Ричард Пратер - Танец с мертвецом Страница 5

— Чудесно, Уэбб, это великолепно! Но послушай, дружище. Теперь, когда она... Уэбб? Уэбб?

Он положил трубку.

Меня это озадачило. Но потом я подумал, что Уэбб, только что перенесший на руках новобрачную через порог своего дома, вряд ли сейчас расположен к длинным телефонным разговорам. Я положил трубку и смешал себе коктейль. Но где-то во мне звучала беспокоящая тревожная нотка. На Уэбба, чем бы он ни был занят, совершенно не похоже, чтобы он оборвал разговор, даже не попрощавшись. Видимо, кто-то помешал ему говорить.

Да, на Уэбба это было не похоже. Если бы он не хотел разговаривать, он бы просто не поднял трубку. Тревога росла во мне. Может быть, на самом деле его жена не вернулась, а он так говорил со мной, чтобы я ни о чем не думал, не беспокоился и не проверял. А может быть, я просто спятил?

Но я опять взял телефонную трубку и набрал его номер. Занято.

Тревога моя усилилась, и я почувствовал холодок внизу живота. Я надел наплечную кобуру и засунул в нее мой «кольт-спешиэл». Может быть, я и сумасшедший, но так или иначе я должен убедиться, что все в порядке.

Дом Уэбба был ярко освещен. Я поставил машину у начала каменной лестницы, вышел и на секунду остановился. Теперь, приехав сюда, я был готов думать, что все дело в моем слишком живом воображении, заставившем меня нестись к его дому сломя голову. Вряд ли Уэббу понравится мое появление, если он хотел быть для всех недосягаемым примерно на неделю.

И тут я услышал бьющий по нервам резкий звук. Он донесся сверху, откуда-то изнутри дома. Безошибочно четкий в ночной тишине, недвусмысленный, неприятный и жестокий. Это был выстрел.

Глава 3

Я уже мчался по ступеням лестницы вверх, когда, словно эхо первого, раздался второй выстрел.

— Уэбб! — завопил я.

Голос мой звучал громко, но я и хотел, чтобы меня услышали. Я снова прокричал имя Уэбба, перепрыгнул через последние ступеньки и толкнулся в парадную дверь. Дверь была заперта. Если не считать двух выстрелов — ни звука. Я двинул по двери ногой, и замок с треском вылетел. По инерции я влетел в комнату. В студии Уэбба сияли лампы.

Я споткнулся, но быстро восстановил равновесие, не замедлив движения. Свет слева от меня источали фоторефлекторы. Что-то лежало на полу студии — тело. В тот момент, когда я влетел в студию, справа от меня какой-то человек вышел, хлопнув дверью. Я выхватил револьвер из кобуры. В этот момент уголком глаза я уловил какое-то движение слева от себя.

Я повернул туда голову. Это была женщина, выходившая в смежную спальню. Она едва мелькнула, но я успел заметить за эту долю секунды, что одежды на ней не было, а за собой она тащила одной рукой халат.

Но прежде, чем я все это осознал, в окне рядом с дверью направо, через которую вышел мужчина, разлетелось вдребезги стекло и раздался звук выстрела и как будто кто-то дернул меня за рукав.

Я повалился на пол и не целясь выстрелил в сторону окна. Упав, я перекатился в сторону, налетел на рефлектор, зацепился ногой за кабель, который как змея обвил мое колено, дернулся — и свет погас. В наступившей темноте я увидел вспышку — в меня опять выстрелили. Распростершись на полу, я направил свой револьвер туда и дважды нажал на спусковой крючок.

Я услышал звук шагов снаружи дома и рванулся к двери. Нога моя за что-то зацепилась в темноте, и я упал. Когда я поднялся, не было слышно ни звука, потом взревел автомобильный мотор. Когда я добежал до границы участка, звук мотора был уже еле слышен. Ниже меня на улице метрах в ста снова сверкнули автомобильные фары, и машина скрылась из виду. Донесся скрип шин по асфальту, и наступила тишина.

Через минуту я уже вернулся в дом, на ощупь прошел через студию, нащупал кабель, который я выдернул при падении из розетки, и стал искать эту розетку на стене. Вдруг за моей спиной раздался такой звук, как если бы огромный краб полз по полу, царапая клешнями дерево. Потом свистящий звук. Волосы у меня встали дыбом и холодок пробежал по спине, когда я понял, что это такое.

Это умирающий человек царапал пальцами пол. Я воткнул вилку в розетку, вспыхнул свет, и я повернулся. Один рефлектор устоял на подставке, а другой хотя и упал, но продолжал гореть. Его луч падал на лицо, лицо Уэбба.

Он лежал ничком, левая рука вытянута вниз, правая — на уровне плеча, глаза открыты. Пальцы его шевелились, скребли по полу. Больше не было никакого движения, никаких звуков — только пальцы как бы продолжали жить своей отдельной жизнью. Но вот и они перестали шевелиться. Смерть.

