Микки Спиллейн - Змея Страница 5

— Угу. Спасибо, — сказал он саркастически, потом улыбнулся.

Сим Торренс жил в собственном особняке. Все с первого взгляда говорило, что в этом доме достаток, богатство и что хозяин — лицо значительное. Ворота были железные с красивыми завитушками, и я направил «форд», взятый напрокат, к крыльцу… Кирпичный, старой колониальной постройки дом был окружен газоном. Два черных «кадиллака» стояли у одного края лужайки. Я припарковался к ним. Прошел по широкой лестнице и позвонил.

Я ожидал дворецкого или горничную, но только не жгучую брюнетку с голубыми глазами, которые сверкали, как огоньки. У нее был ранний загар, что особенно бросалось в глаза, и пухлый красивый рот, который, казалось, ждал только тебя, и когда она улыбнулась и произнесла: «Да»? — это было похоже на приглашение. Я улыбнулся.

— Хаммер. Я хотел бы поговорить с мистером Торренсом.

— Он вас ожидает?

— Нет. Но думаю, что захочет со мной побеседовать. Это касается его дочери.

Глаза сверкнули опять, но с оттенком страха.

— С ней все в порядке?

— Да.

Страх сменился вздохом облегчения и она протянула руку.

— Проходите, мистер Хаммер. Я Джеральдина Кинг, секретарша. Он будет страшно рад вас увидеть. С тех пор, как убежала Сью, у него все из рук валится. Второй раз…

— Второй раз?

Она кивнула.

— Она еще раньше убегала. Если бы она понимала, что это такое для отца, то сидела бы дома. Сюда, мистер Хаммер.

Она провела меня в большой кабинет, пахнущий дорогими сигаретами и кожей кресел.

— Будьте как дома, прошу вас!

Но на это у меня не хватило времени. Прежде, чем я успел осмотреться, раздались торопливые шаги и Большой Сим, человек, который победит, вошел в комнату. Выглядел он не как политик, а как огорченный отец. Он пожал мне руку.

— Спасибо, что пришли, мистер Хаммер.

Затем предложил мне кресло и уселся сам.

— Где Сью? Что с ней?

Теперь она с моей приятельницей.

— Где, мистер Хаммер?

— В городе.

Он откинулся на спинку кресла и нахмурился.

— Она не хочет вернуться сюда?

Его лицо изменилось. Это было то лицо и то выражение, которое я прежде тысячи раз видел в суде. Это было лицо профессионального юриста, который неожиданно видит ненужного свидетеля и собирается с мыслями, чтобы ответить на каверзные вопросы.

— Я не понимаю, причем здесь вы, мистер Хаммер?

— Может быть, сначала я должен вам сказать, что я вообще оказался случайно причастным к этой истории. Сью подобрала моя секретарша, и я обещал, что сначала наведу справки, прежде, чем дать ей вернуться.

— Даже так?.. — Он посмотрел на свои руки. — У вас, вероятно, есть удостоверение, позволяющее вам…

Мой документ снова доказал свою универсальность, и враждебность исчезла с его лица. Сейчас оно приняло серьезное выражение, сквозь которое проскальзывало нетерпение.

Тогда, пожалуйста, ближе к делу. Я достаточно переживал за Сью и…

— Это очень просто. Крошка говорит, что вы пугаете ее.

Выражение боли мелькнуло в его глазах. Он махнул рукой.

— Знаю, знаю. Она говорит, что я убил ее мать. — Он немного выбил меня из колеи. Когда он вновь повернулся ко мне, я мог только сказать:

— Это так?

— Сейчас я вам объясню.

Он сел в кресло и закрыл лицо ладонью. Его голос был задумчив, словно он перебирал воспоминания далекой, прошедшей жизни.

— Я женился на миссис Девон через шесть месяцев после смерти ее мужа. Сью тогда не было еще и года. Я знал Салли очень давно, мы были… друзьями. Единственное, чего я тогда не знал — это что она стала алкоголичкой. В первые же годы нашей совместной жизни ее состояние ухудшилось, несмотря на все мои старания помочь. Она поселилась вместе со старой домоправительницей в моем доме в Касткилле, отказывалась куда бы то ни было выезжать, не посещала никого и медленно спивалась. Она держала девочку у себя, но заботилась о крошке домоуправительница миссис Ли.

Однажды Салли напилась до безумия, зачем-то ночью вышла на мороз и потеряла сознание. Она была невменяема, когда ее нашла миссис Ли, и умерла прежде, чем я или доктор смогли ей помочь. По какой-то причине девочка уверена, что я причастен к ее смерти. Она говорит, что мать что-то сказала ей прежде, чем умереть.

— Я тоже это знаю.

