Ричард Пратер - Тепло оружия Страница 48

Я взглянул на Гиппо Крейна. Вывалившийся из руки тупорылый револьвер лежал рядом на сидении кресла. Голова его безвольно поникла, подбородок упал на грудь. Его тело все ещё было в движении — клонилось на сторону, заваливаясь вперед.

Я снова перевел взгляд на Джимми Вайолета.

— Ну, Джимми, начинай. Сделай что-нибудь. Давай, вынимай свою пушку. Чихни хотя бы — сделай же хоть что-нибудь.

Я выпрямился, поднял руку с пистолетов выше и старательно прицелился, выбрав точку между его темных с поволокой глаз.

— Давай, Джимми, — сказал я.

У него всегда был нездоровый, какой-то болезненный вид, но теперь он казался перепуганным до смерти. Пухлые губы обмякли, а их уголки оказались опущенными вниз. Он ничего не сказал, а лишь провел языком по пересохшим губам и вытянул вперед левую руку, демонстрируя мне пустую ладонь, а затем очень медленно все той же рукой отвел в сторону полу пиджака, так, чтобы мне была видна его правая рука, сжимавшая хромированную пистолетную рукоятку. Продолжая двигаться очень медленно и осторожно, он опустил правую руку и разжал пальцы, роняя оружие на пол. А потом без всякого напоминания с моей стороны подтолкнул его ко мне ногой.

Я отступил в угол комнаты и остановился у стены. Гиппо тем временем наклонился достаточно вперед и под тяжестью собственного тела вывалился из кресла и с грохотом рухнул на пол, где и остался неподвижно лежать.

Я снова тщательно прицелился Джимми между глаз.

— Так сколько твоих людей сейчас здесь находится? Положим, я это уже знаю. Так что, если задумаешь соврать, вышибу мозги. Так сколько вас тут, считая тебя, Джимми?

Он сглотнул. Но не стал медлить с ответом.

— Десять, — не задумываясь ответил он. — Больше никого нет.

— Перечисли всех по именам.

Он принялся называть имена. А я тем временем занялся подсчетами. Обычно я предпочитаю не связываться с арифметикой; но на этот раз математические действия доставляли мне такое удовольствие, перед которым, похоже, отступила даже головная боль. Сложение в сумме дало десять, ладно; но самое приятное было ещё впереди — вычитание.

Четверо здесь. Флек и Зуб валяются недалеко от парадного входа, а привратник — на заднем дворе. Таков итог моего первого обхода вокруг дома. Всего семь. Арри Английский с шишкой на голове и подстреленный киногерой в цветастой рубахе. Это девять. А десятый все ещё либо бежал, или плыл, а может и вообще утонул.

И тут в первый раз за все время я позволил себе немного расслабиться. Но когда человек ранен так серьезно, как, очевидно, был ранен я, то даже небольшое расслабление дается ему нелегко. Во время этой короткой передышки колени у меня чуть подогнулись, а пистолет в руке дрогнул. Но затем я напряг мышцы ног, снова выпрямляясь и чувствуя, как эти самые мускулы дрожат от напряжения.

Но я не был столь слаб и беспомощен, чтобы не суметь управиться с тем немногим, что ещё оставалось сделать.

Я вздохнул, набрал в легкие побольше воздуха и сказал:

— Ну что ж, посмотрим, что тут у нас.

Глава 21

— Сэм, — проговорил я в телефонную трубку, — это Шелл. У меня для тебя есть кое-какие новости. Расскажу — закачаешься.

— Да? — Сэм мог передать целую гамму чувства даже простым “Да?”

— Ага, — подтвердил я. — Погоди, расскажу все по порядку, но только ты не вя… то есть, не перебивай. Договорились? Потому что только тогда ты сможешь правильно прочувствовать ситуацию и принять спокойное, взвешенное…

— Что ты натворил? — Если Сэмсон может сделать значимым даже простое “Да?”, то эти три слова в его исполнении, нужно было слышать.

— Так вот. Я… у меня прекрасные новости. То есть, с твоей точки зрения. Я покончил с бандой Джимми Вайолета. Вот, так что теперь они…

— Что? Что? С чем ты покончил?

— Шайку Джимми Вайолета. Это великое достижение в деле защиты законности и правопорядка, Сэм. Я вообще-то и звоню сейчас от Джимми, по телефону, установленному в его логове.

Я огляделся по сторонам. Это зрелище было непривычным даже для меня. Джимми Вайолет и Малютка Фил сидели на полу со связанными за спиной руками — Фила связал Джимми по моему приказу, а уж над связыванием самого Джимми мне пришлось потрудиться собственноручно.

А рядом с ними, головой к стене, ко мне ногами, лежало девять тел. Два трупа, один все ещё живой несмотря на две засевшие в груди миниатюрные ракеты, и четверо без сознания с шишками на голове. На ковре у их ног были сложены в кучу пистолеты, а также ножи и дубинки самых разных форм и размеров.

