Борис Виан - Детектив Франции. Выпуск 2 Страница 35

Сбоку от крыльца, ведущего на шикарную виллу, стояли «кадиллак» профессора, «ягуар» его дочери и «опель-капитан» — управляющего. Энгельберги по крайней мере не скрывали своей роскоши. У них была также вилла на итальянской Ривьере и яхта еще более сногсшибательная, чем у Онассиса.

Уже собираясь уезжать, Зайдер вдруг оцепенел, и рука его повисла над рулем. Из-за бирючины вышло абсолютно обнаженное божественное создание, рассыпанные по плечам золотистые волосы переливались на солнце. Нет, она не была абсолютно голой. Он осознал это, когда она подходила к крыльцу. На ней было нечто вроде набедренной повязки, придерживаемой позолоченной цепочкой. Такая же цепочка удерживала два едва заметных кусочка ткани на груди.

Несмотря на то что комиссар был человеком современных взглядов, он нашел этот костюм чересчур смелым, да и назвать его так можно было лишь с определенной натяжкой. Он узнал дочь профессора, которая приветливо помахала ему рукой.

Через ее плечо было переброшено махровое полотенце, которое на самом деле оказалось платьем. Она надела его поверх купальника и с восхитительной раскованностью села за руль автомобиля.

У Зайдера еще больше ухудшилось настроение… «Этим людям плевать на нас. Но я докопаюсь. Одно я знаю наверняка — эти люди лгут, так как собаки знали вора».

Не успел он выехать за пределы владения Энгельберга, как его на бешеной скорости обогнал «ягуар». Волосы девушки развевались на ветру, как конская грива. Глядя на девушку, Зайдер не обратил внимания, что другая машина, стоявшая под откосом, тронулась в ту же секунду, что и «ягуар».

Глава 4

Улла Энгельберг поставила «ягуар» в паркинге гостиницы, огороженном белым барьером, как загон для скота. Она пересекла зал ресторана, затемненный и прохладный, где пили чай пожилые дамы, украшенные лентами и бантами. Улла прошла на террасу, выходившую на озеро, и сняла свою ризу. В этот момент рядом с «ягуаром» остановился «бьюик» и из него вышел невысокий широкоплечий мужчина. На нем был светло-голубой костюм и панама, украшенная разноцветной лентой в американском стиле. Проходя через зал, он снял головной убор, но тотчас же надел его, как только оказался на свежем воздухе.

Он сразу увидел на террасе столик, на котором Улла оставила свою одежду, и сел за столик рядом. Все остальные столики на террасе под оранжевыми и синими зонтиками были свободны.

Прежде чем войти в озеро, Улла надела на голову резиновую шапочку в форме каски, что подчеркивало ее сходство с валькирией.

Вода искрилась на солнце, и отсутствие ряби придавало ей вид ртутной поверхности, которую девушка рассекала мощным кролем. Чтобы следить за ее движениями, человек в панаме надел черные защитные очки.

Выйдя из воды, она направилась к своему столу решительным шагом гимнастки. Она сняла с головы шапочку, сделанную из материала, имитирующего рыбью чешую, и, откинув голову, тряхнула своей гривой. Она не стала вытираться, решив высохнуть на солнце.

— Вы плаваете как колесный пароход, вместо того чтобы грести как змея, — заметил ее сосед.

— А вы кто, технический советник? — бросила она холодно.

Под пристальным взглядом мужчины лицо ее изменилось, лоб разгладился, а упрямое выражение сменилось на капризное.

Уверенный в себе, сосед поднялся из-за стола и подсел к ней.

— Вы позволите? — спросил он, усевшись рядом. — Мне нужно с вами поговорить.

— О кроле?

— Вовсе нет. Меня зовут Судзуки.

— Мое имя вы знаете, так как вы ехали за мной от самой виллы.

Она посмотрела в лицо своего собеседника. Матовая кожа, выступающие скулы, волосы цвета воронова крыла, подстриженные кружком серебряные виски и взгляд прищуренных глаз, таивший лукавство и притягательность.

— Я друг вашего отца, — продолжал представляться Судзуки.

— Тем хуже, — ответила девушка. — Вы японец?

— Да. Но мать моя родом с Гавайских островов.

— Действительно, — согласилась Улла, — в вас какая-то удивительная смесь жестокости и мягкости.

— Вы догадываетесь, о чем я хочу с вами поговорить?

— Я бы предпочла поговорить о чем-нибудь другом… Она посмотрела на него искоса, и выражение ее лица стало еще более капризным. К ним подошла полная официантка и спросила по-французски, что они желают.

— Это очень неприятная история, — пожаловалась Улла. — Конец нашему покою. Отцу уже угрожали, и теперь я боюсь, как бы эти люди не привели свои угрозы в исполнение.