— Она ничего не помнит, но продолжает обвинять меня.

Он по-прежнему продолжал закрывать лицо ладонью.

— Сью всегда была проблемой. Я посылал ее в лучшие школы, позволял ей делать все, что она пожелает, но ничего не помогло. Она хочет быть шоу-герл, как ее мать.

Он медленно перевел взгляд на меня.

На этот раз я решил действовать в открытую.

— Она говорит, что вы пытались ее убить.

Его реакция была потрясающей.

Что?! — Он медленно сполз на край кресла. — Что?!

— Ее пыталась сбить машина, за ней следили и кто-то в нее стрелял.

— Вы уверены?

— Насчет последнего — да. Я был там, когда это случилось. — Я не стал вдаваться в подробности.

— Но почему я ничего не знал?

— Потому что тут замешана еще одна история. Со временем узнаете, но не сейчас.

В первый раз выдержка адвоката изменила ему. Он махнул рукой, как бы расписавшись в собственном бессилии и покачал головой.

— Мистер Торренс, у вас есть враги?

— Враги? Не думаю… Хотя… политические противники… Знаете, две партии…

Я улыбнулся. Его глаза говорили, что мы поняли друг друга. — Теперь о Сью. Я поговорю с ней.

— Вы приведете ее домой?

— Как она решит. Посмотрим, что она скажет. А вдруг не захочет?

Тогда… Это ее дело. Она ребенок и не ребенок. Понимаете, что я имею в виду? Она хорошо обеспечена с финансовой стороны и, говоря по чести, я не знаю, что могу еще для нее сделать. Мне нужен совет.

— Чей?

Он подмигнул мне.

— Может быть ваш, мистер Хаммер. Могу я узнать ваш пост, должность?

— У меня специальное задание и очень прочное положение в системе. Работаю давно. В данное время могу делать все, что вздумается. Не без причины, конечно.

— И как надолго?

— Вы слишком торопитесь. До тех пор, пока кто-то не отстранит меня от должности или пока я не сделаю ошибку. А время ошибок прошло.

— Мне как раз нужен совет человека, который перестал делать ошибки. — В его тоне совсем не было сарказма.

— Я оставлю ее у себя до тех пор, пока она этого хочет.

Он кивнул, достал чековую книжку и выписал чек на пять тысяч долларов.

— Это слишком много.

— Большие люди не должны размениваться на мелочи. Я хочу, чтобы она была в безопасности и вернулась домой. Что вы скажете?

— Постарайтесь вспомнить фамилии двоих, которые покушались на вас. Не могли бы они подстроить убийство?

— Конечно, нет. Несогласие, но это — все.

— А женщины? Прямой вопрос, но он необходим.

Он не обратил внимания на мой тон.

— Мистер Хаммер, я не водил знакомства с прекрасным полом после смерти жены. Это всем известно.

Я многозначительно посмотрел на дверь.

— Но у вас тут прелестный собеседник.

— Джеральдина была прислана ко мне нашим председателем.

— Но другие? Не могло бы у вас появиться других врагов из-за вашей политической карьеры?

— Никто не может ненавидеть меня до такой степени, чтобы убить.

Он нетерпеливо пожал плечами.

— Было несколько обвинительных заключений, некоторые из тех, кого я осудил, покушались на меня прямо в здании суда.

Две попытки, но обе безуспешные.

— Что произошло?

— Ничего. Полиция поймала обоих. Оба были опознаны и отправлены обратно в тюрьму. С тех пор оба умерли: один от туберкулеза, другой от рака.

— Вы следили за ними?

— Нет. Полиция. Они сочли необходимым известить меня. Я никогда особенно не беспокоился. Вернее, беспокоился не за себя. За Сью и других — да. Ничего необычного для прокурорской карьеры тут нет. Но я не собирался отступать от своих принципов.

— Допустим, что мне придется этим заняться. Прошлое таит много неприятностей и много грязи. Если вы не хотите, чтобы я вмешивался, можете забрать чек. Но тогда я займусь этим просто от любопытства.

— Это касается и вас лично, мистер Хаммер? Не похоже на то, чтобы вам были нужны деньги или практика.

— Вы знаете меня, Торренс?

— Я знаю вас, Майкл. Разве вас знают не все?

Я улыбнулся.

— По-настоящему — не все.

ГЛАВА 3

Итак, «Детская ручка» был мертв. Теперь все узнают, что произошло в той комнате и кто-то вспомнит, что случилось семь лет назад, и станет ждать, что будет дальше. Кто он — необходимо выяснить, и выяснить это придется мне самому.

На углу Бродвея и Сороковых есть бар, стиснутый огромными домами, как бутерброд, с забавным названием, которое ему дали люди с забавным прошлым.