Кен Бруен - Blitz. Без компромиссов Страница 3

«Твое присутствие нежелательно».

Крематорий был ничем не примечательным зданием около игрового клуба «Мекка Бинго». Когда Брант и Робертс вошли, к выходу проследовала пара: мужчина с урной, которого под руку держала женщина. Брант заметил:

— Быстро у них тут.

Робертс промолчал; его затошнило, и он оперся на стену, чтобы удержаться на ногах. Брант нашел ему стул, вынул фляжку из кармана брюк и предложил:

— Глотни-ка.

Робертс не отказался.

Ему обожгло глотку. Он сказал:

— Не знаю, смогу ли я через все это пройти.

— Ты будешь в порядке. Глазом моргнуть не успеем, как все закончится.

— Думаешь, нужно было устраивать обычные похороны?

— Нет, финал везде одинаков. Зато ты прилично сэкономил. Она была бы довольна.

— Моя дочь не захотела прийти.

— Умница.

— Поселилась с каким-то индусом на Колдхарбор-лейн.

Брант знал отличный анекдот про карри, но решил, что сейчас не время для юмора. Из приемного офиса появился мужчина, подошел и сказал:

— Мы готовы, мистер Робертс.

Они вошли в маленькую комнату. Там был ряд кресел и нечто, напоминающее конвейер. На нем стоял гроб; сверху на крышке гроба лежали белые розы. Робертс спросил:

— Кто прислал цветы?

Брант, сдержав улыбку, объяснил:

— Парень из ларька в Стритхеме мой должник, он торгует фруктами и овощами.

Этот парень прислал еще и дюжину ананасов, но работники крематория их присвоили. Заиграла музыка, что-то похожее на валлийский хор мальчиков. Пленка была заиграна, местами звук пропадал, и воцарялась пугающая тишина. Брант сказал:

— Лично мне нравится «Moody Blue».[8]

Служащий принялся убирать цветы. Закончив, он сказал:

— Пора.

Брант слегка толкнул Робертса локтем и сказал:

— Пара слов на прощание.

Робертс не мог сам идти, так что Брант подвел его к гробу, взял руку инспектора и положил на гроб. Дерево казалось теплым на ощупь. Робертс разомкнул губы, но не смог выговорить ни слова. Тогда Брант сказал:

— Нам будет тебя не хватать, любимая.

И они отступили от гроба.

Послышалось тихое жужжание, и гроб начал двигаться. В стене открылись стальные дверцы, полыхнул красный отсвет, и гроб исчез. По щекам Робертса ручьем текли слезы. Брант сказал:

— Подождем на улице.

Сотрудник проводил их в офис и удалился. Брант снова вынул флягу и протянул Робертсу со словами:

— Сегодня напьемся в стельку.

Робертс кивнул и отпил из фляги. Брант достал сигареты и зажигалку. Закурил. Его любимые сигареты «Уэйтс» становилось все труднее найти. Теперь ему приходится ездить в Вест-Энд и закупать курево на месяц. Хозяин магазинчика недавно сказал:

— Вы бы перешли на другие. Эти скоро не достанешь.

Обычно Брант слегка нажимал на владельцев магазинов. Скорее по привычке, чем по нужде. Но хозяева магазинов в Вест-Энде плясали под другую дудку. Он забирал свой заказ и платил сполна. Черт, как же он ненавидел отстегивать большие деньги, прямо-таки чувствовал себя оскорбленным. Нужно было что-нибудь найти на парня, торгующего сигаретами; Брант пытался, но до сих пор не удавалось. Ничего страшного, рано или поздно он их всех прищучит. Робертс сказал:

— Дай мне одну.

— Сэр?

— Да ладно тебе, Брант, одна сигарета меня не убьет.

— Они довольно крепкие, парень.

— Дай мне эту чертову сигарету!

Брант щелкнул зажигалкой, ожидая, что Робертс, когда затянется, сразу же начнет кашлять и плеваться.

Ничего подобного.

Через некоторое время подошел директор похоронного бюро. Он торжественно нес урну, держа ее перед собой обеими руками.

— Мистер Робертс, — сказал он, — ваша жена.

С Робертсом едва не случилась истерика, ему показалось, что его представляют. Ему хотелось закричать:

— Как я, черт возьми, могу с ней поздороваться? У нее же нет рук!

Брант, этот гребаный экстрасенс — как всегда, — вмешался:

— Я возьму.

Директор прошептал:

— Нужно еще решить вопрос со… счетом.

— Какие между нами счеты?

Директор слегка хихикнул, хотя ничего смешного и в помине не было. В этом деле с сожжением и похоронами теряешь чувство юмора. Он сказал:

— Все оказалось немного дороже, чем предполагалось.

Брант отвел его в сторону и сказал:

— Вы назвали цену, вам заплатили — а теперь вы эту цену пытаетесь поднять, стрясти еще денег с мужа покойницы?

— Бывают непредвиденные обстоятельства, тогда стоимость вырастает. Так случается на любом предприятии.

