Джеймс Чейз - Блондинка из Пекина Страница 5

Дорн вызвал по телефону О'Халлагена.

– Тим, – сказал он. – Помните ли вы Марка Гирланда?

– Гирланд?.. Ну конечно… Это тот, кто работал с Рослендом.

– Совершенно верно. Я узнал, что он в Париже, и хочу видеть его. Он живет на улице Рю де Свис. Доставьте его ко мне. Я не желаю знать, как вы это сделаете, но чтобы через час он был у меня в кабинете.

– Минуточку, шеф, если мне не изменяет память, этот тип весьма строптив и страшно упрям. А что, если он откажется поехать со мной?

– Упрям, говорите? Подумать только! Да в настоящее время он практически безработный. Не будем же считать работой фотографирование людей на улицах. Мне кажется, мы зря теряем время. Отправьте за ним двух парней покрепче. Я хочу, чтобы он был здесь не позднее чем через час.

Дорн повесил трубку. Он был доволен собой. С каким блеском он ведет это дело!

Марк Гирланд… Мало кто мог бы вспомнить о нем. Это человек момента. Совершенно незаменимый в делах подобного рода. Неоценимый… если, конечно, удастся заполучить его. Придется использовать для этого всю свою сноровку.

Дорн протянул руку к одному из сэндвичей, приготовленных Мари Дэвис, и подумал: «Интересный тип, этот Гирланд!»

Глава 2

Марк Гирланд находился в подавленном состоянии. Единственная вещь, которую он боялся в жизни, были одинокие вечера в бедно обставленной мансарде на седьмом этаже облупившегося старого дома на Рю де Свис.

«Может, пойти куда-нибудь?» – подумал он. Но на улице идет дождь, а ботинки совсем дырявые. «Может, все же пойти? Но куда податься, когда у тебя в кармане всего восемь франков, – вздохнул он и попытался устроиться в шезлонге, заменявшем ему кресло. – Все несчастье в том, что я неудачник… У меня столько блестящих идей, как делать деньги… И что же… Достаточно было трех неудач на скачках, чтобы все спустить».

Так он потерял деньги, позволившие ему заняться чем-нибудь другим, кроме опостылевшего ремесла контрразведчика.

Несколько раз он наведывался к Джону Дорну, но тот всегда был безапелляционен:

– У меня нет работы для такого человека, как вы, Гирланд, – говорил он. – Вам нельзя доверять. Вы в первую очередь руководствуетесь своими личными интересами, а уже потом интересами дела… Я не знаю, что делать с человеком, все время думающем о себе… Вы больше не работаете на меня.

– Кроме шуток? – переспрашивал Гирланд, улыбаясь. – Представьте, что сам себе я сказал то же самое. Надо совсем перестать уважать себя, чтобы работать на такого проходимца, как вы. Какие услуги я оказывал вашему Росленду, упокой его душу. Господи, и какие гроши я за это получал! Так вот, больше я на вас не работаю, и можете катиться ко всем чертям.

Однако постоянные неудачи на скачках очень быстро обратили его сбережения в ничто, и Гирланд уже жалел, что так неосмотрительно порвал с ЦРУ.

Вот уже почти пять месяцев он бродил по улицам и переулкам Парижа с фотоаппаратом через плечо в поисках одиноких хорошеньких американок, впервые приехавших в Париж. Он их фотографировал и предлагал снимки в обмен на десятифранковый билет. Гирланд очаровывал женщин, как Святой Франциск птиц, и нередко новая фотомодель сопровождала его в холостяцкую мансарду. «Вероятно, существует и более презренное занятие, – говорил он себе, поглядывая на стоящий на столе фотоаппарат, – но не так уж и много…»

Сегодня день выдался совершенно неудачный. Ни одного подходящего объекта. Отчаявшись, он сфотографировал двух располневших дам, которые, поняв, что с них хотят сорвать двадцать франков, пообещали позвать полицейского.

Из окна своей комнаты Гирланд видел трубы, телевизионные антенны и закопченные крыши. В простенке между окнами стояла полка с книгами американских и французских авторов. В углу размещалась раковина и допотопная плита. Другой мебели, кроме обшарпанного гардероба, не имелось. «Впрочем, не так уж здесь и страшно, – думал обладатель этих хором, – сюда бы несколько картин, вазу с цветами и блондинку с данными Бриджитт Бардо. Пожалуй, блондинка была бы сейчас нужнее всего остального».

Он поднялся и подошел к окну. Все еще шел дождь, но вдалеке небо уже несколько прояснилось. Зевая, он направился к радиоприемнику, когда вдруг раздался звонок в дверь. Гирланд удивленно поднял брови, пересек комнату и заглянул в глазок. За дверью стояли два человека в американской военной форме.