— Эти люди? — повторил японец. — Вам что-нибудь известно о них?

— Ничего.

— Они никогда не обращались к вам?

— Никогда!

Улла отвечала категорично.

— Но кто вы? — внезапно заволновалась она. — Вы не друг моего отца.

— Нет. Мне поручено обнаружить и обезвредить тех, кто интересуется работой вашего отца.

— Кто вам платит? Американцы?

Судзуки молча кивнул. Двое пожилых людей сели за столик, оставленный Судзуки. Японец предложил:

— Давайте перейдем в более спокойное место для беседы.

Улла не возражала.

— Поехали, — согласилась она.

Судзуки достал портмоне. Она остановила его.

— Оставьте, у меня здесь свой счет, так проще. Впрочем, у меня счета повсюду. Отец думает, что оплачивая их, он будет в курсе моего времяпрепровождения.

Девушка резко рассмеялась. Она снова надела свою ризу. На ее точеном теле платье сидело, как на античной скульптуре. Несколько молодых людей, только что севших за столик, провожали Уллу восхищенными взглядами.

— Садитесь в мою машину, — предложила Улла японцу, шагнув в дверцу «ягуара» с легкостью Дианы-охотницы.

Он сел возле нее, и, когда машина рванула с места, его тряхнуло и бросило вперед. Улла была босая и, нажимая на педаль, напрягала мышцы бедер. На повороте она не уменьшала, а увеличивала скорость, следуя тактике гонщиков.

Пролетев как метеор два километра, она остановилась перед виллой, окруженной садом. Выйдя из машины, она повела своего спутника в дом. На лужайке огромные покрытые мхом камни и умело разбросанные кустарники создавали иллюзию пространства. Вилла, отделанная с большим вкусом, была роскошна.

Вдруг из дома, словно ракета, вылетела и бросилась к Улле очаровательная девушка. Она была немного моложе Уллы и ниже ее ростом, но с более развитыми формами. Ее каштановые волосы были перехвачены зелеными бантами, зеленые глаза блестели и щеки горели румянцем. Обнимая Уллу, она повторяла:

— Улла, дорогая, какой приятный сюрприз!

— Сюрприз не такой уж и приятный, — возразила Улла, — так как я пришла с другом.

Японец согнулся на девяносто градусов, когда Улла произнесла его имя.

— Моя подруга Лиззи, — представила она. Судзуки улыбнулся.

— Мамы нет дома, — сказала Лиззи, когда ее гости наконец устроились. В салоне стоял разрисованный старый рояль.

— Давайте выпьем чаю, — предложила Лиззи.

— Немного позднее, — сказала Улла, — нам нужно поговорить.

— Понятно, — в голосе Лиззи звучала обида. — Я вас оставляю.

Она направилась к двери, крикнув с порога:

— Я буду следить за улицей и, если появится мама, постучу три раза, как обычно.

— Это не то, что ты думаешь, — возразила Улла. Но Лиззи уже хлопнула дверью. Улла засмеялась.

— Бедная Лиззи влюблена в меня. Поэтому готова оказать мне любую услугу. Но почему бы не сделать этого от чистого сердца? Вы слышали: как обычно! Девушки все такие, они нальют вам суп, но сначала в него плюнут.

Вульгарность Уллы коробила японца.

— Я вас шокирую, не правда ли? Вы, не моргнув глазом, разрежете женщину на куски, но никогда не скажете грубого слова.

— Почему вы так думаете? Я имею в виду расчленение.

— Я вижу по глазам. Я разбираюсь в мужчинах! Вы никогда не моргаете.

Без всякого предисловия Улла обхватила Судзуки за шею и повалила его на диван приемом дзюдо.

— Если Лиззи думает, что мы пришли для этого, то не будем ее разочаровывать, — прошептала она.

Глава 5

Улла оказалась достойным противником. Она обрушилась внезапно, как гроза среди ясного неба. С распущенными волосами, блуждающим взглядом, приоткрытым ртом и грудью, вздымающейся от прерывистого дыхания, она была еще красивее.

Сейчас, немного вспотевшая и с появившимися под глазами кругами, она постепенно приходила в себя. Она наклонилась, чтобы с благодарностью поцеловать своего партнера: жест, который никогда не обманывает и который не могут заменить никакие слова. Придя окончательно в себя, она поинтересовалась:

— Ну как моя техника? Мне еще не хватает гибкости? Японец улыбнулся, ничего не ответив.

— Я не буду ставить вас в затруднительное положение и спрашивать, что вы обо мне думаете, — продолжала она. — Все это от скуки. В Швейцарии скучно всем, кроме туристов. Я не настолько учена, чтобы заняться интересным делом, и слишком ленива, чтобы стать ученой.