в телевизор. Вспышка была не такой сильной, как я ожидал, но все же достаточно впечатляющей. Стерлинг, вскрикнув, отшатнулся назад, опрокинувшись вместе со стулом. Из-под стола ему откликнулись фальцетом. Должно быть, босс ушиб свою партнершу. Кожаный первый уже надвигался на меня, широко расставив руки, словно собрался поддержать пьяного на улице. Уклониться от его объятий было нетрудно, а отправить его головой вперед за стол — и того легче.

Второй Кожаный учел промах своего напарника и принял стойку. Третий разгребал кучу барахтающихся тел и был мне пока не опасен. Отлично. Когда второму оставалось до меня примерно полшага, я сделал обманное движение, откачнувшись назад, и его удар попал в пустоту. Я врезал ему ногой чуть пониже лодыжки и одновременно дернул его на себя, так что он грузно обрушился на пол. Правда, сделал попытку вскочить, но мой каблук попал точно в челюсть, впечатав его голову в тумбу стола.

Я проворно обернулся. И вовремя: третий уже размахнулся длинным кожаным жгутом. Он сшиб с меня шляпу, но, к счастью, не вышиб мозги. Я сделал нырок и, оказавшись вплотную к нему, дважды ударил его правой по почке, стараясь, чтобы ребро ладони вошло как можно глубже. Глаза его вылезли из орбит, но он устоял на ногах. Боль, конечно, была адская, однако он умудрился схватить меня за руку. Подоспевший первый вцепился за другую.

Первый держал крепче: в отличие от своих товарищей он еще никак не пострадал от меня. А третий пошатывался. Я чувствовал каждый дюйм своего избитого накануне тела, но изо всех сил старался не обращать на это внимания. Стараясь стряхнуть с себя третьего, я мотал их по всей комнате, словно в вихре вальса, пытаясь сделать так, чтобы они хоть на мгновение потеряли равновесие. Первый упирался, тормозя каблуками, но ковер скользил, и мне удалось выволочь обоих на середину комнаты и, не жался себя, с разгону удариться несколько раз о стеллажи. Наконец я развернулся так, что третий оказался между первым, мною и — с другой стороны — этими металлическими шкафами. Этого соединенного удара он не выдержал и сразу разжал пальцы.

Получив возможность высвободить левую руку, я немедленно двинул первого загипсованным запястьем. Шершавый гипс стесал ему кожу с лица; хлынула кровь из носа. Но он не выпускал меня. Я ударил его еще раз туда же, а потом разбил то, что еще оставалось целым. Кровь залила мне подбородок и отвороты пиджака. Я чувствовал, как текли, смешиваясь с потом, густые теплые струйки.

Не теряя времени, я ухватил его за грудки, со скрипом смяв кожу и ткань, и поскольку он не отпускал меня, с силой ткнул его лицом в самое толстое место на гипсовой повязке. Нос его сломался, и одновременно разжались державшие меня пальцы.

В двух шагах от основного места действия второй Кожаный помогал Стерлингу подняться. Увидев, что я уже справился с его дружками, он отбежал за стол, но я в два прыжка настиг его, по дороге успев схватить все еще гудящий телевизор. Когда Второй обернулся, чтобы встретить меня, я обрушил телевизор ему на голову. Он, правда, успел вскинуть руки, и телевизор рассыпался на куски, задевшие его по касательной. Подобрав кучу обломков, я еще раза два-три опустил их на его череп, и парень наконец свалился. Для верности я еще раз двинул его в ухо, отчего он задергался и завыл, как и двое остальных.

Удостоверившись, что больше они мне не опасны, я решил заняться их боссом вплотную.

— Так, — сказал я, тяжело дыша и утирая с лица нечто розовое — чужую кровь пополам с собственным потом. — Вы меня помните?

Я сверлил его взглядом. Обладательница красных каблучков сумела наконец освободиться от Стерлинга и от стула, поднялась — и оказалась той самой певичкой. Или тем самым певцом? Она принялась было слезливо возмущаться, но я ее прервал:

— Никто тебя не держит. Мне нужен только мистер Стерлинг. А тебе, по-моему, самое время пойти попудриться.

