Худой мужчина. Окружной прокурор действует - Хэммет Дэшилл Страница 50

Селби задумался:

— Я не знаю. Не думаю, что налогоплательщикам понравится, что я заказываю самолеты. Собственно, один влиятельный налогоплательщик только что предлагал мне бросить это дело.

— Кто, Дуг? Бенелл?

— Да.

— Вот чучело! А ему какое дело?

— Он налогоплательщик.

— Вздор. Он что-то замышляет.

Селби улыбнулся:

— Видишь ли, его банк, как я понял, получил восемь тысяч долларов по документу, который, возможно, не стоит этой суммы, поэтому он предпочел бы не ворошить это дело.

— Дело не в этом, Дуг. Здесь что-то посерьезнее. Мы с тобой понимаем это. Бенелл двуличный тип. Он скользкий, увертливый, и он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь тебе.

— Этим могли бы заняться власти Аризоны, — сказал Селби. — Они с удовольствием допросили бы Лейси.

— Дуг, ты просто не можешь перекладывать это дело на полицию Аризоны. Они ничего об этом не знают, и, если Лейси что-нибудь известно, он легко одурачит их.

Ты просто обязан ехать сам. И должен действовать быстро. Происходит что-то нехорошее: люди скрывают факты и мешают выяснить истину. Я знаю, что газета возьмет на себя часть расходов, если дойдет до этого.

Селби сказал:

— Посмотрим.

Она вручила ему еще мокрую фотографию:

— Это отпечатки пальцев убитого. Терри сделал снимки и анализ еще до того, как вы вызвали его в Лас-Алидас. Он уже вернулся и позвонил в Федеральное бюро проверить, есть ли эти отпечатки в картотеке.

— Спасибо, — сказал он.

— Дуг, обещай, что поедешь в Тусон и возьмешь меня.

— Я это обдумаю.

— Хорошо, — согласилась она. — Это равносильно обещанию, потому что, когда ты обдумываешь, бывает только один ответ. Послушай, Дуг, я напала на след фотоснимков убитого. Они будут у меня через час. Договорись о самолете, и мы сможем отправиться часов в пять. Можно взять бутерброды и какой-нибудь суп в термосе и пообедать в самолете.

— Позвони мне через полчаса, — сказал он. — Я постараюсь все уладить.

— До скорого, — сказала она, повернулась к двери и быстро зашагала по коридору.

Селби закрыл дверь и внимательно посмотрел на фотоснимок с отпечатками пальцев. Человек умер. Его тело кремировали, но эти отпечатки, линии, начертанные природой на коже убитого человека, остались бесспорным удостоверением его личности. Помогут ли эти линии поймать убийцу?

Он вытащил трубку, набил ее и продолжал изучать отпечатки пальцев.

Он пытался представить, что делал этот таинственный бродяга во вторник вечером, когда Аморетта проскользнула в дверь и сказала:

— Инес Стэплтон спрашивает, не можете ли вы уделить ей минутку.

— Инес Стэплтон! — воскликнул он. — Я не видел ее целую вечность. Она в приемной?

— Да.

— Попросите ее войти… Подождите минутку, Аморетта. Мне нужен самолет, чтобы лететь в Тусон. Никому не говорите, куда я еду. Загляните к шерифу Брендону и спросите, не хочет ли он поехать со мной. Скажите ему, что мы берем с собой Сильвию Мартин, потом позвоните в Лос-Анджелес и закажите самолет.

Они уже предоставляли нам самолеты и знают, что нам нужно.

Она кивнула.

— И скажите Инес, чтобы входила, нет, я ее приглашу. Селби отодвинул стул и прошел к двери.

— Привет, незнакомка, — сказал он.

Инес Стэплтон, стройная блондинка, подошла и протянула руку. Она двигалась с плавной грациозностью, которая была так характерна для нее. Она смотрела на него спокойным взглядом, но на шее у нее быстро пульсировала предательская жилка.

— Где ты пропадала? — спросил Селби.

— Я тебе объяснила это восемнадцать месяцев назад, — сказала она.

— Ты хочешь сказать…

— Да, изучала право. И действительно изучала, а не играла и не притворялась, что изучаю.

— Каковы успехи? — спросил он.

Она улыбнулась:

— Это был трехгодичный курс. Но я занималась все лето и закончила его за семнадцать месяцев, одну неделю и три дня. Полюбуйтесь, господин окружной прокурор, Инес Стэплтон, адвокат, штат Калифорния.