На том конце провода воцарилось тягостное молчание. Затем Сэмсон сказал:

— Так ты, значит, там? Погоди-ка минутку. Мне только что доложили о пожаре в той стороне. Пожарные машины уже выехали. Но я даже не мог подумать, даже в мыслях не мог допустить…

— Пожар не в стороне, Сэм. А прямо здесь. Мне пришлось спалить его гараж.

— Тебе пришлось…

Эти интонации были мне хорошо знакомы, поэтому я поспешил продолжаить.

— Это был единственный выход, Сэм, единственный возможный выход, а иначе они бы просто убили меня. Мне пришлось, так сказать, разбивать их на группки, чтобы не лезли все сразу.

Я слышал, как он разразился криками и бранью. Звуки были приглушенными, потому что он, скорее всего, в это время прикрывал трубку рукой.

Но я знал, что слушать ему это не помешает, и продолжал:

— К тому же, Сэм, у меня не оставалось иного выхода, как только перейти к решительным действиям, совершить что-то серьезное. Ты ведь сам понимаешь, правда? В конце концов, жизнь моя все равно была кончена, не так ли? Все мои друзья лишь посмеялись надо мной — но лишь настоящий мужчина…

— Что ты натворил? — Он говорил медленно, устало, и эти слова обжигали мой слух, подобно расплавленному свинцу.

— Так именно об этом я и пытаюсь тебе рассказать. И тебя это обрадует. Я-то радуюсь. В конце концов, за мной ещё никогда в жизни не охотилось одновременно столько людей, одержимых мыслью об убийстве. Должен же был кто-то свершить правосудие. Вот я и сделал это.

— Да?

— Расклад таков. Я прибыл к Джимми, и, можно сказать, мы тут немножко пошумели. Но зато мне удалось собрать всю шайку вместе. Они здесь, тебя дожидаются.

— Все?

— Все из имевшихся в наличии — кроме одного, который не то убежал, не то уплыл, или просто вырубился где-нибудь. Я его больше не видел. Но зато у меня остались Джимми и восемь человек его людей. Правда, двое из них мертвы — но да так уж получилось. Это мозгляк из моего фильма, который, оказывается, был у них чуть ли не серийным убийцей, ужасно мерзкий тип… и Гиппо Крейн, при непосредственном участии которого и был застрелен Портре, что сможет подтвержить и Зуб ДиКей, когда придет в себя. Если уж кто и заслужил…

— Когда придет в себя, да?

— Да, Сэм, мне пришлось на время вырубить четверых из них, а иначе было никак нельзя. То есть, я в том смысле, что им пришлось дать по башке. С некоторого расстояния, разумеется. Естественно, никакой возможности подойти к ним вплотную у меня не было, и пришлось пустить в ход лук и стрелы…

— Хватит.

— Сэм, но ты должен меня выслушать; я же ещё не перешел к самому интересному.

— С меня довольно. — Он немного помолчал. — Ты что, и в самом деле хочешь сказать, что ты убил или покалечил, или ещё каким-то образом изувечил Джонни Вайолета и этих подонков из его шайки? И их там было — сколько? девять человек, да?

— Девять их осталось. Десятый убежал.

— Десятый убежал, — передразнил он меня. — И как ты только мог это допустить?

— Сэм, я понимаю. Тебе, наверное немного… не по себе. Тут бояться нечего. Ребята ведут себя смирно. Хоть у четверых из них и могут оказаться проломленными черепа или хотя бы сотрясение мозга; но они обязательно поправятся. Со временем.

— Ну да. — Мне не понравилось, каким тоном он это сказал. Мне это совершенно не понравилось.

— Сэм, дружище, — сказал я, стараясь придать своему голосу приличествующую случаю многозначительность, — уверен, ты не будешь разочарован. Ты представить себе не можешь, как все прекрасно сходится. Зуб сможет рассказать о себе и Гиппо Крейне, на котором и так уже висит убийство Портера. Бинго Кестелу, правда, не повезло, в него угодила пара крошечных ракеточек, но жить он все-таки будет; я в этом уверен. А он помимо всего прочего поведает тебе о том, как шантажировал Спорков с фотографией Сибиллы. Малютка Фил был в машине с Пнейм Кори, когда тот вчера вечером заявлялся к Холстедам, что сможет быть использовано в качестве свидетельства по этому эпизоду. А от Джимми Вайолета ты сможешь узнать решительно все — включая то, как Кермит Ванда и Дилли передали ему альбом — так как именно он и верховодил всей этой компанией. Вообще-то от Джимми мне удалось узнать много интересного. Он перепугался, что я могу выстрелить ему промеж глаз. Конечно, я никогда бы не стал…