В одно мгновение к Гирланду вернулась ясность мысли. Скорее всего это могло быть проверкой личности, или что-то еще в том же роде. Еще два бездельника, занимающиеся только тем, что досаждают людям. Давненько в его конуру не приходили люди, тем более господа из ЦРУ. Кто знает, может быть, Дорна хватил инфаркт и ему пришли сообщить об этом. «Может быть, он включил мою фамилию в свое завещание?» – с этой оптимистичной мыслью Гирланд открыл дверь.

Оттолкнув его, в комнату ввалились два гориллообразных джентльмена. Он узнал одного из них. Это был Лоскар Брукман – один из доверенных людей капитана О'Халлагена, известный своей жестокостью, смелостью и потрясающей меткостью в стрельбе. Ему было около сорока лет. Второй тип явно имел среди своих предков ирландцев, на что указывали рыжие волосы и выцветшие голубые глаза. Держался он весьма уверенно.

– Одевайся, – без лишних приветствий сказал Брукман. – Тебя ждут.

– Счастлив слышать, что мне оказывают такую честь, – Гирланд улыбнулся и отступил в глубь комнаты.

– Это неважно, – ответил второй, которого, как оказалось, звали О'Брайен. – Одевай пальто и следуй за нами.

Гирланд спокойно подошел к гардеробу, снял с вешалки белый плащ, рассеянно порылся в нем, а потом резким движением обернулся.

– Не двигаться! – приказал он, держа в руке пистолет, заряженный капсулами с аммиаком.

Лица непрошеных гостей застыли. Они не отрывали взгляд от оружия, действие которого было им хорошо известно.

– Извини, Гирланд, – сказал Брукман, сдерживая злость. – Не будем увлекаться. Может быть, мы слегка погорячились, но дело в том, что Дорн хочет срочно видеть тебя. Дело очень важное. Не будем валять дурака.

– Какой ответ вы желаете получить? Так вот, я презираю мелких и крупных мерзавцев, занимающихся тем, что ради собственного удовольствия пытаются перевернуть этот бедный мир. А теперь убирайтесь. Если через десять секунд вы все еще будете здесь, я не колеблясь всажу в вас всю обойму. Спускайтесь вниз, минут десять подумайте и снова поднимайтесь наверх. Если на этот раз вы будете вежливы и любезны, то, возможно, я выслушаю вас. Вон!

– И какой дурак сказал мне, что вы превратились в смирного ягненка, – сказал Брукман. – Вы, как я вижу, по-прежнему ищете повод к ссорам. Ну что ж, начнем все сначала, только на этот раз мы постараемся быть повежливее.

Брукман подтолкнул О'Брайена, а Гирланд раскрыл перед ними дверь. Затем, с минуту подумав, он набрал номер телефона Дорна.

– Говорит Гирланд, – начал он. – Чего ради вы вздумали отправлять ко мне этих идиотов? Я ведь уже послал вас к черту. Разве вам этого мало?

– У меня есть для вас работа, – ответил Дорн. – Связанная с красивой женщиной. Не будьте таким злопамятным.

– Сколько? – Гирланд машинально позвенел в кармане своим капиталом.

– Десять тысяч франков, – ответил Дорн, не колеблясь.

– О… вы пьяны? С чего бы такая щедрость?

– Перестаньте дерзить и приезжайте.

– Я приеду. Но женщина… какая она?

– Шведка. Молодая и красивая. Блондинка. Как раз то, что в вашем вкусе.

– Да, действительно. Что же, я ваш, Дорн.

Он повесил трубку, взял плащ на левую руку и начал спускаться с лестницы, прыгая через три ступеньки. На середине пути он встретил двух, посланцев, поднимавшихся ему навстречу. Брукман и О'Брайен остановились, увидев Марка. Оба молодца вытаращили глаза.

– Я только что говорил с вашим шефом, – весело сказал Гирланд. – Пожалуй, мне придется принять его предложение.

– Вот как! – ответил О'Брайен с кислой миной. – Но, надеюсь, мы еще повстречаемся с вами. То-то будет забава.

– Советую следить за язычком вашего друга, Брукман. Он мне уже надоел, – сказал Гирланд.

– Прошу вас, не будем терять время на ссору, – мрачно сказал Брукман. – Шеф ждет вас.

Гирланд в это время вынул из кармана платок и неловко уронил его на пол. Пока агенты с нетерпением следили, как он, нагнувшись, пытается поднять платок, Гирланд молниеносным движением схватил О'Брайена за лодыжки и спустил с лестницы головой вниз. Тот, сломав перила, сорвался в лестничную шахту и, рухнув на площадку второго этажа, застыл.

Брукман, вытаращив глаза, нагнулся над перилами, а потом обернулся к Гирланду, совершенно спокойно засовывавшему в карман свой платок.

– Мерзавец! Ты же его убил!

– Не думаю. Такие идиоты легко не умирают.

Еще через секунду он неуловимым движением надвинул шляпу Брукмана на глаза. Здоровяк, выругавшись, отступил, однако сильнейший удар в солнечное сплетение заставил его упасть на колени. Весело посвистывая, Гирланд продолжил свой путь, не забыв по дороге пнуть тело О'Брайена, лежавшее в проходе.