— Уэбб! — окликнул я.

Я обращался к нему, но знал, что это бесполезно, что он меня не слышит, что он мертв. — Но я говорил, словно мы сидели с ним за столом:

— Уэбб, старина. Вставай. Ты же не умрешь. Вставай, Уэбб!

Я коснулся его, попытался нащупать пульс на запястье, на шее, но пульса не было. Кровь расползлась по белой рубашке, два кровавых потока. По одному на каждый выстрел, пославший пулю Уэббу в спину.

Я поднялся. Один рефлектор был направлен в тот угол, где Уэбб делал свои фотопортреты. Он мягко высвечивал вырезанную из дерева фигуру Пана, которую я видел прошлым вечером. Чувственные, улыбающиеся губы, глаза с тяжелыми веками.

Угол был затянут тяжелым красным бархатным занавесом, на который был направлен стационарный фотоаппарат Уэбба «спид-график» со свисающими с затвора проводами. Кадродержатель был на месте, а рядом на стуле лежали два темных слайда. Я вынул кадродержатель и, держа его в руке, направился в комнату, в которую выбежала девушка.

В студии был небольшой столик, заваленный книгами, катушками пленки и рамками, в которые вставлялись слайды. Положив кадродержатель на столик, я пошел в спальню. Дверь, ведущая в сад за домом, была открыта. На кровати в беспорядке лежали женские вещи. Белый бюстгальтер и трусики, зеленое, свободного покроя платье. На ковре у кровати лежали зеленые лакированные туфли на высоком каблуке и пара нейлоновых чулок. Я посмотрел на ярлык, пришитый к вороту платья, — «Моды Капиолани».

Я вышел в гостиную, намереваясь позвонить в полицию, но вдруг заколебался. Здесь Медина. Не какой-нибудь другой город Калифорнии, а именно Медина. Два года назад я занимался здесь одним делом, выявил шайку громил. Мой клиент лишился драгоценностей и мехов на пятьдесят тысяч долларов, а я через два месяца вернул их ему. Банда состояла из двух рецидивистов и... трех полицейских из местной полиции. Один из них — позднее осужденный и посаженный в Сан-Квентин[4] — был молодой полицейский, которого звали Джордж Фарли. У него в местной полиции работал брат — сержант-детектив Билл Фарли. Его по этому делу не привлекали, но приятного для него было мало. Он клялся, что я просто подставил его брата, никак не мог согласиться с тем, что его братец оказался вором.

Два года назад сержант Билл Фарли работал в отделе по расследованию убийств; интересно, где он работает теперь. Одно я знал твердо: он меня смертельно ненавидел.

Я набрал номер дежурного в полицейском управлении. И тут я услышал вой сирены. Звук приближался и нарастал. Кто-то, видимо, уже сообщил в полицию о выстрелах. Я положил трубку и подошел к двери. В этот момент у дома остановилась патрульная машина. Едва из нее выскочили двое полицейских, подъехала еще одна машина, остановившись рядом.

Полицейские держали револьверы наготове. Я вошел в комнату и сказал им, что убит человек, тело которого лежит в соседней комнате. Один из полицейских, держа меня на мушке, спросил, что я здесь делаю.

Я сказал:

— Я Шелл Скотт. Я друг... — Больше мне сказать ничего не удалось.

— Скотт! — произнес кто-то в дверях. Всего одно слово, но произнесено оно было так, словно являлось ругательством. В дверях стояли двое в штатском. И первым из них был Билл Фарли. Почти шести футов ростом, широкоплечий, крепкий, с полным лицом. Он вошел в комнату, вытаскивая из поясной кобуры револьвер с укороченным стволом. — Скотт! — повторил он с ноткой удовлетворения.

Полицейский доложил ему о том, что я сказал, и Фарли тяжело прошел в студию, вернулся и поманил туда другого в штатском. Затем он махнул в мою сторону револьвером и рявкнул:

— А ну подыми лапы, Скотт? Руки на стену!

— Не так шустро, Фарли.

— Руки вверх! — Его маленькие глазки налились кровью.

Я не сказал вслух рвавшихся из меня слов, медленно поднял руки. Повинуясь его рычащим командам, я отодвинулся от стены, опираясь на нее ладонями. Он забрал мой револьвер из наплечной кобуры и отступил.

— Выверни карманы, — сказал он. Я опустил руки и посмотрел на него:

— Не заходи слишком далеко, сержант.

— Лейтенант. Выворачивай карманы.

— Ты даром теряешь время. Примерно пять минут назад неизвестным был застрелен Уэбли Олден. Лица его я не разглядел, но он уехал на машине налево по улице. И еще здесь была девушка...

— Ты будешь делать, что тебе говорят, Скотт?