Красные каблучки тотчас простучали к двери. Я по-прежнему не отводил глаз от Стерлинга. Потом рявкнул:

— Стул подними! — Он повиновался. — Сядь! — Он поспешно выполнил и это распоряжение. — Ну, а теперь мы можем потолковать по душам. Чем плохо?

Он кивнул, а потом медленно повернул голову слева направо и обратно, явно надеясь увидеть что-либо более обнадеживающее, чем мой взгляд. Но ничего не встретил. Я взмок от предшествующей схватки, Стерлинга бросило в пот от страха. Глаза забегали, лицо посерело. Не знаю, достаточно ли он был напуган, чтобы выложить мне нужные сведения. Сейчас выясним.

— Итак, скажи мне, будь так добр... Где Мара?

— О Господи! — завопил он, и маленькие его глазки расширились. — Так это все — из-за этой... сучки? Я так и шал, что лучше бы мне ее век не видеть! С ней всегда влипнешь в беду.

— Это все неважно. Я желаю знать, где она.

— Понятия не имею. Она... она провела у меня несколько дней сразу по приезде в Нью-Йорк... Она рыдала, твердила, что ей нужно спрятаться от Карла, что он совсем спятил в последнее время... Она даже заставила меня позвонить ему.

Он на мгновение зажмурился, словно не знал, как облечь в слова всплывшее воспоминание.

— Меня... — произнес он словно бы с недоумением. — Заставила меня позвонить Карлу Миллеру! И уговаривать его, чтобы оставил ее в покое. Чуть ли не назавтра Миллер уже был здесь. Конечно, я дал маху. Карл переворачивает Нью-Йорк вверх дном, Мара слупила с меня несколько тысяч, а я с тех пор боюсь нос за дверь высунуть.

Он мало-помалу приходил в себя, осваивался в новой ситуации. Знаю я этот тип людей. Все знают, Стерлинг был делец — холодный, расчетливый, бесчувственный, — которому почти ничего не надо и не доставляет радости, кроме наличных. Чем больше, тем лучше. Я попросил подробностей. Теперь, когда он понял, что деньги тут ни при чем, он стал откровенней.

— Боялся ли я? Еще бы! Карл же — совершенно полоумный, все это знали. Впрочем, мы тогда все слегка спятили. Все спали с ней — ну, с Марой. Все, даже этот недоделанный Каррас. А Фред специально ездил домой, пил с Миллером, чтобы иметь предлог встретиться с Марой в укромном местечке. Два раза он проделывал этот трюк. Два раза!

Фред Джордж — особый случай. Мара, должно быть, настолько заинтересовалась им, что посвятила его в свои планы. Можно себе представить, что это были за планы. Очевидно, он как нельзя лучше годился для того, чтобы швырнуть его, фигурально выражаясь, в лицо Миллеру. Это отчасти объясняет, почему именно он получил пулю. Но Каррас? При чем тут Каррас? С какого он тут боку? Почему она продолжала спать с ним — вот вопрос, требовавший ответа, а не бесплодных умствований. Ответ я хотел получить от Стерлинга.

— Понимаете, Каррас с Миллером — закадычные дружки. Карл доверял ему всецело, больше, чем кому бы то ни было. Вот Мара и решила его использовать.

— Для чего использовать?

— Для того, чтобы прибрать к рукам его деньги.

— Каким образом? — продолжал я, бросив через плечо быстрый взгляд на троицу кожаных. Судя по всему, они предпочитали оставаться на полу и не рыпаться. — Каким образом?

— Мара говорила, у Карла есть чем поживиться. Это и его коллекция оружия, и произведения искусства, и всякий там антиквариат... Покуда Мара занималась его банковским счетом, Каррас подумывал, как бы ему половчей освободить Миллера от всей этой рухляди.

— А вам-то откуда все это известно? — спросил я, ибо честный взгляд Стерлинга и то, что при найме на работу он руководствуется лишь деловыми соображениями, — далеко не гарантия его правдивости.