Брант пристально посмотрел на него и спросил:

— Вы в курсе, на каком предприятии я работаю?

— Разумеется… сержант.

— Приятель, тебе не понравится иметь со мной дело, поверь мне, — проговорил Брант.

И улыбнулся директору. Эта улыбка напомнила тому вид лица покойника до того, как его приведут в надлежащий для траурной церемонии вид. Директор кивнул:

— Понятно.

— Надеюсь, черт подери, что тебе понятно, — сказал Брант.

Затем порылся в кармане, вынул комок мелких купюр и сунул директору, прибавив:

— Тут, пожалуй, хватит тебе на выпивку, а?

Директор ледяным тоном произнес:

— Я не пью.

— Еще раз попытаешься меня надуть, пожалеешь, что не пьешь.

Они взяли такси, чтобы доехать до Кемберуэлла. Водитель, явно из Равалпинди,[9] дважды умудрился заблудиться. Когда они вышли из машины, Брант сказал:

— Я заплачу, приятель.

Он наклонился к водителю, сверкнул своим жетоном. Таксист вздохнул:

— Даже чаевых не будет?

— За что чаевые? — осклабился Брант. — Вот тебе фунт, купи себе карту.

Они здорово напились в пабе, куда часто заглядывали сотрудники и пациенты психиатрической больницы Модели, ранее известной под позорным прозвищем Бедлам. В тот вечер они где-то посеяли урну. Или ее спер кто-то из пациентов.

Так или иначе, но миссис Робертс стала историей.

_

В начале восьмидесятых годов члена известной семьи Данн, занимавшейся торговлей наркотиками, увели из дома в наручниках. Когда его сажали в тюремный фургон, он повернулся к группе репортеров и сказал: «Вы думали, что мы плохие, — но подождите немного, и вы увидите, кто придет за нами».

Барри Вайсс рассердился всерьез. У него был ларек у Ватерлоо. Местный полицейский напустил на него налоговиков. Торговлю пришлось свернуть. Дорожный коп застукал его при вождении в пьяном виде, у него отобрали права. Сосед пожаловался на шум квартире, и чернокожая женщина-полицейский зачитала ему закон об охране общественного спокойствия и порядка. Возвращаясь домой после крикета, он помочился у собора Святого Марка.

Догадайтесь, что было дальше?

Коп-шотландец, блондинистый мудак по имени Макдональд, оштрафовал его за неприличное поведение в общественном месте.

Все, с него хватит.

В самом конце Ист-лейн у какого-то придурка с континента он за пятьдесят фунтов купил пистолет. «Глок» — кто не слышал об этой игрушке? Легкий, надежный, удобный. Барри просто в него влюбился. Чтобы отметить это событие, он пристрелил регулировщика в Бэлхеме, просто так, первого попавшегося. Но об этом даже в «Саус Лондон пресс» не написали. Его всерьез это расстроило. Черт возьми, кого надо замочить, чтобы о тебе написали? В течение нескольких последних дней ему никто подходящий не попался, пришлось развлекаться другим способом. Купил бутылку водки и шесть банок «Ред Булл». Шибает, как кокаин.

Его уже начало забирать, появился легкий гул в ушах, по радио наяривали «Айрон Мейдэн». Надо что-то придумать. Тут его осенило: убей копа. Как говорила Опра, нашло озарение. Нет, подожди минутку… Убей много копов! А если поймают? Тогда ему сразу предложат написать книгу, снимут сериал, начнут показывать по телику… И какая же оборотная сторона? Черт, он ничего такого не находил.

Экипировался соответствующе: кроссовки «Найк», футболка с рожей Мэнсона (Чарльза,[10] не Мэрилина[11]), черные джинсы, черная куртка, «Глок». Он вышел из дому в девять вечера, сильно на взводе. Быстро темнело. За пять минут добрался до метро. Там около паба женщина-полицейский поправляла китель. Он направился в ее сторону, выстрелил в нее, проходя мимо, и пошел дальше. Через шесть минут он был уже на Северной линии метро, а через пятнадцать вышел на станции «Клэпхем Коммон». Адреналин кипел в крови, сжигая алкоголь, вел его в нирвану.

— Я игрок, — шептал Барри Вайсс.

Барри был парнем симпатичным, во всяком случае, так ему сказали аж две женщины. Ну и что с того, что они были шлюхами? Двадцать восемь лет, рост шесть футов, вес около двухсот фунтов. С таким шутки плохи. Никто и не нарывался, если не считать полицию, которая постоянно к нему цеплялась. У него были темные волосы, которые он стриг почти под корень, так что просвечивала кожа на голове. Выцветшие голубые глаза, нос крючком и узкий рот. Барри регулярно посещал спортивный зал в Стритхеме, мог отжаться много раз подряд. В зале, где занимались и женщины, он любил пялиться на их обтянутые трико фигуры. Сам он натирался маслом и напрягал грудные мышцы. Он видел, когда женщины это замечали. Как-то к нему в сауне подошел гомик, так он ему врезал по голове.