— Инес! — воскликнул он, горячо пожимая ее руку. — Это чудесно, просто чудесно!

— Ты меня пригласишь, — осведомилась она, — или мне войти самой?

Он засмеялся и открыл перед ней дверь. Когда она села в большое кресло по другую сторону его стола, он заметил перемены, происшедшие с ней. Она обрела зрелость, казалась более уверенной в себе. Взгляд у нее был несколько напряженный. Когда Инес расслабилась, он заметил, что она выглядит усталой. Но когда она улыбнулась и вновь заговорила, оживленное выражение лица и блеск глаз стерли следы усталости.

— Трудно было? — спросил Дуг.

— Не будем об этом, — ответила она с легким смешком. — Это все позади. Знаешь, Дуг, когда мы расстались больше года назад, я тебя ненавидела.

— Я догадывался, — сказал он. — И очень сожалел об этом. Но ничего нельзя было поделать. Я должен был исполнить свой долг…

Она щелкнула пальцами:

— Забудь. Это уже совершенно неважно. Джордж сам напрашивался на то, что неотвратимо надвигалось.

Он был замешан в деле о сбитом пешеходе и пытался скрыться и избежать ответственности. Папа просто губил его. Это был ужасный удар для нас всех, особенно для папы. Это задело нашу семейную гордость, но все сложилось к лучшему. Судья в Сан-Диего очень гуманный человек. Он сказал, что даст Джорджу испытательный срок, но при условии, что тот вернется в школу, два года не сядет за руль и пять лет не возьмет в рот спиртного, а также будет регулярно отчитываться в полиции. Это то, что было надо Джорджу.

— Твой отец, — сказал Селби, — не мог понять. Он…

— Ерунда, — возразила она. — Папа все прекрасно понимал. Его гордости был нанесен удар, вот и все. Он продал свою долю в сахарной компании и уехал. Я думаю, это было очень хорошо и для него, и для Джорджа. Ну а что ты делал, Дуг?

— В основном повседневную работу. Что ты здесь делаешь? Собираешься работать?

Она кивнула.

— Тогда, — сказал он, — когда-нибудь мы можем оказаться по разные стороны барьера.

Ее голос стал мрачен:

— Можем.

— Все пикируешься, а? — спросил он смеясь.

— Да нет, — сказала она. — Ты перерос меня, Дуг. И я позволила тебе перерасти меня. Когда ты был независимым юристом, мы чудесно проводили время вместе — плавание, прогулки в город экспромтом и всевозможные удовольствия. Потом тебя выбрали на эту должность, и ты начал работать серьезно. Думаю, папины деньги мешали мне видеть вещи в истинном свете. Я понимала, конечно, что… А, ладно, оставим это.

Селби потянулся через стол и накрыл ее руку своей. — Было больно, когда ты уехала, Инес, — сказал он, — очень больно. Я думал, что тебе горько и ты хочешь отомстить, и — ну, в общем, я много думал о тебе. У меня появлялась мысль поискать тебя. Но, зная тебя, я был уверен: чтобы я ни говорил, ничто не может повлиять на тебя.

— Я не хотела мстить, — сказала она. — Просто решила заставить тебя уважать меня в той области, которая стала для тебя всем.

Он сменил тему, смущенный ее спокойной откровенностью, покоряясь, как всегда, силе ее характера.

— Как ты находишь старый город? — спросил он.

— Он все такой же, — сказала она. — Две городские газеты по-прежнему воюют друг с другом?

— Да.

— И «Блейд» нападает на тебя, а «Кларион» — за тебя?

Он кивнул.

— А Сэм Роупер, бывший окружной прокурор, все еще борется с тобой?

— Не так, как прежде, — сказал Селби рассмеявшись. — Он потерял часть своего влияния и, я думаю, часть своей обиды. Занялся частной практикой.

— А та девушка — Мартин? — спросила она. — Как ее звали? Сильвия? Ты по-прежнему часто с ней видишься?

— Всякий раз, как я начинаю расследование, она оказывается здесь. У нее, похоже, нюх на тайны, как у гончей на кролика.

— Ну что ж, — сказала Инес, — теперь ты часто будешь видеть и меня — очень часто, господин окружной прокурор.

— Теннис? — спросил он.

Она покачала головой:

— Нет, уже не теннис. Ты перерос теннис. Я тоже. Мы будем сражаться в суде, и тебе придется со мной так же трудно, как на корте.